рациональное зерно. Недостаточно развитый разум можно подчинить своей воле, пообещав исполнения его сокровенного желания. Да у вас почти все сказки с их чудесами именно об этом и говорят. Недостижимые мечты, вот чем можно купить душу.
— Да, и ты тоже успешно этим воспользовалась, — ехидно заметил Макс, намекая на тело Велии.
— Ну, Макс, не начинай. Все-таки цели у нас с этим монстром разные.
— Знаю, знаю. Ваши великие цели спасения мирозданья мне знакомы. И все же мне думается дело не в целях, а в цене. Я ведь тоже мечтал прославиться, однако моя душа монстру оказалась не по зубам.
— Ты хочешь сказать, что лазейка в стремлении получить желаемое любой ценой?
— Вот именно. И под понятием любой ценой, подразумевается именно любой. Ни перед чем не останавливаясь. Стремление превзойти других, стать известным и знаменитым, присуще почти всем людям, по крайней мере, большинству из них, я так думаю. И это, в какой-то степени двигатель нашего прогресса. Но у нас людей с древности есть поговорка, «цель оправдывает средства», видимо она и сейчас жива в душах некоторых из нас.
— Понятно, мания величия.
— Именно мания, ты же видела, сколько последователей у Распутина? И почти все они готовы были за распутинские возможности продать душу, как ты выражаешься.
— Не я выражаюсь, а ваши классики литературы. Я только подобрала лучший термин, объясняющий это явление.
Макс с нежностью смотрел в глаза Велии, совершенно не вяжущейся с моментом и темой разговора нежностью.
— Я сказала что-то не так? — в голосе Велии слышалась совершенно человеческая неуверенность, и у Макса еще теплее стало на сердце.
— Все так, прости, но ты так очеловечилась за последнее время, что стала почти родной.
— Я рада, — тихо, голосом, сказала Велия, и на щеках ее проявился совершенно земной девичий румянец.
В аудиторию входили люди. Видимо шок от перенесенного страха уступил место любопытству. Распутин пошевелился, а его по детски широко открытые глаза, как бы вопрошающие, где я? кто я? что со мной случилось? говорили о том, что личности Распутина больше не существует. Тело жило и помнило на биологическом уровне, а разум отсутствовал. К Велии с Максом подходила девушка, и ее уверенный шаг, и смелый взгляд говорили о том, что она не одна из тех, кто находился некоторое время назад в зале.
— Я Лена. Я живу здесь неподалеку. Только что через перком я узнала, что здесь произошло что-то странное. Множество людей почему-то именно отсюда послало призыв о помощи. Вы, наверное, единственные, кто был осознанным очевидцем произошедшего, не могли бы вы объяснить, что же тут все- таки произошло?
— Очень приятно, Лена. Мы Макс и Велия. Да мы действительно находились здесь в зале, когда все почему-то в диком припадке страха бросились наутек.
— А вам что, не было страшно?
— Видимо не так, как другим. Но неприятные ощущения все же были.
— И вы не догадываетесь почему?
— Думаю это дело рук вот этого человека, — Велия указала на Распутина.
— Я собственно так и думала. Ничего хорошего в его теории свободы чувств я не находила и прежде, а сейчас убедилась в этом на практике. Ведь это надо же до чего несправедлива природа, награждает никчемных людей такими удивительными способностями. Ведь этот тип даже не позволил изучать природу своего феномена.
— Тут все на много сложнее. Вы, Леночка, тоже обладаете этими, как вы сказали, удивительными способностями. Но это серьезный разговор, и в людном месте, где не все хотят и могут нас понять, затевать его не стоит.
— «Макс, ты всех девушек с первого взгляда начинаешь раздевать? Или только хорошеньких?» — мысленно передала Велия.
— «Всех, такова наша природа. И вообще, не копайся так тщательно в моих мыслях, выискивая недостатки. К тому же я ее и не раздевал, а только представил, как она выглядит. Никаких пошлых мыслей у меня не было, ты это знаешь».
