спиной Лурасы. Тот адресовал ему сочувствующий взгляд и, искренне соболезнуя, покачал головой, как бы говоря, что пытался отговорить ее.
- Ты не будешь волноваться из-за меня, а я буду ощущать ваше присутствие рядом, - продолжила Лураса, пытаясь перехватить взгляд сына, обращенный к Сарину. - Там мне ничего не угрожает. Там у меня будет о чем подумать и вспомнить.
- Если я скажу нет? - молодой человек оборвал ее взволнованную речь, и устремил на мать требовательный взгляд.
- Я бы этого очень не хотела, - ответила она, виновато потупившись и скромно сложив руки на коленях.
'Всегда соглашайся с женщиной, которую любишь, но только на своих условиях', - частенько повторял устами Рагарта один из героев его сказаний.
Саму историю Лутарг, как ни старался, вспомнить не смог, а вот присказка пришла на ум, едва стало понятно, что Раса не намерена отступать. Ни уговоры Сарина, ни запугивания Лутарга, не возымели необходимого действия, ибо Лураса продолжала стоять на своем, демонстрируя поразительное упрямство. В итоге, когда доводы и терпение Лутарга были исчерпаны, а Сарин заявил, что от их твердолобости можно уподобиться Аргерду и лишиться последних волос, молодой человек прекратил сопротивляться и согласился выполнить желание матери, но, как сказывал Рагарт, на своих условиях. А последних у него набралось столько, что на целый гарнизон хватит, да не по одному, а по несколько.
Каждое ответное требование, впоследствии предъявленное матери, Лутарг тщательно обдумал. Ни одно из них не было простым или легко осуществимым. Во всяком скрывался подвох, призванный либо задержать Лурасу, либо вовсе сделать ее желание невыполнимым.
Первым и самым важным пунктом стало - никаких путешествий инкогнито. Только с сопровождением и охранной грамотой, заверенной самой руаниданой. Абы каких провожатых Лутарг также не приемлил. 'Гвардейцы столичного гарнизона и никто другой!' - заявил он матери, пригрозив, что в противном случае отошлет в Антэлу под конвоем и попросит Таирию не выпускать любимую тетушку из покоев до его возвращения.
Раса пыталась противоречить, говоря, что гвардейцев Анистелы будет достаточно, но Лутарг, напомнив о казусе с постоялым двором и темницей, настаивал на своем. Как можно доверять тем, кто, не разобравшись, по доносу воров и беглых, отправляет в казематы пристойных путников? Он сам не верил, и ей не советовал!
Надо сказать, что угроза подействовала, хоть Раса и обещала отплатить сыну, когда тот вернется вместе с Литаурэль. Лутарг если и испугался, то виду не подал, а вот Сарин долгое время боролся с приступом веселья, вызванного перепалкой молодого человека и дочери вейнгара.
'Кэмарн не слышит', - приговаривал он, то за живот хватаясь, то воздух втягивая и щеки раздувая. Выглядело это комично, и Лутарг мысленно посмеивался над старцем.
Далее последовал отсыл к крайней запущенности внутреннего убранства крепости и требование, чтобы наперед туда прибыли слуги и привели замок в должное состояние. Правда, здесь Лутаргу пришлось уступить. Раса категорично заявила, что не допустит прислугу к наведению порядка без надлежащего присмотра с ее стороны.
Закончилось их противостояние клятвой Сарина, принявшего на себя обязательство проследить за исполнением требований Лутарга, после чего молодой человек со спокойной душой засобирался в путь. Уверившись в безопасности матери, он вновь заволновался о Литаурэль.
Как она? Что с ней? Вопросы, остающиеся без ответа, рвали его на части. Рьястор жалобно скулил, вторя переживаниям мужчины.
Они оба хотели вернуть ее. Оба скучали по мягкой улыбке и теплому прикосновению руки. В равной мере корили себя за то, что позволили схватить Истинную, но лишь один из них ощущал болезненное томление в сердце, мысленно произнося имя - Литаурэль.
Глава 15
Ведомый знакомым жаром, опалившим прижатую к стене ладонь, Антаргин провалился в пучину хаоса, чтобы вновь обрести себя в средоточии жизненной силы Нерожденной. Он тянул до последнего, не желая видеть ее. Блокировал зов, направленной нитью понуждающий его явиться, а сейчас помимо воли откликнулся на призыв, ибо сам нуждался в ее помощи.
Как бы горько это не было, ему одному открыть тропу не под силу, и Перворожденный знал об этом. Знание - все решившее за него!
Мужчине пришлось переступить через себя, чтобы спуститься в подземелье крепости и поделиться энергией, взывая к Риане, но ради сына он был согласен отринуть собственную гордость. И гордость рьястора в том числе. Антаргин сумел смирить духа и подвигнуть его на встречу с матерью, которой Повелитель стихий не желал.
Воля двух основ его существа схлестнулась между собой, чтобы одна отступила в итоге. Сын, отказывающийся предстать пред матерью, подарил отцу возможность спасти любимого ребенка. Часть уступила части, смирившись с тем, что прошлого не изменить.
Будучи двумя половинками единого целого, монолитного, не существующего поодиночке, они делились эмоциями. Каждый из них переживал эмфатическое состояние другого, как свое собственное. Это было привычно, чувствовать второе 'я', становиться им, так же, как воспринимать окружающий мир сквозь призму его ощущений.
Именно поэтому один смог понять другого, забыть о собственной боли, чтобы не усилить ее ни в себе, ни в нем. Вечность подарила себя мгновению, а мгновенье напитало ее, заполнив пустоту. Жажда любви отступила перед желанием делиться любовью. Предательство воззвало к спасению, и Антаргин пришел к Риане.
- Я звала тебя, - звонкой капелью пропела она прежде, чем восстать сверкающим вихрем из разрозненных пятен влаги, поблескивающих на черной поверхности пола.
- Знаю. Слышал, - коротко бросил мужчина, наблюдая за тем, как облако над его головой превращается в смурную, потрескивающую тучу.
- Удержи, устала, - громыхнула она, проливаясь крупными каплями в озерцо, образовавшееся у его ног.
- Ответишь, удержу, - отозвался Перворожденный, жалея и ненавидя одновременно.
- Ты не был таким, - посетовала она, волнуя водную гладь.
- Стал, благодаря тебе!..
- … добрым ребенком…
- … злой на тебя отец…
- … всегда любила…
- … хотела, но не смогла. Не умеешь…
- Нет! - Риана взорвалась исступленным порывом, заключив его в объятья гневного вихря. - Ты не прав!
- Докажи, - с вызовом ответил он и прижал уши, чтобы избежать ее прикосновения.
- Что ты хочешь от меня, Рьястор?
- Антаргин!
- Ты сын мой!
- Был сыном, но ты отказалась от нас, - не согласился он.
- Я спасла вас!
