– Вашу мать! – совершенно не по уставу вырвалось у командира экипажа. – К бою!!!
Боевая машина старшего сержанта Бердыева выскочила на проселок как раз перед головой танковой колонны, тотчас оказавшись под огнем. Все были на взводе в эти часы, едва избежав гибели, и для того чтобы понять, что ведут огонь по своим, узнать в перекрывшем дорогу танки 'родной' Т-80У, потребовалось несколько долгих секунд, чуть было не стоивших жизни трем танкистам.
– Черт возьми, ведь это же наши, – Азамат Бердыев тоже смог наконец рассмотреть танки Т-80, сопровождаемые несколькими боевыми машинами пехоты БМП-2. – Идиоты, чуть не подбили нас!
Головной танк между тем остановился – от машины старшего сержанта его отделяло не более двухсот метров – и из башни выбрался человек в темном комбинезоне, рысью бросившийся вперед.
– Земеля, ты что, охренел?! – Старший сержант Бердыев, покинув свой танк и при этом едва не свалившись в воронку, вырытую лишь немного промахнувшимся снарядом, не мог сдержаться – его пощадили американские бомбы, а тут чуть было не прикончили свои же. – Ты что, мать твою, делаешь?! Вы же нас чуть не угробили! Смотри, в кого стреляешь!
– Оставить, старший сержант! – незнакомый танкист, крепко сбитый, с грозно топорщившимися усами, сделавшими бы честь любому запорожскому казаку. – Молчать! Как ты обращаешься к старшему по званию? Я полковник Павловский, командир Тринадцатого гвардейского танкового полка! Фамилия и номер части?
– Старший сержант Бердыев, отдельный танковый батальон Четыреста двадцать третьего гвардейского мотострелкового полка! Следуем в квадрат четыре-одиннадцать на соединение с главными силами дивизии, товарищ полковник!
Возможный гнев старшего командира показался Азамату более страшным, чем близость смерти, прошедшей в паре метров, пронесшись на острие сердечника бронебойного снаряда. Полковник, нервный, взвинченный не меньше, чем любой его боец, чувствовавший, как опускается занесенный над его головой разящий меч американских авиакрыльев, терзавших почти уже разгромленную дивизию, и в этом состоянии пистолет на поясе Павловского становился чем-то большим, чем просто символ власти.
– Танк в порядке? Снаряды есть? Топливо? Пойдете замыкающим, старший сержант, занимайте место в хвосте колонны. – Полковник двинулся назад, к ожидавшему его танку, но остановился, взглянув на Азамата: – Боец, не держи зла! Мы вас не нарочно обстреляли, просто решили, что это янки нам засаду устроили. Дерганые все стали! – Он вдруг нервно усмехнулся: – Не будь наводчик мой контуженным, засадили бы вам подкалиберным аккурат под башню, и сейчас рыдали бы над свежей могилкой на обочине! Ну, все, сержант, по коням!
Вереница бронемашин, стиснутся по бокам дремучим лесом, темными стенами возвышавшимся по обе стороны разбитого проселка, рванулась вперед, лязгнув сочленениями гусениц, яростно взревев двигателями. Танк старшего сержанта Бердыева, отползший в сторону, пропуская колонну, развернулся, пристраиваясь в ее хвосте. Никто не заметил силуэт беспилотного разведчика RQ-1A 'Предейтор', походившего на игрушечный самолетик, радиоуправляемую модель, безопасную забаву подростков и убежденных фанатов авиамоделизма. Беспилотник, круживший над самыми кронами, в клубах сизого дыма, источаемого выхлопными трубами полутора десятков машин, неторопливо проплыл в стороне от дороги, скользнув по проселку бесстрастным 'взглядом' своих камер. Спустя пять минут в штабе генерала Свенсона на карты нанесли расположение еще одной группы солдат противника. Еще через десять минут командир звена тактических истребителей 'Страйк Игл', только что оставившего по левому борту ровные квадраты жилых кварталов Великого Новгорода, получил координаты новой цели.
– Я Чарли-один, ложусь на боевой курс, – сообщил пилот ведущего истребителя, выслушав указания руководителя полетов. – Следуем к цели. Подлетное время – сорок минут.
