сформированная в СССР 1-я польская армия вместе с советскими войсками вошла на территорию Польши. Новая власть — Польский комитет национального освобождения — стала просоветской, а граница между двумя странами прошла по «линии Керзона». И оставшееся в Лондоне польское эмигрантское правительство не могло винить в этом никого, кроме себя. Кремль больше никогда не забывал полученный урок. Союзник — это хорошо, но еще лучше — контролируемый союзник; эта истина впоследствии нашла свое воплощение при формировании в Восточной Европе советского блока.
Сегодня, когда история Второй мировой войны стала ареной для политических боев, когда во всех мыслимых и немыслимых грехах принято обвинять Советский Союз, якобы «оккупировавший» Восточную Европу, всем нам полезно вспомнить подлинную историю польско-советских отношений в годы войны. Потому что никто не сделал для разрушения этих отношений больше, чем само польское руководство.
Андрей Резяпкин
Коричневые политруки вермахта
Согласно доктрине «двух опор», вооруженные силы Третьего рейха должны были оставаться основой государства, свободной от посягательства второй опоры — от национал-социалистической партии. Рейхсвер (с 1935 г. — вермахт) получил привилегию единственного оруженосца нации при условии, что он будет абсолютно надежным сторонником Гитлера и защитником государства от внешних врагов. Что и было зафиксировано в 1934 году в новом тексте присяги и в обязанностях немецкого солдата.
Военная организация государства, мировоззрение которого строилось на национал-социализме, естественно, не могла оставаться политически нейтральной. НСДАП оказывала постоянное прямое и косвенное воздействие на жизнь немецкого общества, и на вооруженные силы в том числе. Несмотря на то что военные и политические лидеры неоднократно подчеркивали аполитичность рейхсвера-вермахта, жизнь быстро расставила все на свои места. Принятие присяги канцлеру не оградило вооруженные силы от постепенного окрашивания в коричневые цвета. Как только нацисты добились от военных клятвы верности своему лидеру, они тут же приступили к разрушению традиционных ценностей офицерского корпуса. Обязательство рейхсвера-вермахта следовать данной присяге стало залогом медленного, но верного движения вооруженных сил в том направлении, которое устраивало вторую опору государства (НСДАП) — к воспитанию оруженосца нации в духе преданности национал-социалистическим идеалам.
Многие военные не ставили изначально знака равенства между Гитлером и НСДАП, и положение консервативной военной элиты в системе власти постепенно, но верно ухудшалось: между армией и властью, между старой консервативной и новой правящей идеологией не осталось никаких промежуточных инстанций. Пока офицерский корпус возлагал надежды на то, что представители верховного командования оградят вооруженные силы от национал-социалистического влияния, Гитлер окружал себя теми из них, кто в большей или меньшей степени разделял его идеалы. Упростив организацию управления армией, он в 1938 году стал ее главнокомандующим, совместив, таким образом, в одном лице всю военную, партийную и исполнительную власть в государстве.
Доктрина «двух опор» осталась на бумаге в качестве напоминания о благих намерениях. Элита немецкого гражданского общества в 1938 году уже полностью разделяла взгляды национал-социализма, а партия полностью контролировала его через свои дочерние организации. Наконец, пришла очередь и военного сословия, которое осталось один на один с НСДАП и ее лидером. Вооруженные силы не были государством в государстве, поэтому традиционный образ мыслей офицерского корпуса, христианские ценности неизбежно заменялись новыми идеями.
Наступление НСДАП на вооруженные силы успешно продвигалось по нескольким направлениям одновременно:
— перестановки в верхнем эшелоне военной власти;
— воспитание новых традиций в офицерской среде, в военных академиях и школах, выживание «старых взглядов» — даже среди офицеров резерва;
— подготовка призывников в духе национал-социализма;
— укрепление национал-социалистического мировоззрения через «политическое образование» солдат и унтер-офицеров.
За рамками настоящего исследования остается формирование войск СС, хотя этот процесс также можно назвать наступлением партии на вермахт. Удаление шумного и не очень дальновидного претендента на звание оруженосца нации — штурмовых отрядов (SA) — открыло дорогу более опасному противнику вермахта — партийному войску, солдатам национал-социалистического мировоззрения. Распоряжение Бломберга (сентябрь 1934 г.) открыло путь к вооружению (SS-VT) и в конечном итоге к созданию войск СС. Несмотря на то что в военное время эти соединения и части находились в оперативном подчинении вермахта, на их формирование и обучение расходовались значительные силы и средства, которые оставляли вермахту все меньше основы для поддержания старых традиций среди солдатской массы.
О том, как национал-социалистическая идеология проникала в вооруженные силы «сверху», подробно написано в монографиях А. Ермакова «Оруженосцы нации» (см. 1) и Мюллера «Армия и Третий рейх. 1933–1939» (см. 10). О переплетении интересов партии и вермахта в немецком обществе много интересного можно найти в книге Мессершмидта «Вермахт в национал-социалистическом государстве» (см. 11). Автор показывает, насколько беззащитны были вооруженные от влияния НСДАП сразу за казарменным забором: дочерние организации партии контролировали жизнь семьи, воспитание подрастающего поколения, спорт, быт и отдых, поддержку ветеранов и многое другое. Командование и военные чиновники, представляющие вермахт в отношениях с третьими сторонами, невольно связывали вооруженные силы с теми областями жизни, которыми управляла партия. Призывники, кандидаты в офицеры, наемные служащие и чиновники, приходя в вермахт, уже несли на себе результаты национал-социалистического воспитания, хотя и принимали на себя обязательство не участвовать в политической жизни общества.
Закон об обороне не мог охранять более вооруженные силы от прямого вмешательства партии в воспитательный процесс, так как все большая часть военнослужащих чувствовала внутреннюю связь с партией и даже желала использовать преимущества, вытекающие из отношений с партией. Например, при возникновении споров в вермахте железным правилом было разрешать их с помощью военных инстанций. Однако НСДАП попыталась вынести «сор из военной избы», когда Гесс предложил регулировать спорные взаимоотношения между военными и гражданскими субъектами под своей, партийной крышей (1935 г.). Инциденты такого рода, происходившие в середине 30-х годов, свидетельствовали скорее о желании военных полюбовно размежеваться, чем находить компромиссы с партийным аппаратом. Но армия уже не имела союзников и сочувствующих в своей борьбе с проникновением партии. Благодаря своей активности НСДАП добивалась заключения разного рода джентльменских соглашений и соглашений о сотрудничестве с вермахтом на региональных уровнях.
Одно из таких соглашений под грифом «секретно», подписанное командованием IX военного округа, публикуется Мессершмидтом (см. 11, с. 107–108).
Между тем дух партии уже проник в вооруженные силы, и ни у кого в немецком обществе уже не вызывало возражений, что
После того как нацистская идеология перестала быть чуждой военному сословию, проникновение самой партии в вооруженные силы стало делом времени. Военная верхушка уже разделяла взгляды лидера партии и подчинялась ему как главнокомандующему. Нацизм пропитывал также солдатский дух «снизу»: в
