нет?
– Михаэлем он назвал вас, – Розовски развел руками. – А меня он назвал Натаниэлем.
– Ага… – Коган пожевал губами, словно недоумевая, как он мог ошибиться. – Но вы же частный детектив? – спросил он с легким подозрением в голосе. – Или это он тоже сказал не о вас?
– Нет, вот это он, как раз, сказал обо мне, – с максимальной серьезностью сообщил Розовски.
– Ну вот, – облегченно вздохнул Коган. – Остальное неважно. Раз вы ко мне – пойдемте ко мне.
Они прошли в один из закутков, отличавшийся от прочих, на взгляд Натаниэля, разве что большей захламленностью (это – минус) и большей отдаленностью от непрерывно тараторивших по телефонам рекламных агентов (это – плюс).
– Пришли, – сказал Миша. – Хотите пива?
Розовски помотал головой, скользнул взглядом по стенам, заклееным рекламными плакатами с полуобнаженными красотками.
– А я выпью, – сказал Коган и достал из маленького холодильника бутылку «Голдстар». Приложившись к бутылке, он одним глотком осушил ее. Немного подумав, достал из холодильника вторую. Пустая бутылка отправилась в корзину для бумаг.
Розовски ждал, пока редактор восстановит жидкостный баланс. Чтобы не очень скучать, он взял со стола свежий номер «Ежедневной почты». Коган удовлетворенно бросил вторую бутылку вслед за первой и спросил:
– Итак, чем могу быть полезен?
Розовски на мгновение оторвался от заинтересовавшей его газеты и еще раз осмотрелся.
– Знаете, – сказал он немного рассеянно, – я бы хотел присесть. Честно говоря, не очень люблю вести серьезный разговор стоя.
Коган удивленно на него посмотрел.
– Так садитесь, – сказал он. – Кто вам мешает?
– Вы бы еще сказали – куда… – проворчал Натаниэль.
Оба стула в кабинете редактора были завалены папками с документами.
– Да сбросьте на пол, – Коган засмеялся. – Все никак не соберусь выбросить этот хлам.
Натаниэль охотно последовал совету. Внушительная стопка папок полетела в угол, а детектив с удовольствием уселся на покрытый бумажной пылью стул.
– Итак? – снова спросил Коган. – Вас интересуют конкретные сведения? Чем могу быть полезен?
– Ох, боюсь, что я окажусь полезнее вам, чем вы мне, – ответил Розовски.
– А в чем дело? – настороженно спросил Коган.
Натаниэль выразительно скосил глаза на первую страницу сегодняшней газеты.
– Вы уверены, что у Зеева есть связи и на столь высоком уровне? – спросил он. – Все-таки, это уже не вице-консул. Это, как-никак, все главы европейских государств. Плюс президенты США и России.
– А что там стряслось? – еще больше встревожился Коган. – Что я еще наделал?
Натаниэль молча показал. Редактор приподнялся и некоторое время тупо смотрел в страницу.
– Все, – сказал он обреченно. – Труба. Полный, как говорится… Гена!!. – заорал он с такой силой, что Натаниэль чуть не упал. – Гена, твою мать!!
Гена был маленьким и тощим человеком лет тридцати. Розовски обратил внимание на нездоровый цвет лица и испуганно-рассеянный взгляд.
– Что случилось? – спросил или вернее прошептал он.
Редактор ткнул ему газету.
– Это что? – ласково спросил он. – Ты в могилу меня загнать хочешь, да, Гена?
– А что? – спросил Гена удивленно.
– Не видишь? – так же ласково спросил Коган.
– Не вижу.
