поддержания экологического баланса разобрался сразу. Все же его знания в области биологии были удивительно обширны.
— Так значит для вас леса — лишь место развлечений и прогулок. И вы вывозите крупных и опасных зверей подальше от городов. И вынуждены на них охотиться, чтобы количество зверей в лесу оставалось на должном уровне. Так что охота это развлечение для вас и необходимость для леса. Теперь я лучше понимаю ваше умение стрелять из лука, хотя, по вашим словам, ваше настоящее оружие несравненно мощнее.
— Настоящее оружие у нас было в прошлом. — заверил Никита — И было предназначено для убийства людей, а не зверей. Но мы уже давно не воюем между собой. Сейчас оружием мощнее лука пользуются лишь те, для кого охота не развлечение, а профессия. Кто как раз поддерживает равновесие в лесах. Но и для них главное занятие не охота, а изучение леса, зверей. Обычно они дают разрешения желающим поохотиться, а сами убивают зверей если желающих было недостаточно.
Заодно пришлось рассказать и о пищевых фабриках в подвалах городов. И опять, если Стрелку все показалось сказкой почти невероятной, то Маг принял все как должное. Никите показалось, что биотехнологии Магу знакомы не понаслышке.
Судьи и на этот раз совещались довольно долго и наконец отдали победу Стрелку, но при минимальном преимуществе перед Аней. Призом были серебряная фляжка и серебряная чаша. Не простые, как сказал Маг, а эльфийской работы. В такой фляге вода не только не портится, но, если была не пригодна для питья, то очищается. А чаша, оказалось, меняет цвет, если в ней находится непригодная для питья жидкость. Вот так обрели жизнь старинные земные легенды. Правда никаких жабьих камней или единорожьего рога, который, кстати, здесь достать — не проблема. Обычные результаты чужой технологии.
Кончилось все в местной корчме, куда счастливый победитель пригласил всех желающих. К чести местной публики нужно заметить, что платить за всех ему не позволили, а за землян в сущности рассчитался владелец заведения. Присутствие чужих, однако, неплохая реклама. В этот вечер его корчма сделала наверное годовой план. Еще бы: и победитель состязания тут да еще и необычные чужаки и их предводительница, очаровательная дева-воин. Народу набилось — яблоку не упасть. Но народ оказался вежливым и столик для победителей и чужеземцев оказался окружен некоторым пустым пространством. Так что служанки подтаскивали кувшин за кувшином без помех. Хотя возможно непьющий Маг за столом публику тоже сдерживал. Мага тут, как заметил Никита, не то что боялись, но опасались. Без нужды старались не беспокоить. А вот к чужакам отношение оказалось более простым и непосредственным. Слабенькое кисленькое вино вскоре развязало языки и расспросы потекли водопадом. Правда Анины собеседники — городская верхушка, местные богатеи, как понял Никита, довольно быстро утратили интерес, когда узнали, что гости путешествуют здесь лишь из чистого любопытства и нет никаких перспектив на развитие торговли с их страной. А вот на другом краю стола Ербол и Сепе сидели вместе со Стрелком и его приятелями — простонародьем. И те с охами и ахами воспринимали рассказы о современной Земле как увлекательные сказки. Только плохой перевод компьютерных программ мешал развитию разговора. В общем, простые люди, не обремененные заботами о накоплении собственного благосостояния, были как и положено более любознательны, чем деловики. Да и сами о своей жизни рассказывали куда как охотнее. Совсем, то есть, не по Карнеги себя вели. А вот Ане и Ерболу такое их неделовое поведение было на руку. Никита почти физически ощущал, как байт за байтом плотно укладывается в накопители мобильников. Маг же после долгого молчания обратил свое внимание на Никиту:
— Ну, а ты не можешь рассказать мне, чем ты отличаешься от своих товарищей? Я ведь чувствую, что хотя вы все вместе, но ты совсем другой. А вот причину понять не могу.
— А что другое ты в нем чувствуешь? — вмешалась Аня.
— Вам троим интересно здесь, а ему нет. Это самое большое отличие. И есть что-то, что я точно объяснить не могу. У него совершенно другие реакции на все.
— Никита действительно не такой, как мы. Он родился больше двухсот лет назад, прожил двадцать четыре года и утонул в болоте. А потом мы нашли его тело и оживили. Так что он живет среди нас меньше года.
