Кровь отца! Крик Сальмира! Раздирающая тело боль! Голубые нити, соединившие его и тресаиров!
Осознание, кто перед ним, накрыло кровавой пеленой. Рьястор взревел в нем, круша невидимую клетку, что удерживала духа взаперти.
Отомстить! Растерзать! Разорвать на части! Превратить в месиво из костей и плоти! Сделать ничем!
Его внутренний зверь выл, требуя свободы.
Челюсти молодого человека свело, сжатые в кулаки руки дрожали от напряжения. Казалось, еще немного, и кожа начнет лопаться под напором рьястора. Что озверевший дух сокрушит сам себя, в бессильной ярости ища выхода.
Возле Лутарга то и дело вспыхивали голубые искры. Они кружились вокруг него, пытаясь собраться в образ, но мужчина гасил их, заставляя исчезать в теле. И так снова и снова. Безостановочно!
Взгляд молодого человека застыл на лице тресаира с одним желанием, прожечь того насквозь. И словно вторя этой жажде, пламя в камине то вспыхивало, то опадало. Вихрь, что закручивал в спираль вырывающееся из Лутарга свечение, подхватывал рассыпающийся искрами огонь, и разносил его по комнате.
Он сгорал изнутри. Полыхал ярче сигнально костра, и его сиплое дыхание облачками пара врывалось в остывший воздух. В ушах стоял непрерывный рев штормового моря, гремел гром и завывал ураганный ветер.
Внутри него рушились гранитные скалы, превращались в щепки вековые деревья, разверзалась трещинами земля. В его душе переставал существовать целый мир, но Лутарг заставлял себя стоять и смотреть на буйство стихии, крепко держа поводок собственной ярости.
- Что тебе надо?! - со свистом выдохнул молодой человек, усилием воли удерживая себя на месте.
Оторвать чью-то голову - единственное, что он хотел сейчас. Он и дух. Вместе!
- Мне ничего, а тому, кто послал меня, нужен ты. Литаурэль всего лишь прикрытие, - пояснил мужчина.
Дрожь в его голосе стала заметнее, но он все также не шевелился, словно прирос к полу.
- Где она?
Сверкающий вихрь, на мгновенье сложившись в гигантскую оскаленную пасть, с протестующим воем осыпался на пол, чтобы соединившись в тонкие нити, исчезнуть вовсе.
- Я отведу тебя, - не до конца осознавая собственные слова, ответил тресаир, судорожно сглотнув. В голове мужчины набатом стучало одно единственное слово. Выжил!
Сомневаться и раздумывать не приходилось. Едва предложение было озвучено, Лутарг уже знал, что согласится. Пойдет, куда бы он ни повел его! Не позволит использовать Литаурэль!
Но дать свое согласие Лутарг не успел. Взволнованный призыв матери, донесшийся из коридора, заставил молодого человека вздрогнуть и отвести взор от мужчины в плаще. В воображении вспыхнула картинка: Лураса в руках предателя, и прежде, чем он сумел остановить инстинктивный порыв, призванный оградить мать от боли, Повелитель стихий, сияющим волком, сорвался с цепи.
Вопль тресаира, женский крик и его собственное: 'Нет', - слились в один, исполненный боли, рев. Мощные челюсти с лязгом сомкнулись, вспарывая беззащитную плоть. Истинный даже шевельнуться не успел, не то чтобы отступить или призвать на защиту своего духа, когда свирепый рьястор отведал вкуса его крови.
Ее солоноватый, вязкий привкус Лутарг ощущал на языке, усилием воли оттаскивая духа от тресаира. Рьястор не желал оставлять добычу, и таким образом - показывая сладостную терпкость - делился собственным ликованием, сообщая, что враг повержен. Что он, наконец-то, отомстил!
'Больно', - такова была первая мысль Литаурэль, когда девушка пришла в себя.
Она лежала на голой земле. Сухие веточки впились в щеку. Руки были связаны за спиной. Пережатые веревкой запястья саднили. Шея затекла и нещадно ныла. Затылок пульсировал. Рана кровоточила, так как ноздри щекотал запах свежей крови.
