– Насчет России не знаю, а здесь нет. Это точно. Живет он один.
– А подруга?
– Подруга есть. Зовут ее, по-моему, Лиора. Точно, Лиора.
– Живет в Тель-Авиве?
– Нет, в Холоне. Он несколько раз звонил ей при мне. А один раз звонил ей я, – Саша помрачнел. – Лучше бы не звонил. По его же просьбе, кстати говоря. Ему зачем-то надо было, чтобы я передал, будто он очень занят на работе и не сможет к ней приехать.
– Ну и как? Передали?
– Лучше бы не передавал. Получил по полной программе. До сих пор, как вспомню, уши горят.
Натаниэль с интересом посмотрел на его уши. Поскольку сидел Саша как раз напротив окна, уши его действительно горели ярко-рубиновым светом в солнечных лучах. Розовски хмыкнул и тут же посерьезнел.
– Адрес знаете? – спросил он.
– Сейчас найду. И адрес, и телефон. Но учтите: ей я звонить не буду, – предупредил Саша. – Вы ведь хотите позвать к телефону его? Дамочка с темпераментом, у меня трубка в руках разлетится… Вот, пожалуйста. Астрологу звонили?
– Астрологу? Нет, пока не звонил. Что ж, спасибо за помощь. И за кофе, – Розовски посмотрел на сегодняшнюю газету, лежавшую на столе. – Передайте господину Когану мою самую искреннюю благодарность за статью. Скажите: я очень, очень тронут. И мама тоже благодарит.
27
– Что дальше? – спросил Илан, когда Розовски вернулся из редакции в машину. – Куда поедем?
Натаниэль, не отвечая, закурил, с наслаждением затягиваясь. В редакции ему было неловко курить – может быть, от обилия бумаг вокруг, а может быть, оттого, что у Саши на столе не видно было пепельницы. Докурив, он извлек из поясного футляра телефон и набрал номер инспектора Алона. Тот отозвался сразу же. Розовски даже подумал, что Ронен только и ждал его звонка. Он не замедлил сообщить об этом бывшему сослуживцу.
– Вот еще… – буркнул инспектор. – Больше мне делать нечего: сидеть у телефона и ждать от тебя весточки.
– Жаль, – сказал Розовски. – Мне было бы приятно. Скажи, а почему у тебя всегда такой неприветливый голос, когда говоришь по служебному телефону? А вот когда по домашнему – совсем другое дело.
– Ты только для этого позвонил? – спросил инспектор. – Других вопросов ко мне нет?
– Есть, как не быть… Послушай, Алон, у меня есть сведения, что покойный Шломо Меерович в день убийства навещал тещу в Димоне, – сказал Розовски, оставляя шутливый тон.
– С какой целью?
– За пару дней до этого он крепко поскандалил с женой, – ответил Розовски.
– Откуда сведения? – поинтересовался инспектор.
– Из глубины подсознания, – сообщил Натаниэль.
Инспектор фыркнул.
– Нет, серьезно?
– О скандале – от соседки, – честно признался Натаниэль. – От пожилой соседки по имени Циппора. А о посещении тещи – от нее самой.
– Ты что, успел побывать в Димоне? – удивился инспектор.
– Нет, конечно, мне и тут дел хватало. Маркин ездил.
– Ну хорошо, а мне ты зачем рассказываешь? – подозрительно спросил Алон. – Чтобы я пришел в восторг: ах, какой ты энергичный? Ты делаешь свое дело. За которое тебе платят, а я делаю свое.
– За которое тебе тоже платят, – заметил Натаниэль. – Послушай, что ты такой злой сегодня? Сам понимаешь, я звоню не для того, чтобы похвастаться. Во-первых, сообщаю тебе эти сведения: вдруг пригодятся. Поскольку я, в отличие от тебя, занимаюсь отнюдь не поисками убийцы. Моя задача куда скромнее: найти свидетельницу. Прекрасную незнакомку, которая вызвала вас в тот вечер. Кстати о дамах. Далия Меерович не ночевала дома с момента ссоры.
– Представь себе, я так и предполагал, – произнес инспектор. – Только не надо рассказывать мне сказки. Он не ищет убийцу! Ну ладно, сообщил ты мне сведения. Спасибо. Это все?
– Нет, не все, – серьезно сказал Розовски. – Мне нужна твоя помощь. Дело в том, что Шломо Меерович звонил из Димоны своему партнеру. И назначил ему встречу у себя в квартире в семь часов вечера.
На этот раз инспектор Алон долго молчал.
– И ты знаешь, кто этот партнер? – наконец спросил он.
– Догадываюсь, – ответил Натаниэль. – Но называть не буду. Хочу, чтобы ты это проверил. Можешь выяснить, куда звонил Меерович из Димоны?
– Диктуй номер тещи. Ты уверен, что он звонил не по сотовому телефону?
– Нет, не уверен. Но думаю, ты легко узнаешь и этот номер. А в Димоне – пожалуйста, – Розовски продиктовал несколько цифр. – Повторить? – спросил он.
– Я пока на слух не жалуюсь… Хорошо, – сказал инспектор. – Узнаю.
– Сообщи мне сразу же, – попросил Натаниэль.
Инспектор Алон промычал что-то неопределенное и положил трубку. Розовски немного подумал, набрал другой номер:
– Лаборатория? Доктора Нохума Бен-Шломо, пожалуйста. Скажите, старый друг звонит… Нохум? Привет, это Натаниэль Розовски. Послушай, можешь ты мне ответить на один вопрос?
– Смотря какой вопрос, – осторожно ответил доктор.
– На одном из бокалов в квартире убитого Шломо Мееровича были обнаружены следы помады. Так?
– Допустим.
– Послушай, доктор, – с досадой произнес Натаниэль. – Я ведь ничего от тебя не требую. Не надо невразумительных фраз. Отвечай четко и ясно, как раньше.
– Раньше ты был офицером полиции, – возразил Бен-Шломо. – А сейчас – никто, посторонний. Я не имею права отвечать на твои вопросы.
– Мне нужна самая малость, элементарная информация, – все более раздражаясь, заявил Розовски. – Отвечай только «да» или «нет».
– «Да» или «нет»? – повторил доктор. – Хорошо, я согласен… Подожди-ка минутку… Так, – тон его внезапно изменился. – Господи, Натан, ты что ничего не понимаешь? Я был не один. Тут торчал на редкость нудный тип – из новых, ты его не знаешь. И он тебя тоже. Так и уставился на меня, стоило мне заговорить. Давай по-быстрому, что тебе нужно?
Розовски облегченно вздохнул: он уж было подумал, что старый друг Нохум впал в маразм, именуемый кастовой солидарностью.
– Помаду обнаружили? – повторил он свой вопрос.
– Еще бы! Такой жирный след, словно гостья целовалась с этим бокалом.
– Определили марку?
– Помады?
– Да.
– Определили.
– «Барбара Клайн», – сказал Розовски.
– Так ты знаешь? А зачем спрашивал?
– Чтобы убедиться. Все, спасибо, Нохум.
– Сказать еще кое-что?
– А есть что? – Натаниэль сразу же насторожился.
– Я проводил тест. Знаешь, по микроскопическим капелькам слюны, оставшимся на бокале, можно много чего установить. Так вот…
– Погоди-ка, – Натаниэль перебил доктора. – Держу пари, что я угадаю с первого раза.
– Попробуй, – доктор Нохум Бен-Шломо хмыкнул.
