– Ты это серьезно, Ронен?
– Увы. Я пришел сюда, чтобы получить ответы на несколько вопросов. И я надеюсь их получить.
Розовски немного подумал.
– Хорошо, – сказал он. – Ты не оставляешь мне выбора.
– Правильно.
– Я расскажу тебе все. И ты нас покинешь. Договорились?
– Договорились, – инспектор приготовился слушать. – Только пожалуйста, подробно. И постарайся не забыть ничего важного.
– Согласен. Задавай вопросы.
– Вопрос первый, – начал инспектор. – Тебе удалось отыскать загадочную свидетельницу?
– Отвечаю честно: не знаю.
– Хорошо. Еслиты так отвечаешь, значит, у тебя есть какие-то подозрения.
– Допустим.
– Поделись со мной, – предложил инспектор. – Изложи старому другу. И мы вместе их обдумаем.
– Сначала ответь на мой вопрос: ты выяснил, куда и кому звонил Шломо Меерович, находясь в Димоне?
– Представь себе.
– Кому же?
– Партнеру, – ответил инспектор. – Деловому партнеру. Устраивает такой ответ?
– А что – другого ответа не будет?
– Не уверен, что имею право говорить более подробно. Ты сказал, что он договаривался о встрече? – инспектор посмотрел на Маркина. Алекс сделал вид, что не прислушивается к разговору.
– На семь часов.
– Да-да… – инспектор вдруг чрезвычайно заинтересовался потолком.
– Ронен, – мягко сказал Натаниэль. – А ведь если бы не я, ты не узнал бы об этом звонке. Правда?
– Неважно, – сухо ответил инспектор. – Меня интересует другое. Каким образом, по-твоему, этот его партнер связан с убийством?
– Гороскопами, – ответил Натаниэль. – Астрологическая связь – самая прочная. Читайте судьбу по звездам.
– Не морочь мне голову, – посоветовал инспектор Алон. – Ты занимаешься убийством Шломо Мееровича. Выясняется, что у покойного имелся деловой партнер, хотя по документам никаких партнеров у него нет. Он был единоличным хозяином посреднического бюро.
Розовски промолчал.
– Ну вот. Выясняется, что убитый назначил встречу. На шестнадцатое октября. На семь часов вечера. У себя в квартире. Назначил встречу партнеру. 16 октября в восемь часов пятнадцать минут мы приезжаем по анонимному звонку. В его квартиру. Находим там некую госпожу Головлеву. В состоянии истерики. Утверждающую, что кроме нее и покойника в квартире никого нет! И не было! И дальше она начинает нести невероятную чушь! Правда, не полицейским, а адвокату… И ты после этого утверждаешь, что тебе нечего сказать!! – в конце своего монолога инспектор почти кричал. – Просто не понимаю, почему я до сих пор не арестовал тебя, – закончил он неожиданно обычным голосом.
– Во-первых, успокойся, – заботливо сказал Натаниэль. – Ты напугаешь мою маму. А ребята напрочь забудут даже те несколько слов на иврите, которые еще помнят. А во-вторых… – он посерьезнел. – Ну хорошо. Ты не веришь в то, что я до сих пор не разобрался в этом деле.
– Я очень хорошо тебя знаю, – сказал Алон. – Если бы ты не разобрался – зачем бы твой помощник мотался в Димону?
Розовски задумался.
– Понимаешь, Ронен, – сказал он по-прежнему серьезно, – я имею несколько версий происшедшего. Я бы даже мог тебя с ними ознакомить. Но, видишь ли… их, повторяю, несколько. Даже не две. И, боюсь, не три. И одна противоречит другой, третьей и так далее.
– Я не верю, – сказал Алон.
– Я могу тебе… – Натаниэль внезапно замолчал. Алон некоторое время разглядывал его с академическим интересом, а потом спросил с подозрением:
– Что ты замолчал?
– Что?… Нет, ничего… Словом, – Розовски развел руками. – Мне пока нечего тебе сказать. Верно, ребята?
Илан и Алекс одновременно кивнули.
– Какие они у тебя дисциплинированные, – похвально отозвался о помощниках инспектор. – Мне бы таких… Ну что же, – он неторопливо поднялся со своего места. – Коль скоро тебе нечего сказать больше, я пожалуй пойду. Кстати, – он словно вспомнил нечто важное. – Я слышал, что завтра днем ты собираешься отчитаться перед клиентами?
– Собираюсь.
– Очень логично, – Алон кивнул. – В полном соответствии с твоими предыдущими словами – насчет того, что ты еще толком не знаешь ни свидетельницу, ни всего прочего. О чем же ты собираешься рассказывать Цви Грузенбергу?
– Возможно, об этом, – ответил Натаниэль безразличным тоном. – Возможно о том, что я никого не нашел.
– Да? И что же – я могу присутствовать при таком знаменательном событии?
– Конечно. Я приглашаю тебя, Ронен. Завтра, в два часа, в моем офисе.
Инспектор вышел, в сердцах хлопнув дверью.
30
Натаниэль чмокнул Офру в небрежно подставленную щечку.
– Любишь ты театральные эффекты, – сказала она недовольным тоном.
– Если верить моей маме – а у меня нет оснований ей не верить, она святая женщина, ее умоляли играть в «Габиме», – сообщил Натаниэль. – Так что, актерство у меня, видимо, наследственное… – он посмотрел на часы. Было четырнадцать часов пятнадцать минут. – А что, все уже собрались?
– Давным-давно, – Офра оглянулась на приоткрытую дверь кабинета и понизила голос. – И если ты немедленно не начнешь, они разбегутся. Грузенберг уже дважды выскакивал в приемную. И вид у него весьма воинственный. А инспектор Алон, по-моему, готов тебя пристрелить.
– Прекрасно. Как я выгляжу?
– Как всегда.
– Значит, превосходно, – Розовски придал своему лицу максимально деловое выражение и отворил дверь кабинета. Собравшиеся встретили его возмущенным шумом. Розовски предостерегающе поднял руку.
– Тихо, тихо, господа! – сказал он. – Меня задержали достаточно веские причины. Думаю, выслушав их, вы поймете и простите. А сейчас, – он прошел к своему месту за письменным столом, – мы можем начать, – Натаниэль обвел кабинет задумчивым взглядом. Все, кого он пригласил, были в сборе, и от этого его маленький кабинет казался совсем крохотным.
– Насколько я могу понять, расследование завершено? – спросил Цви Грузенберг светским тоном.
– Не совсем так, – сказал Розовски.
– Что значит – не совсем так?
– Действительно, Натан, я пришел потому, что ты обещал… – в разговор вступил было инспектор Ронен, но Розовски перебил его.
– Дайте мне договорить, господа, – сказал он. – Да, в настоящий момент расследование не завершено, но оно будет завершено в течение ближайшего получаса.
Возмущенный шум стих, хотя лица почти всех присутствующих сохраняли выражение недовольства – в той или иной степени. Натаниэль протиснулся между вольготно раскинувшимся в кресле инспектором Алоном и собственным письменным столом.
– Итак? – нетерпеливо сказал Грузенберг. – Мы все ждем.
– Да, конечно, – Натаниэль вытащил сигареты, не распечатывая пачку, положил ее на край стола. –
