сотрясением мозга. Но Том меня опережает. Он блокирует замки. Тем не менее я хватаюсь за ручку.
— Лучше не надо, — говорит он. — А теперь послушай меня, Человек Дождя. Неужели ты не понял, что? я тебе только что говорил? Ты не должен пострадать. Ты нам нужен. Мы будем тебя защищать, хотя лично мне этого очень не хочется. А это значит, что нам придется пожертвовать кем-то другим. Ты слышал про ацтеков?
— Да, они построили колоссальную дорожную систему в Перу.
— Это были инки. А ацтеки жили в Мексике. Они приносили человеческие жертвы. Чтобы умилостивить богов, они убивали пленных. То же самое и у нас. Нам нужно определить, кем можно пожертвовать. Я полагаю, что первая жертва — это Соня Берн. Она уже обеспечила себе адвокатскую защиту и, кроме того, сама ушла из компании. Поэтому ее судьба нас не интересует. Для нас она уже труп.
— Конечно, — соглашаюсь я. — Никаких проблем.
Возможно, это подло. Я ведь знаю Соню уже двадцать лет. Она работала вместе со мной в компании «NeXT» и перешла вслед за мной в «Apple». Соня принадлежит к числу людей, которых я мог бы назвать своими друзьями. Я знаю, что ее мужу недавно поставили диагноз какой-то необычной нервной болезни. Другими словами, она идеальный кандидат, потому что если ее и отдадут под суд, то болезнь мужа станет смягчающим обстоятельством.
— Хорошо, значит с Соней все ясно. Но одного скальпа недостаточно. Кто еще?
— Ну, я не знаю. Может быть, Джим Белл? — говорю я.
— Мне нравится эта идея. Серьезно.
Мы едем по бульвару Скайлайн мимо ранчо Нила Янга, и мне приходит в голову, что хорошо бы заехать к нему, если он дома. Мы могли бы поболтать с ним о политике и покурить травку, а Нил стал бы опять доказывать мне, что музыка на виниловых пластинках звучит намного лучше, чем iPod.
— Послушай, — говорит Том, — а как тебе нравится Зак? Ты ведь довольно близок с ним?
— Когда у меня был рак, он каждый день навещал меня в больнице. А его жена приносила нам домой еду.
— Значит, вы близки.
— Да, очень.
— А ты мог бы толкнуть его под автобус, если понадобится? Чтобы спасти свою задницу?
— Трудный вопрос, дай подумать. — Я изображаю на лице работу мысли. — Да, конечно.
— Знаешь, малыш, ты меня поражаешь. У тебя нет никаких человеческих чувств. Мне это нравится. Я не шучу. Именно поэтому ты и велик. Порой ты напоминаешь мне Лу Герстнера. А он был, на мой взгляд, самым великим.
41
Бедный Зак появляется на заседании совета директоров, даже не догадываясь, что его ждет. Все уже заранее подготовлены к голосованию. Хотя предварительные встречи членов правления с целью сговора запрещены законом, однако мы уже настолько увязли в этой истории, что противозаконный сговор заботит нас меньше всего.
Мы начинаем с того, что Чарли Сэмпсон докладывает обо всех проблемах, которые его команда обнаружила к настоящему моменту. Том благодарит Сэмпсона и говорит, что нам надо посовещаться без участия посторонних. Как только Сэмпсон покидает зал, Том открытым текстом заявляет, что Зак слишком глубоко погряз во всех нарушениях и ради будущего компании должен объявить о своей отставке с поста члена правления.
Зак пытается протестовать, но при этом так сильно заикается, что, прежде чем он успевает что-то сказать, голосование уже закончено. Он с грехом пополам умудряется заявить, что раз правление голосует против него, то необходимо вынести вотум недоверия и мне, так как если замешан он, то я уж и подавно.
Том игнорирует это замечание и протягивает Заку на подпись заявление об отставке. Тут до Зака доходит, что все уже подстроено заранее.
— Прежде чем я подпишу, мне хотелось бы, чтобы на это взглянул мой адвокат, — говорит он.
— Разумеется, — отвечает Том. — А мы, пока вы будете раздумывать, наймем пару охранников из Лас-Вегаса, чтобы они присмотрели за вашей женой и детьми.
У Зака на глазах появляются слезы. Он понимает, что игра проиграна. Он ставит свою подпись и выбегает из зала заседаний, громко хлопнув дверью.
Возможно, я уже слегка размяк к старости, но должен сознаться, что на несколько секунд во мне просыпается жалость к Заку. Он очень приятный и безупречно честный человек. Как говорится, отличный солдат. С другой стороны, по словам Тома, Заку светит не такой уж и большой срок. В худшем случае от года до полутора. И уж, конечно, режим там будет не слишком строгий.
Однако я стараюсь побыстрее выбросить эти мысли из головы, так как за долгие годы уже понял, что угрызения совести слишком сильно блокируют внутреннюю энергию. Преодолев свои сомнения, я чувствую большое облегчение.
Полагая, что дело уже сделано, я поднимаюсь и направляюсь к двери, но Том говорит:
— Стив, задержись еще на секундочку.
Я поворачиваюсь. Никто из директоров не смотрит на меня.
— Сядь, — продолжает Том.
Оказывается, здесь запланировано судилище не только над Заком. Том объявляет, что с сегодняшнего дня ответственным за научные и исследовательские работы в компании вместо меня назначается Джим Белл. То же самое касается и всех конструкторских проблем. Джим уже и раньше отвечал за производство и сбыт, а также маркетинг и связи с общественностью, следовательно, теперь ему подчиняется вся компания в целом.
— Значит, у меня теперь вообще не остается никаких обязанностей? — спрашиваю я.
— Ничего подобного.
— Да неужели? Ведь насколько я понимаю, других подразделений в компании просто нет.
— Мы у тебя ничего не забираем, — объясняет Том. — Мы просто освобождаем тебя от текущих дел, чтобы ты мог заниматься творчеством. Мы создадим новую проектную группу, и ты ее возглавишь.
— И что мы будем делать? iPhone?
— По-моему, мы договорились использовать кодовое название для этой темы. «Джеронимо» или как оно там?
— «Гаутама».
— Да какая разница.
— Ладно. Значит, я буду вести этот проект?
— Нет. Это относится к ведению конструкторского департамента.
— Так над чем мне тогда работать?
— Над чем хочешь. В этом-то вся и прелесть. Новые разработки. Новое поколение продукции. Да, вот еще что. Мы восстановили на работе Майка Динсмора и поручили ему руководство разработкой этого телефона — «Гуантанамо» или как его там.
— Но вы не имеете права.
— Имеем. Более того, решение уже принято.
— Я уволил его, имея на то основания.
— Основания были идиотскими. У нас было куда больше оснований восстановить его.
Я смотрю на членов правления. Все молчат. У них не хватает смелости произнести ни слова, но очевидно, что все они уже не на моей стороне.
— Мы организуем для тебя секретную лабораторию в Пало-Альто, — продолжает Том. — Там будет сверхсовременное оборудование, причем совсем рядом с твоим домом.
— Значит, мне здесь уже и появляться нельзя?
