— А почему только на Никите? — перебил ее Ербол — Добровольцев не нашлось? Если так, то я готов послужить науке.
— Видишь ли, это довольно опасно. Датчики же давно разработали, но как они взаимодействуют с мозгом до сих пор до конца не понятно. Треть животных гибнет в конце концов. Не бойся, Никитка, тебе повезло — у тебя все в порядке, да и датчиков этих в тебе давно уже нет.
— Значит на людях нельзя, а почему на Никите решились? Не жалко было? — спросил Сепе.
— А ему тогда терять нечего было — он и так по сути мертвый был. Представляешь разочарование виробщиков, когда они оживили найденный в болоте двухсотлетний труп, причем успешно оживили, мозг биологически работает, память вроде сохранилась в достаточном объеме, а личности нет даже на уровне животного. Полный хаос, как у компьютера с незагруженной базой.
Никита уже знал, что компьютеры двадцать второго века отличались от компьютеров двадцатого очень сильно. Это были не линейные машины, в которых один процессор выполняет последовательно все операции программы и даже не просто мультипроцессорные, как первые примитивные креи прошлого, лишь распараллеливающие те же линейные программы, а компьютеры с непрерывной вычислительной средой. Не сотни, а миллиарды процессоров, каждый с собственной памятью, соединенные в многомерную сеть. Чтобы такой компьютер работал, в него загружается базовая структура, синхронизующая работу процессоров, создающая из аморфной сети-среды четкие схемы для выполнения определенных задач. Без такой базовой структуры, отдаленного потомка операционных систем, компьютер оказывался неработоспособным.
— Вот тогда и пригласили нас с Эриком. Мы в сущности заново создавали базовую структуру мозга Никиты. То есть в мозгу их не одна, но сначала мы ничего не понимали, действовали на ощупь, интуитивно.
— Неужели мозг действительно так похож на компьютер? — удивился Ербол.
— Ты не представляешь, до какой степени похож. Мы и сами этого не представляли два года назад. Это сейчас понемногу начали понимать, в процессе осмысления данных. В общем, с компьютерами люди в который раз придумали то, что природа придумала на миллионы лет раньше. Конечно разница есть — мозг основан на квантово случайных процессах, а схема компьютера случайность исключает полностью. Это же было условием для конструкторов — полная определенность результатов вычислений. Но принципы работы многомерной сети процессоров такие же, как у сети нейронов. Те же виртуальные структуры разного уровня.
Никита понимал, о чем говорит Аня. И нейроны и унипроцессоры среды могут выходить из строя, но это не должно сказываться на работе всего мозга, кристаллического или живого. Элементы должны быть заменяемыми. С другой стороны для вычислений нужно создавать стабильные схемы, в которых каждый элемент выполняет свою задачу. И такие схемы создавались в виде виртуальных структур, которые могут использовать в качестве своего элемента любой работоспособный процессор, не занятый в другой задаче. Лишь бы он имел в своей памяти нужный набор данных. Но данные в случае необходимости можно и загрузить. С нейроном это сложнее, наверное, его молекулярная память загружается медленнее, но зато имеет больший объем, чем у кристаллоячейки. А поскольку микроскопический процессор может ошибаться, то его работа в любой схеме дублируется многократно. Так что даже в случае выхода процессора из строя вычисления не прерываются. А самая большая виртуальная структура компьютера, работающая непрерывно, занята лишь тем, что как бы раздает задания свободным процессорам, побуждая их включиться в какую-то нужную в данный момент структуру в определенном качестве. Эта структура, называемая базовой, или просто базой, и делает компьютер работоспособным. Без нее отдельные процессоры просто не знают, в какую задачу им нужно включиться, компьютер погружен в полный хаос.
Был ли Никита шокирован тем, что кто-то копался в его мозгу как в компьютере и программировал его? Пожалуй не был. Или был? Трудно сказать определенно. А в конце концов, какая разница? Мозги у него после оживления работают не хуже, чем в двадцатом веке. Скорее лучше. И не чувствует он себя запрограммированным. Да и Аня относится к нему совсем не как к роботу. А это пожалуй самый верный признак, что он человек не хуже других.