— «Зато сейчас есть».
— «А ты не наталкивай меня на такие мысли, их и не будет. И вообще, что за ревность».
Их мысленный диалог прервал Распутин. Он пошевелился и издал звук, даже отдаленно не напоминающий человеческую речь. Жаль, все же, было этого человека, и хотя в его состоянии была доля и собственной вины, добил его все-таки этот антивселенский монстр. Макс вызвал помощь через перком, объяснив состояние больного, и через некоторое время Распутина увезли. Аудитория постепенно пустела, но не все забыли о произошедшем. Вокруг Лены уже собралось несколько человек, и они оживленно беседовали между собой, изредка поглядывая на Макса или Велию, как бы ожидая их внимания. Между Максом и Велией уже давно шел оживленный обмен мыслями. Велия успела оценить мысли большинства из собравшихся вокруг Лены, и уверяла Макса, что многих вообще нельзя подпускать и близко к телепатическим способностям, настолько сильны в них любопытство и страсть к экспериментам. Макс уверял, что это все отголоски прежних плазмоидских страхов говорят в Велии. Что невозможно без эксперимента ничего выяснить. Что любопытство присуще всем людям, и является двигателем знаний. Велия настаивала на том, что все говорить нельзя, что нельзя всем присутствующим открывать телепатические возможности. Макс в чем-то соглашался, но убеждал в необходимости полной открытости. В конце концов, договорились на том, что информацию откроют полностью, а способности будут только временно приоткрывать, с целью наглядности и убедительности, оставляя их в целом все-таки закрытыми. Решения же об открытии возможностей, о том кому, и в каком объеме, будут приниматься позже, и совместно с другими людьми. После этого Макс обратился к Лене и ее окружению.
— Я так понимаю, что вы остались, чтобы кое-что выяснить. Вас заинтересовало все произошедшее и то, что сказал я? Можете не отвечать. Но я вас должен сразу предупредить, что разговор наш может состояться только при условии, что вы к нему будете готовы. Вопросы, вас интересующие, очень не просты, и касаются области, до сих пор не изученных человеческих возможностей. Кроме того, должен сразу предупредить, что ваши мысли не являются для меня тайной, кому-то это может быть совершенно не приемлемым. И еще просьба ко всем. Не делайте, пожалуйста, нашу беседу общедоступной информацией, по крайней мере, пока. Возможно, позже мы с вами примем решение, что об этом должны знать все люди, но пока оно не принято, постарайтесь сделать наше общение приватным. А сейчас подумайте, насколько нужно вам в настоящее время общение с нами, и можете покинуть этот зал, нас это не обидит.
Через несколько минут в зале осталась только Лена, да и то, по-видимому, из-за того, что она первая с нами заговорила.
— Вы серьезно думаете, что таким вступлением можно привлечь слушателей? — спросила она.
— А вы думаете, что все это популистские игры? Что это игра двух ненормальных, стремящихся любой ценой завоевать авторитет? В таком случае, почему же вы остались?
— Потому, что не верю ни в какие чтения мыслей, в отличии от всех сбежавших.
Макс открыл свои мысли, и представил, что Лена их прекрасно воспринимает. Показалось, что ничего не получилось, но вскоре глаза девушки стали увеличиваться и округляться, на лице выразился испуг и удивление, а затем она замотала головой, как отряхивающаяся от воды собачонка. Макс тут же прекратил свой эксперимент. Некоторое время Лена еще сидела, опустив голову и закрыв глаза. Ее никто не торопил и не беспокоил.
— Это со мной сделали вы?
— В какой-то степени, да.
— А те мысли и образы, что я увидела, принадлежат вам?
— Мне и Велии.
— И Велия действительно не человек, а, как это называется, плазмоид? И это ее настоящий внешний вид я наблюдала?
— Да, она не человек, но она уже несколько столетий и не плазмоид. Последнее время она существовала в особой форме разума, основанной на предматерии. А ее настоящий внешний вид создал я.