Натаниэль отвернулся, с трудом сдерживая смех. Дело в том, что первая страница была посвящена очередному заседанию ЕЭС с участием США и России. Видимо, чтобы подать материал поэффектнее, во всю полосу красовались портреты самых известных людей мира, то бишь президентов и премьер-министров. Всего мирового политического бомонда. Единственной накладкой оказалось то, что кто-то – похоже, именно Гена – забыл снять рекламу. Так что указанные портреты обрамляла ярко-красная надпись: «Болезнь века – мужская импотенция», причем буквы по величине могли поспорить с заголовком самой газеты. Учитывая, что портреты изображали исключительно мужчин (все-таки, политика – мужская привилегия, что бы ни говорили поклонники М. Тэтчер и Г. Меир), картинка получалась пикантная.
Между тем, Михаэль закончил снимать стружку с так ничего и не понявшего Гены. Махнув на него рукой, он отослал парня работать. Когда тот ушел, Коган скомкал газету, швырнул ее в угол и заявил:
– А пошли они все подальше! Плюнем и забудем. Генка хороший парень, но у него вечно проблемы. Ладно, не впервые. Однажды мы давали материал о последних днях Ленина. Посередине страницы поместили фотографию. Кошмарная фотография. Не вождь мирового пролетариата сидит в кресле-качалке, а высохший полутруп, с безумными вытаращенными глазами.
– Да, я где-то видел такую фотографию.
– Вот, а наш Геночка, заметив, что на странице осталось немного места, подверстал туда же рекламное объявление: «Ищу партнера для открытия книжного магазина в Беер-Шеве». И объявление дал крупным шрифтом, аккурат под фотографией обезумевшего Ленина. Как вам такой партнерчик?
Натаниэль попытался представить себе реакцию возможных партнеров, жаждущих открыть в Беер- Шеве книжный магазин.
– Нет, – уверенно сказал он. – Не откроют.
– Вот именно, – буркнул Коган. – Иногда мне кажется, что он делает это нарочно.
– Вы думаете? – вежливо удивился Натаниэль.
– А что? Он у нас художник-авангардист. Может, для него это художественный прием такой, – Коган умолк, потом, слегка оживившись (Розовски заподозрил, что при воспоминании о пиве), сказал: – Ладно, забудем. Я вас слушаю, Натаниэль.
Розовски вытащил пачку сигарет.
– Вопрос может показаться странным, – сказал он.
– Ну и что? – Коган ободряюще улыбнулся. Чувствовалось, что он уже забыл о недавнем происшествии и вполне восстановил нормальное настроение. Розовски позавидовал ему. – Во-первых, я давно уже не слышал нормальных вопросов, – сказал редактор. – Странный так странный. Задавайте.
– Скажите, кто составляет для вашей газеты астрологические прогнозы? – спросил Розовски.
– А? – Михаил все-таки удивился. – Прогнозы?
– Гороскопы, – подсказал Розовски.
– Понятия не имею. А что? Вообще-то… – он замолчал, глядя как Розовски, не торопясь, прикуривал сигарету.
– Вы много курите? – сказал Коган.
– И пью тоже, – ответил Розовски. – Иногда – много. А вы не курите?
Михаил покачал головой.
– Пятнадцать лет курил, – сообщил он. – Теперь вот – бросил. Надо думать о здоровье. Все-таки, не мальчик уже.
– А пиво? – спросил Розовски, красноречиво глядя на обнаженных красоток.
– Да ну, – обиженно произнес редактор. – Что я, совсем уж… А это, – он показал на рекламные плакаты, – это мне досталось в наследство от прежнего обитателя кабинета. Моего предшественника.
Натаниэль не стал уточнять, что именно он имел в виду под «совсем уж».
– Вернемся к вашим гороскопам, – сказал он.
Коган издал булькающий звук.
– Не вижу в этом ничего смешного, – холодно сказал Розовски. – А я и не смеюсь. Это я так, поперхнулся, – объяснил Коган, откупоривая новую бутылку «Голдстар».
– Замечательно, – сказал Розовски. Он уже перестал считать количество пива, вливаемого в себя хозяином кабинета. – Так что насчет гороскопов?
– Могу узнать, – сказал редактор. – У Саши. Саша!! – заорал он, и Розовски снова вздрогнул. Видимо,