— Да, оживлять мертвых мы не умеем. — сказал Маг после долгого молчания — Значит ты был мертвым двести лет. Тогда я понимаю, почему у тебя нет такого интереса к нашему миру. А в своем мире ты можешь жить нормально?
Никита каким-то шестым чувством понял, что Маг действительно может понять его как никто здесь, включая и Аню. Он ведь тоже живет на этом свете столетия, его мир, мир, в котором он родился, тоже исчез. А почему, кстати, каким-то шестым? Вполне уже обычным для Никиты чувством эмпатии, ну да, шестым конечно. И Магу с одной стороны проще, чем Никите — его мир менялся на его глазах. Но с другой стороны куда сложнее, потому что в отличие от Никиты он не может надеяться стать своим в этом мире. Ну, хотя бы потому не может, что на сотни лет старше и умнее всех окружающих. Это Никите нужно догонять мир, чтобы стать совсем своим. Маг же свой мир перегнал. А этот путь можно проходить только в одну сторону. Так что теперь он обречен на одиночество, на то, что не сможет найти здесь людей, способных его понять. Наверное это чувство и держит здешних магов вместе, наверное это заставляет Мага искать общества чужаков, иномирцев, которые ему ничуть не более чужды, чем земляки.
— Сначала мне было трудно, потому что мир очень сильно изменился за время моей смерти. Потом совершенно случайно обнаружился мой дар. Тогда я впервые попал в ваш мир. Ну, а сейчас я привык. Трудно конечно, потому что приходится очень много учиться. Но и интересно. И в общем мне мой мир нравится, каким он стал. Только чтобы совсем своим стать в нем, мне еще придется учиться. В общем, получается, что здесь я только время теряю.
— Тебе так здесь не нравится, что ты все это как потерю времени ощущаешь?
— Да нет… — Никита замялся, не зная, как объяснить другому то, что он и сам до конца не понимал.
— Никита умер в одном мире, а ожил в другом. — вмешалась Аня — Сейчас в нашем мире чтобы быть уважаемым и иметь все права нужно работать. Причем нужно уметь то, что не могут делать машины. А это трудно, потому что машины у нас очень умные и с каждым годом становятся все умнее. А Никита конечно хочет быть уважаемым среди нас. Потому он так беспокоится об учебе.
Это было совсем не то, что чувствовал Никита. Но может быть так и лучше, доступнее для Мага. Во всяком случае сам Никита все равно не мог бы ничего объяснить.
— Да, тяжело у вас. А у нас князь любому, кто попросит, даст работу по способностям, пищу, жилье. Всякий человек на что-то сгодится, лишь бы он работать хотел.
— Так не в пище же дело. У нас никто не голодает, и жилья на всех хватает. И работу не просто дадут, а заставят работать, если он сам себе дело не найдет. Вот только унизительно выполнять ту работу, которую могли бы делать машины. Сейчас-то Никита работу имеет и равен нам всем. Но он же сам знает, что это лишь благодаря его уникальной способности. Если ему сейчас не учиться, то пройдет время и он своей работы лишится может.
— И долго ему нужно учиться?
— Вообще-то всю жизнь. Но только все зависит от него. Дети у нас учатся с пяти лет, а работать обычно начинают в двадцать — двадцать два.
Хорошо, что в этом мире не пишут фантастики, подумал Никита. Магу не пришло в голову простое соображение, что годы в разных мирах могут быть разные.
— Маг, а ты можешь объяснить нам, почему здесь люди скрывают свои имена?
— Просто такой обычай. А почему тебя именно это интересует?
— Видишь ли, в нашей истории было много сказок и поверий о магии. Хотя на самом деле магии в нашем прошлом не было, по крайней мере об этом ничего не известно. Так вот одним из поверий было то, что знание имени человека позволяет магу подчинить его.
— Еще раньше имена скрывали не от магов, а от злых духов. — дополнила Аня — Впрочем, принципиальной разницы нет. Никита прав, действительно интересно такое совпадение земных поверий и здешних обычаев. Действительно ли знание имени дает магу какую-то власть над человеком?
— Совершенно никакой. Имя — лишь внешний символ, не имеющий прямой связи с внутренней сущностью. К тому же одним и тем же именем могут называться совершенно разные люди. Нет, для нас,