— К счастью, мозг, даже погруженный в полный хаос, не может разрушить своей молекулярной базы данных, как это происходит в электронном компьютере. И структуры жизнеобеспечения, управляющие органами, включаются автоматически. У них в сущности основой является само соединение нейронов в жесткие схемы. А вот структуры, отвечающие за мышление, оказались полностью виртуальными — софтом в полном смысле. Их и пришлось заново воссоздавать.
И вот что я думаю о твоем вопросе. Для изменения внешнего мира мозг должен отдать часть своей информации, как ты говоришь, или часть силы, как говорит Маг. То есть упростить свою структуру. Структура физической нейронной сети упроститься не может быстро. Молекулы памяти тоже устойчивы. Значит упрощается структура той виртуальной сети, которая резонирует с окружающим миром. Больше просто нечему, по крайней мере ничего другого мы в мозгу пока не знаем.
— Похоже! — возбудился Ербол — Да, если так, то это похоже. Мозг упрощается в виртуальных структурах, теряет часть работоспособности, быстродействия. Чем проще структура сети, тем больше нагрузка на отдельные элементы при выполнении той же задачи. Нейроны перегружаются, устают. А через некоторое время базовая структура восстанавливает сложность виртуальных сетей и мозг опять готов — можно снова колдовать. Сила восстановилась. Вернемся — все! Бросаемся на виртуальные структуры мозга.
Маг, ты хоть что-то понял?
К удивлению Никиты оказалось, что Маг понял разговор пожалуй не хуже него. Хотя не имел никакого представления даже о линейных компьютерах, не то что о многомерных средах. Вот только для него вопрос о том, где именно мозг берет силу для магии, имел крайне теоретическое значение. Конечно сведения об устройстве мозга были весьма любопытны и может быть при дальнейшей разработке могли что-то дать. Но пока он не видел возможности применить их на практике. Все же земная наука, направленная на поиск разгадок и объяснений, приведения всего в систему просто так, без непосредственной практической цели, не очень согласовалась с его мировоззрением. Правда, глядя на землян, Маг не мог не признать, что такое новое для него мировоззрение, абстрактное любопытство, применяемое в больших масштабах, является очень полезным практически. Он даже понял, что не бывает бесполезных знаний, что любое новое знание когда-то пригодится, если не тебе, то другому, если не сейчас, то когда-то в будущем. Ему трудно было принять такое мировоззрение просто потому, что сам он по своему происхождению, по природе своих способностей был самым закоренелым индивидуалистом. Да и не мог не быть — маги не входили в сообщества людей и эльфов, а их собственное сообщество не имело ни прошлого, ни будущего. Ни один из первых магов не умер еще от старости, а детей у них не могло быть в принципе. Так что в сообществе магов каждый зависел от других очень и очень мало.
— Аня, выходит, если мозг так похож на современные компьютеры, то компьютер тоже может заниматься магией?
Аня строго взглянула на Никиту:
— Никита, ты забыл о главном условии: магия связана с квантово случайными процессами. Информационные молекулы в нейронах сталкиваются и соединяются по квантовым законам, так что нейроны являются квантовыми процессорами. А вот компьютеры строятся на полностью детерминированных процессорах. Так что магией они заниматься не могут. Можно конечно сделать и кристаллические квантовые процессоры. Вот только результат работы такого компьютера будет уже непредсказуем. То есть такой компьютер станет разумным в полном смысле этого слова. Он уже не будет подчиняться нам и работать на нас, а значит он будет для нас бесполезен, опасен даже.
— Вообще-то Никита отчасти прав — вступился Ербол — магические кристаллы мгновенной связи, которые мы сделали, и есть квантовые компьютеры. Правда очень примитивные и потому не способные на какое-то поведение. Зато и возможности у них — лишь магическая передача информации от одного к другому. А вот насчет более сложных, способных на серьезную магию, ты наверное права. Они были бы просто опасны.
Немного позже Никита спросил:
— Ань, а почему все же ты считаешь, что разумные компьютеры были бы опасны? Люди ведь тоже разумны и живут сейчас в мире. Неужели нельзя в компьютеры вложить какое-то ограничение, чтобы их