Летчики, не видевшие лиц друг друга, холодно усмехнулись – через сорок минут их бомбы обрушатся на головы ничего не подозревающих русских, обрывая десятки, сотни жизней. Танки генерала Свенсона двинутся на Москву, войдут в русскую столицу, но никто не сможет забыть о пилотах, расчистивших им путь к победе. Пара окрашенных в серый цвет истребителей, сливавшихся с облачным покровом, наползавшим на центральную часть России с севера, выполнила плавный разворот, спеша скорее доставить к цели свой смертоносный груз.
Боевую технику, расположившуюся на лесной опушке, заботливо окутали маскировочными сетями, не оставив на виду ни сантиметра разрисованной разводами камуфляжной окраски брони, как любящая мать пеленает долгожданного младенца. Экипажи постарались на славу, работая изо всех сил – с высоты птичьего полета среди редколесья и зарослей кустарника невозможно было различить танки и бронемашины. Ничто не указывало на позиции подразделения Российской Армии, устроившего здесь короткий привал перед решительным боем.
– Время, товарищ полковник, – задумчиво курившего в одиночестве на краю большой прогалины Павловского окликнул неслышно подошедший майор, командир мотострелковой роты, назначенный заместителем командира. – Восемь ноль-ноль! Вы сами назначили срок!
– Да, пора. Ждать дольше нельзя, – подавив вздох, кивнул Павловский. Сейчас полковнику, ставшему ответственным за жизни нескольких сотен солдат, молодых парней, у каждого из которых была своя, пусть маленькая мечта, и непреодолимое желание жить и радоваться каждому дню этой жизни, предстояло принять самое важное решение. – Еще немного – и выдвигаемся, майор. Отставшие пусть действуют самостоятельно.
Они шли мимо накрытых масксетями боевых машин, и суетившиеся рядом со своими 'колесницами' экипажи торопливо отдавали честь, прикладывая покрытые пятнами машинного масла ладони к шлемофонам, когда видели шагавших мимо офицеров. Полковник Павловский так же торопливо козырял в ответ, чувствуя во взглядах, направленных ему в спину, немой вопрос… и надежду. Солдаты видели командира, сосредоточенного, уверенного в себе, и не сомневались – он точно знает, что делать, чтобы победить и при этом выжить.
– К назначенному времени прибыло двадцать семь танков и восемнадцать БМП и БРМ из разных подразделений дивизии, – докладывал майор, назначенный Павловским своим заместителем, и старавшийся оправдать доверие, за бурной деятельностью забывая о том, что от его роты, попавшей под удар американских бомбардировщиков, осталось всего два отделения. – Кроме того, батарея самоходных гаубиц 'Акация', шесть машин, все на ходу, с полным боекомплектом.
Кивая в такт словам своего заместителя, полковник с уважением и надеждой взглянул на боевую машину, одну из немногих, лишенных маскировки. Зенитный ракетно-пушечный комплекс 'Тунгуска-М' стоял на краю поляны, под кроной огромного дуба, направив в небо стволы автоматических пушек и пусковые контейнеры управляемых ракет. Павловскому повезло – кроме пехоты, танков и артиллерии в точку сбора пришел почти в полном составе зенитный дивизион Двенадцатого гвардейского танкового полка, и это вселяло надежду на то, что они хотя бы не погибнут напрасно, успев сделать несколько выстрелов по противнику, прежде, чем вражеская авиация разнесет горстку храбрецов в пух и прах. Пять 'Тунгусок' – одна машина все-таки была уничтожена при бомбежке – и батарея переносных зенитно- ракетных комплексов 'Игла' были серьезным 'аргументом', с которым вскоре вынужден будет считаться противник.
– Всего у нас сейчас порядка шестисот человек, но среди них немало легкораненых и контуженных, – продолжал майор. – Люди подавлены, товарищ полковник, но все же готовы продолжать сражаться, иначе они давно побросали бы оружие и разбежались по домам. Но такое просто невозможно, ведь все-таки мы – гвардия!
– Стройте личный состав, майор! У нас слишком мало времени. Противник наблюдает за нами из космоса, с воздуха, и я не хочу снова чувствовать себя мишенью. Нужно убираться отсюда, как можно скорее – наше спасение в постоянном движении! Черт возьми, если нам суждено остаться в этих лесах, погибнем, вцепившись в глотку врагу!
Зычный голос майора привел в движение рыхлую людскую массу, за считанные секунды превращая ее в единый организм.
– Ста-а-новись!!!
Команда, подхваченная на всех концах поляны ротными и взводными, волной разошлась во все стороны, и люди, придерживая оружие, каски и фуражки, спешили занять свое место в строю, перед