В горле пленницы зародился болезненный стон, но она поспешно подавила его. Незачем оповещать всех о возвращении из беспамятства. Еще успеет.
Вслед за ощущением собственного тела пришли и воспоминания о случившемся. Ее глупая попытка укрыться от гостей Таирии, обернувшаяся неожиданной и нежелательной, как оказалось, встречей. Столкновение с Окаэнтаром в коридоре вейнгарского дворца. Их разговор. Желание призвать тагьери, и… Темнота.
Больше она ничего не помнила. Догадывалась только, что получила удар со спины. Кто-то из предателей напал на нее сзади.
Ужасно хотелось пошевелиться. Покрутить головой или попытаться размять онемевшие руки. Хоть как- то облегчить страдания собственного тела, но Лита приказала себе лежать не двигаясь.
Они были рядом. Совсем рядом. Девушка улавливала их дыхание - неглубокое и прерывистое, слышала чьи-то шаги. Три вправо, три влево и обратно. Заново. Затем еще раз. Она вслушивалась в эти звуки, пытаясь определить сколько их там, за ее плотно сжатыми веками.
Предателей, покинувших Саришэ, было пятеро, вот только все ли они здесь? В первую очередь Литаурэль хотела знать об их численности, ибо собиралась прибегнуть к помощи тагьери для освобождения. Но, хоть ее кошка и была гораздо сильнее шиалу Окаэнтара, справиться с пятью огнедышащими духами ей будет очень сложно. А в том, что мужчины призовут их в случае необходимости, девушка не сомневалась.
- Уверен, что Риотар не вернется, - услышала Лита, когда собиралась приоткрыть глаза, чтобы попытаться незаметно пересчитать собравшихся. Она замерла, передумав.
Девушка неплохо знала всех настаивающих на немедленном переходе, и потому незамедлительно определила, что заговорил Аниратог - самый молодой из тех, кто разделял воззрения Окаэнтара и мечтал, во что бы то ни стало, вырваться из Саришэ.
- Рьястор вышел из себя, - согласился Холимиар. Здесь сомнений быть не могло. Раскатистая 'р' являлась его опознавательным знаком. - У мальчишки Перворожденного сил не хватит сладить с Повелителем стихий. Антаргин и тот не справлялся, а у него были годы для практики, - закончил свою речь мужчина, и Лита услышала коллективный вздох, явно говорящий о согласии остальных с подобным мнением. Сама она придерживалась иного, кардинально противоположного, но переубеждать кого-либо желанием не горела.
Конечно, у Лутарга, как и у любого живого существа, были слабости, оставить без внимания которые невозможно. Например, Лураса. Литаурэль не сомневалась ни на мгновение, что случись что-нибудь с его матерью, и Освободитель превратит дворец вейнгара, да и всю Антэлу, в пыль. Напоминания о том, на что способен Повелитель стихий, девушке были не нужны. Она верила рассказам Сальмира о ледяных глыбах и обрушивающихся камнепадом горах, которыми Антаргин сдерживал наступление рианитов. Вкупе с порывистым ветром и взбунтовавшимися водами они вполне могли стать причиной исчезновения не только неугодного Лутаргу человека, но и целого поселения.
- Если Тарген не согласится на ошейник? Тогда что?
Туигар - последний из четверки - подал голос. 'Значит, четыре огнедышащих духа на одну тагьери', - ответила самой себе Литаурэль. Если только тресаиры не обзавелись слугами. Она сомневалась, что это возможно, но исключить вероятность подобного всецело не могла. За необоснованную убежденность пришлось бы дорого заплатить, докажи она свою ошибочность.
- Должен согласиться. Без ошейника он не получит свободы для Литы. А он захочет ее освободить! Я уверен!
Особой уверенности в голосе Окаэнтара девушка не услышала, но слова его все же привлекли ее внимание. Что такое ошейник? И почему Лутарг должен хотеть свободы для нее? Она и сама вполне может справиться с предателями собственного народа! Они смогли одолеть ее лишь потому, что застали врасплох!
От мыслей об этом в девушке проснулась злость. Она требовала забыть об осторожности и немедленно
