я мог ему сказать? Я ответил, что у Констана имеются определенные подозрения. Поведал об очках с простыми стеклами и о том, что Маню видел англичанина возле комнаты химика тогда же, когда произошло убийство.
– До чего же это все гадко! – в сердцах проговорил Люсьен. Следующая его фраза, однако, была типично детской: – Никогда больше не буду учить английский язык!
Мы стояли у большого окна на третьем этаже, которое выходило в сад. Кажется, я первым заметил карету, которая еле- еле ползла сквозь метель.
– Смотри, Люсьен! – воскликнул я.
Мальчик встрепенулся.
– Это же наша карета! Наверное, Кэмпбеллу пришлось вернуться, потому что все дороги замело! – воскликнул он и что есть духу бросился бежать вниз по лестнице.
Лабиш поймал его у самого выхода и с трудом смог заставить надеть куртку и сапоги. Луи Констан, услышав о том, что в Иссервиль вернулась исчезнувшая карета, тоже поспешил наружу, на ходу достав револьвер и проверяя, заряжен ли он.
– Какого черта вы отпустили Люсьена? – напустился он на меня. – Вы что, не понимаете, что может произойти, если Кэмпбелл и в самом деле убийца?
И, оттолкнув меня, он выскочил за порог.
Однако бывшего полицейского ждало разочарование. На козлах кареты оказалась мадемуазель Фонтенуа. Люсьен бросился к ней и повис у нее на шее.
– Ты вернулась, вернулась, вернулась! – захлебываясь от счастья, кричал мальчик. – А мы так испугались… так испугались!
– Вы одна? – крикнул подбежавший Луи Констан.
– Разумеется, а с кем я должна быть? – надменно осведомилась красавица.
– Ах да, вы же еще не знаете, – буркнул полицейский, пряча оружие. – Брюс Кэмпбелл исчез.
– Не иначе, он превратился в привидение, – легкомысленно заметила тетя Дезире, пожимая плечами. – Люсьен! Где твоя шапка? Так нельзя: ты можешь простудиться! Идем в замок, скорее!
Ведя за собой Люсьена, она сделала несколько шагов по дорожке, но неожиданно Констан преградил ей дорогу.
– Могу ли я узнать, мадемуазель, о цели вашей прогулки? – очень вежливо промолвил он. – Согласитесь, погода не слишком располагает к подобным путешествиям. Кроме того, вы уехали, никого не предупредив!
Дезире вскинула голову. Янтарные глаза молодой женщины сделались холоднее снега, который лежал под ее ногами.
– Это замок моего кузена или ваш? – с нескрываемой иронией спросила она.
– Разумеется, это замок графа дю Коломбье, – пробормотал Констан, сбитый с толку ее тоном.
– Да? Тогда я не думаю, что должна отчитываться перед вами, милейший, в чем бы то ни было. Идем, Люсьен!
И, не обращая более никакого внимания на опешившего полицейского, Дезире двинулась к входу в замок.
2. Из зеленой тетради Люсьена дю Коломбье
Пока мы поднимались по лестнице, я рассказал тете о том, что ей наверняка было еще неизвестно.
– Месье Северен, химик, застрелен, и Констан думает, что это дело рук Кэмпбелла. А сам Кэмпбелл, – закончил я, – исчез!
Мне было интересно, что тетя скажет, узнав обо всем, но она как-то равнодушно осведомилась:
– Кэмпбелл – это кто?
– Мой учитель английского, – пояснил я. – А Констан считает, что он был никакой не учитель и его подослали папины конкуренты!
Дезире остановилась и поглядела мне прямо в глаза.
– В самом деле? А сам месье Констан – каким образом он оказался замешан во все это?
– Он бывший полицейский, – отозвался я, – потому и ведет расследование.
– Ах вот оно что! – пробормотала тетя.
Больше она не успела ничего сказать, потому что к нам подошли мои родители.
– Дорогая Дезире, – сказал папа шутливым тоном, – а мы-то все гадали, куда вы могли запропаститься! Ну разве можно исчезать вот так, без предупреждения?
– Я искала судью Фирмена, – объяснила тетя, стряхивая снег с прелестной пушистой шапочки, которая очень шла к ее оживленному лицу. – Вы же сказали, что он где-то гуляет, вот я и отправилась на его поиски.
Мама неодобрительно покачала головой.
– Но вы могли взять кучера! – заметила она.
– Я и сама отлично управляюсь с лошадьми, – беззаботно заметила тетя.
– Правда? – вскинул брови папа. – А мне всегда казалось, что вы их терпеть не могли, дорогая кузина. – И он пояснил маме: – С тех пор, как Дезире в детстве упала с пони и сломала руку.
– Но ведь это было так давно! – равнодушно отозвалась тетя, пожимая плечами.
– А зачем вам понадобился судья? – спросил противный Констан, который только что догнал нас.
Тетя Дезире обернулась и смерила его с ног до головы презрительным взглядом.
– Я хотела посоветоваться с ним насчет развода, – сообщила она.
Папа озадаченно моргнул.
– Чьего развода? – поинтересовался Констан.
– Моего, разумеется, – отозвалась тетя.
Тут даже моя мать открыла рот.
