Игорь высунул голову, протянул автомат и несколько магазинов. Спросил:
– Слышь, майор, а что в милиции-то говорят?
Соболев выдал мне два рожка, снял фуражку и вытер пот со лба. Потом ответил:
– Связь отсутствует. На всех частотах треск и пустота. И в штабе, и в управлении – полное отсутствие признаков жизни. Я пока там оружейную комнату чистил да транспорт выбирал – вообще никого не встретил.
– А люди какие рядом ходили, нет?
– Нет. Я потому здесь и окопался – колонок в городе немного, если кто уцелел, так точно сюда придет. Без горючего жизни нет.
Игорь понимающе кивнул. Отец сплюнул:
– Не иначе, это американцы бомбу бактериологическую скинули.
– Может быть, – Игорь пожал плечами. – Сейчас не до этого. Давайте двигаться к заводу, времени нет.
– А что там? – встрепенулся Соболев.
– Наши, – кратко пояснил Игорь. – Наши.
Майор кивнул довольно, уточнять не стал.
Мы перенесли оружие и патроны в кузов. Соболев набрал в канистру бензина и хотел сжечь трупы чеканутых, но его отговорили. Мол, не дай бог, бабахнет заправка, а куда другим деться?
Лучше положить канистру туда же, в кузов. На случай, если не доведется попасть на заправку.
Мы вернулись в кабину, Соболев забрался в кузов, похлопал по крыше.
Отец завел двигатель, грузовик зачихал и тронулся с места.
Игорь показывал, куда ехать. Кое-где дорогу перекрывали заторы из разбитых машин, брошенных троллейбусов. В одном месте нам встретилась перевернутая фура. Из разорванного борта высыпались зеленые яблоки. Мы не останавливались у таких пробок, не пытались их растащить. Отец просто разворачивал «МАЗ», и мы искали другой путь.
Сверху раздался грохот – это Соболев колотил по крыше кабины.
Отец затормозил и высунулся в окно:
– Чего?
– Налево смотри! – прокричал майор.
Мы глянули.
На углу хрущевки роилась большая группа чеканутых. Над их головами развевалась пестрая скатерть, насаженная, кажется, на швабру.
– Похоже на флаг, пап!
Отец кивнул, глянул на Игоря.
– Конечно, – отозвался тот. – Пробуем.
Отец резко развернул грузовик.
Наверху ударил автомат. Чеканутые задергались, некоторые упали. Они отхлынули от хрущевки, кинулись, спотыкаясь, к машине.
Игорь приоткрыл окно, высунулся по плечо, дал очередь.
– Назад! Закрой окно, – приказал отец.
Игорь послушался.
– Майор, держись там! – Отец дождался ответной реплики Соболева и резво вывернул руль, врезаясь в толпу чеканутых по касательной.
Взлетели тела, один ткнулся лицом в лобовое стекло. Отец удерживал руль, крутясь на месте. Под колесами хрустело, двигатель ревел, чеканутые скулили, хрипели и царапали машину.
– Стой, стой, – замахал руками Игорь. – Уже хватит.
Упыри растеклись в стороны, настороженно порыкивая. Видимо, смекнули, кто сильнее.
Тут вступил Соболев. Над крышей кабины расторопно застрочил «калаш». Отец опустил стекло со своей стороны, Игорь со своей – и лупанули в две дудки. Чеканутые прыснули прочь.
Из подвального окна высунулась рука – явно человеческая. Она резко задвигалась, будто звала.
– Пап, пап, смотри! – я прикоснулся к плечу отца.
Тот кивнул. Развернул грузовик кормой к дому и медленно подал назад, стараясь подобраться поближе к хрущевке.
Игорь и майор перестали стрелять, и упыри тут же взбодрились. Они ломанулись к нам; а из-за хрущевки вынырнуло подкрепление.
Отец высунулся в окно:
– Соболев, что там?
– Люди.
Как только машина застыла, чеканутые бросились к нам. Игорь встретил их короткими очередями.
Отец выскользнул из кабины на подножку и скомандовал мне:
– Стреляй, только аккуратно.
Я вскинул «калаш», прижался щекой к прикладу. Выстрелил. Из дула вырвались черные клубочки дыма. На торпеду, прямо за рулем, упали три гильзы.
Упырь – тело в светлом костюме, перепачканном кровью и грязью, – содрогнулся, споткнулся, крутнулся вокруг своей оси и свалился на асфальт.
Его место в строю тут же заняли двое – бывший дед с клюкой и бывшая тетка обширных объемов. Со стороны небольшого сквера подтягивался еще десяток.
Я начал бить короткими очередями, стараясь не подпустить чеканутых ближе.
Не получалось. Задние упыри давили на передних, те резво прыгали, стараясь уйти от огня.
Неожиданно прямо перед носом появилась голова в бигуди, с запавшими глазами. Заревев, упырь схватил мой автомат за ствол и дернул на себя.
Опешив, я разжал руки, и тварь свалилась на асфальт. Тут же вскочила и бросилась на меня. Я лихорадочно закручивал окно, но она успела просунуть руку и дергалась, пытаясь зацепить меня.
– Игорь!
Он, не поворачиваясь, крикнул через плечо:
– Не могу, парень, слишком насели. Сам давай!
Я повернулся к окну и увидел улыбающееся лицо отца.
Наверху заработал еще один автомат. Потом еще один.
Отец подмигнул мне, развернулся на подножке и вскинул автомат. Двумя длинными очередями он сбил на землю всех ближайших упырей и, приоткрыв дверцу, протиснулся в кабину.
– Подвинься, сынок! Сейчас мы им зададим!
Он завел мотор и заложил крутой вираж, опять размазывая чеканутых по асфальту. Потом еще и еще. Мотор ревел, под колесами хрустело и чавкало.
Автоматы наверху не унимались.
Спустя несколько минут отец остановил машину и достал из пачки сигарету:
– Перекур.
На дороге и тротуаре тянулись длинные красные следы от протекторов. Валялись тела упырей. Кое-где на солнце тускло поблескивали гильзы.
– Кто там был? – спросил я у отца.
– Человек.
– А конкретнее? – Игорь протянул руку и взял сигарету.
– Да слесарь. Чинил там, когда все началось. Четвертый день без еды. Только воду пил. Там ему Соболев дал чего-то пожевать.
– Пап, там это… автомат мой, – запинаясь, сказал я.
Отец вздохнул с укором, но вылез на подножку, пропуская меня. Я выпрыгнул, подбежал к автомату, забросил его на плечо и метнулся обратно.
Мельком увидел в кузове жилистого дядьку в кепке, жадно грызшего буханку хлеба. Майор что-то рассказывал ему.
Грузовик заурчал и тронулся с места.
