поцелуем.
Хитару бил озноб. Ее собственный или передающийся по цепи из сплетенных рук, она не знала. Каждая жила в ее теле дрожала от напряжения, глаза разъедал соленый пот, горло пересохло и саднило.
Никто не предупреждал их, что это будет так сложно! Никто не говорил, что поддерживать воплотившиеся стихии будет настолько тяжело!
Сквозь туман усталости, застилающий взгляд, лекарка смотрела на мужчину, вошедшего в круг. Она почти не видела его лица, не могла различить черт, не представляла кто он, но просила поторопиться. Чего бы Великие матери ни хотели от него, позволив приблизиться к себе, он должен это сделать как можно скорее, ибо она сама и остальные служительницы напрочь выбились из сил. Стоит им разомкнуть руки, и Алэамы заберут с собой все то, что находится в пределах стихийного кольца.
Они очень ждали этого момента. Неоднократно молили первоосновы явить себя Удалившимся. Сила, напитавшая долину в прошлое воплощение, давно иссякла. Урожаи стали падать, живность обходить стороной людные места. Без вмешательства стихий их благодатный дом грозил превратиться в непригодный для жизни.
Хитара не знала, каким он был предшествующий раз. Нигде не говорилось, что пришлось вынести служительницам, когда последняя из предназначенных в сосуды взошла на алтарь. Женщина знала лишь, что Кимала благополучно вышла из круга и вынесла с собой дары Великих матерей, которыми те облагодетельствовали народ. Сколько по времени длился обряд, знахарка тоже не ведала, но почему-то казалось, что он был значительно короче настоящего. Да и мешающих его проведению вроде бы в прошлый раз не наблюдалось. Во всяком случае, Хитара не слышала о подобном.
Послав еще один мысленный призыв поторопиться застывшему мужчине, лекарка смешила веки. В груди горело, словно после быстрого бега. Голова все больше кружилась от нехватки воздуха. Жадные, неглубокие глотки, которыми она пыталась поддержать тело, не помогали. Взмокшие пальцы соскальзывали с пальцев соседних женщин. Они держали круг на последнем издыхании. Еще мгновенье и кто-нибудь не выдержит. Возможно, она сама.
Когда Хитара нашла в себе силы разлепить веки, чтобы еще раз взглянуть на мужчину, он наконец-то шевельнулся. Женщина думала, что пришлый покинет стихийное кольцо, но он, наоборот, сделал шаг к алтарю. Знахарка хотела закричать, предупредить, что нельзя этого. Что добра не будет, но не успела. Искры, обвивающие девушку, разлетелись в стороны и, размножившись на глазах, свились в сверкающий кокон, поглотивший обе фигуры.
Это было последнее, что видела Хитара. В этот момент истощенная женщина лишилась сознания. Круг распался.
От нежных, податливых девичьих губ Лутарга вынудила оторваться воцарившаяся тишина. Еще мгновенье назад молодого человека в неистовстве кусал ветер, царапая лицо ледяными звездами. Одежды на нем поедало жадное лиловое пламя. Земля под ногами дрожала, превращаясь в зыбкую топь.
И вдруг ничего. Только бешеный стук двух сердец и тепло ласковых рук, зарывшихся в волосы на затылке.
Отстранившись от Литаурэль, мужчина обвел взглядом преобразившуюся поляну. От погасших костров к небесам устремлялся белесый дым. Вокруг алтаря на зеленеющем покрывале из трав разноцветными пятнами лежали женщины. Одни не подавали признаков жизни. Другие надрывно дышали. Третьи хватались за грудь, словно пытались поймать выпрыгивающее сердце. Чуть поодаль, за развалившимся кольцом белели одежды Нерожденного. Мужчина склонялся над чем-то, но Лутарг не мог разглядеть над чем именно. Вокруг него, извиваясь всем телом, кружил желтый змий. У самой кромки деревьев застыла четверка тресаиров. Молодой человек решил, что они так и не сдвинулись с места. Стояли там же, где они видел их до входа в круг.
Лутарга страшно поразил тот факт, что ни от кого из увиденных не исходило угрозы. Женщины были попусту лишены каких-либо желаний, кроме как отдохнуть и набраться сил. Тресаиры источали некое подобие радости, что молодой человек объяснить не смог. Риан же тонул в омуте страха и боли, причем насколько сильных, что мужчине они казались непереносимыми.
Убедившись в том, что нет необходимости защищаться от чего-либо, Лутарг вернулся к странно притихшей Литаурэль, что прижималась к его груди.
- Как ты? - прошептал он в девичью макушку.
- Хорошо, - просопела она в мужской торс, не найдя в себе сил оторваться от него.
- Давай спустимся отсюда? - предложил молодой человек, погладив темные локоны, струящиеся по женской спине.
- Если хочешь…
Он хотел. Проклятый алтарь жег ноги.
Подхватив Истинную, Лутарг спрыгнул с черного камня. Она так и не разняла рук, когда он поставил ее на ноги. Продолжала обнимать и прятать лицо, словно боялась встретить его взгляд.
- Лита. Посмотри на меня, - попросил мужчина, желая увидеть изумрудную зелень ее глаз.
Так хотелось окунуться в тепло ее взгляда. Поверить, что она прежняя - его Литаурэль.
Девушка послушалась и несмело подняла голову, а в Лутарге заклокотал радостный смех. Открытая, чистая, такая, какую встретил. Та, которую не собирался отпускать.
- Что? - недоумение сквозило в ее взоре.
- Потом, - прошептал он, легонько чмокнув в лоб. - Все потом.
Она кивнула и, опустив руки, ухватилась за его ладонь. Вместе они подошли к горюющему Риану. Вместе склонились над призрачным телом Нерожденной. С безграничной печалью из мужчины вырвался рьястор. Лутарг ощущал его боль, как свою собственную. К нему вернулось видение стихий - мать, рыдающая над телом отца.
- Ее можно спасти, - услышал молодой человек тихий шепот Литаурэль. Две головы взметнулись - одна чернявая, другая светящаяся голубизной.
- Как? - Лутарг озвучил немой вопрос, стоящий в синих глазах Нерожденного.
- Ты должен поделиться, - ответила Риану тресаирка. - Имеющегося у тебя, достаточно для двоих. Отказавшись от собственных сил, спасешь ее. Иначе никак.
Риан провел рукой над почти невидимым лицом сестры прежде, чем спросил:
- Что мне делать?
Литаурэль опустилась на колени рядом с той, что дала жизнь ее народу. Тонкие пальчики легли на мужскую руку, направляя ее.
- Пусть твое сердце скажет, что для него важнее всего, - дыханием ветра сорвалось с девичьих уст, а в глазах Рожденной с духом заалело пламя.
Лутарг рванулся к Литаурэль, но был остановлен Повелителем стихий. Дух, требовательным желанием, врезался в него, проникая под кожу и останавливая. 'Не смей мешать', - взвилось внутри молодого человека. Не препятствуй попытке помочь!
Риан тем временем положил руку на грудь Нерожденной. Бесплотный дух вновь обретал очертания.
Со слезами на глазах Сальмир смотрел, как женщина убивается над телом возлюбленного.
Кто сказал, что мужчины черствы? Что они не способны плакать? Что над ними не властно горе?
Калерат ощущал влагу, застилающую взор. Рожденный с духом скорбел так же сильно, как убитая несчастьем женщина, потерявшая самого дорогого для нее мужчину. Собиратель тел сокрушался о лучшем друге, столь многому научившем его. Он оплакивал великого предводителя, которым Антаргин являлся для