– Но, дорогая, – пролепетала она, как только обрела дар речи, – вы ведь еще даже не замужем!
– Вот именно, – со вздохом подтвердила тетя. – Обо всем надо думать заранее.
Отец и мать переглянулись. Чувствовалось, что они были в высшей степени поражены.
– Однако судью вам найти не удалось, – не унимался Констан.
Тетя слегка поморщилась.
– Нет, – нехотя призналась она. – Хотя это очень странно. Все дороги замело, и вряд ли он мог уйти далеко.
– А Брюс Кэмпбелл? – настаивал полицейский. – Его вы не встречали?
Однако Дезире решительно покачала головой:
– Нет. – Она обернулась к папе. – Люсьен сказал мне о том, что произошло в замке. Мне очень жаль, кузен.
Папа помрачнел.
– Да, – буркнул он, – похоже, Брюс Кэмпбелл оказался вовсе не тем, за кого мы его принимали.
Мать при этих словах сочла нужным всхлипнуть.
– И хуже всего, – добавил Констан, – что ему удалось сбежать.
– Уверяю вас, далеко он все равно не уйдет, – отмахнулась Дезире. – Однако меня удивляет, кузен, что вы с такой легкостью взяли в дом человека без рекомендаций, даже не удосужившись проверить, кто он такой.
– Ничего подобного, дорогая кузина, – возразил папа. – Рекомендации у этого человека были в полном порядке.
– Кстати, о рекомендациях, – вмешался Луи Констан. – Мадемуазель Фонтенуа высказала весьма дельную мысль. Я бы тоже хотел взглянуть на них. Быть может, нам удастся установить, кем же на самом деле является этот человек.
– А как же бедный месье Фирмен? – подала голос мать. – Что же делать с ним? Ведь странно, что его уже столько времени нет! И кузина Дезире его тоже не видела!
Луи Констан потер подбородок.
– Да, теперь совершенно ясно, что с судьей случилось что-то неладное, – буркнул он. – Мне понадобятся все ваши слуги, господин граф. Ничего не поделаешь, надо искать Фирмена. Уверен, он где-то неподалеку, иначе… Иначе все это просто не имеет смысла.
– Хорошо, – сказал папа, – берите всех, кого сочтете нужным.
– Вот и прекрасно, – одобрил Констан. – А вы пока отыщите рекомендации того молодчика.
Затем Констан собрал наших слуг, разделил их на группы и велел им прочесывать округу, пока еще светло. Вначале они, по-моему, не шибко рвались искать пропавшего судью и Кэмпбелла, о котором ходили слухи, что он убийца, но тут вмешался папа, посулил тому, кто найдет хоть одного из исчезнувших, щедрое вознаграждение, и все сразу же заметно взбодрились. Сам же Констан принялся изучать рекомендации, которые представил мой учитель английского, нанимаясь на службу в нашу семью.
– Безупречные отзывы, – заметил папа.
– Да, внешне все гладко, – проворчал Констан. – Если верить этим письмам, он обучал английскому сына Голицына и…
– Какого еще Голицына – князя Петра Голицына? – подала голос тетя, которая грела у камина озябшие руки.
– Да, именно его. А что? – с удивлением поднял голову Констан.
– Вынуждена вас разочаровать, господа, – заявила Дезире, – но у князя Петра нет сына, у него только три дочери. Я совершенно точно знаю это, потому что встречалась с ним при дворе в Петербурге.
Моя мать сразу же стала охать и причитать, что они пригрели на своей груди неизвестно кого, что Кэмпбелл наверняка висельник, каторжник и бандит и что просто чудо, что он не зарезал меня во время занятий. Все это, конечно, был жуткий вздор, потому что на занятиях Кэмпбелл был тихий, как мышь, и его никогда нельзя было вывести из себя.
– Вы, конечно, не проверяли его рекомендации, – уронил Констан, пристально глядя на отца.
Тот как-то замялся и наконец сказал, что учителей у меня так много, что просто невозможно тщательно проверить их всех.
– А зачем вы вообще обучаете сына дома? – спросила тетя Дезире. – Люсьен – способный мальчик, но это еще не повод, чтобы запирать его в четырех стенах. Почему бы вам не отдать его в лицей Генриха Великого, к примеру?
И она так ласково поглядела на меня, что сердце у меня в груди начало таять, как карамелька.
Папа сказал, что лично он ничего не имеет против лицея Генриха Великого, но что обучение дома все-таки лучшее из всех возможных. Мама добавила, что многие мальчики в лицеях грубы и дурно воспитаны и что мне не место в их компании.
– В жизни не слыхала большей чепухи, – холодно сказала тетя и повернулась к ней спиной.
Мать, разумеется, тотчас же воспользовалась этим, чтобы устроить сцену: ее, мол, не уважают в собственном доме, с ней не считаются, особа, у которой даже нет собственных детей, дает ей советы, как она должна обходиться со своими, и опять – ее все притесняют и не дают ей жить… Отец сначала пытался успокоить маму, но потом дернул за сонетку и велел вызвать доктора Виньере. Луи Констану, очевидно, тоже до смерти надоело происходящее, потому что он незаметно улизнул. Тетя Дезире удалилась, как только услышала слово «особа», и я побежал
