скольких слез все это стоило твоей матери! Только ради нее я хотел бы помочь тебе.
Ансельми в лифте, он беспокойно смотрит на часы. Двери лифта открываются, и Ансельми быстро идет по коридору. Толкает дверь в адвокатскую контору, где сотрудники что-то празднуют. В комнате собралось человек девять-десять, в том числе две женщины, немолодой мужчина и юноша – его сын, которого все с чем-то поздравляют. Звучат тосты. На столе стоят бутылки с сидром, стаканы, картонные тарелки с пирожными и бутербродами. Мебель скромная. На стенах висят дипломы и фотографии банкетов. В углу – книжный шкаф с юридическими справочниками.
Кажется, что приход Ансельми остался незамеченным. Все же одна из девушек наливает в стакан вино и протягивает ему.
Ансельми. Спасибо, Ракель. Я так спешил, боялся опоздать. Совсем забыл, что у нас сегодня праздник.
Ракель (мечтательно). А сын-то у нашего патрона молодец молодцом!
Совсем молодой парень, лохматый, веснушчатый, близорукий, довольно неопрятный, подходит к Ансельми и Ракели. Последняя положила бутерброд на стол: парнишка берет его, кладет сверху на кусок пирога, который принес с собой, и проглатывает все вместе.
Парень. Ну и прожорливая ты, Ракель, скоро превратишься в baby-beef, [8] и Пололо глядеть на тебя не захочет. (Он подмигивает, указывая на молодого человека, в честь которого устроен праздник, и уже серьезно обращается к Ансельми) А для вас, Ансельми, это, видно, последний праздничек здесь, так что веселитесь от души. Недаром все говорят, что у меня талант шпиона. Я углядел в папочке у шефа одно письмецо, которое касается вас.
Ансельми. И что же в том письмеце?
Парень. Куча всего. Во-первых, то, что все мы уже знаем: сынок патрона будет у нас работать. Во- вторых, это приобретение имеет некое следствие: вы, дорогой мой, вылетаете отсюда пулей; вас «благодарят за услуги и надеются, что эта вынужденная мера не слишком болезненно будет вами воспринята, с искренним уважением…» (Веснушчатое лицо расплывается на весь экран. Потом парень поднимает рюмку, пьет и исчезает)
Сумерки. Ирен ждет на станции Темперлей. Прибывает поезд. Из вагона появляется Ансельми. Камера следит за ними издали: они поднимаются по лестнице и идут по мосту. Потом выходят на широкую, обсаженную деревьями улицу.
Останавливаются у уличного кафе. Оно разделено надвое: это зал, где на бетонном полу стоят квадратные железные столики, и подсобная. Слышно танго «Ночной кутеж»; музыка летит из радиоприемника, который стоит в зале на стойке. За одним из столиков сидит шумная компания компадрес. Они выпивают и очень громко разговаривают. Расположившиеся за соседними столиками вполне приличные посетители чувствуют себя неуютно. Ирен и Ансельми усаживаются. Как уже, видимо, догадался наш читатель, эти гуляки выглядят несколько анахронично; для смягчения контраста надо, чтобы и другие посетители выглядели чуть старомодно. Легкие аллюзии на начало века помогут сделать финал эпизода более патетичным.
Первый гуляка. Тихо, Пардо Саливасо хочет сказать нам стишок.
Второй начинает произносить коплу; дойдя до последней строки, он медленно разворачивается на стуле и смотрит на публику.
Второй гуляка.
Говорят, держусь надменно,говорят, оно негоже.Как прикажете держаться,раз вокруг такие рожи? Гуляки аплодируют. Остальным посетителям явно не по себе. Третий гуляка повторяет мимику предыдущего.
Третий гуляка. А я вот сочинил еще один куплет. Тихо, вот послушайте-ка:
Говорят, держусь надменнои по виду больно гордый.Как прикажете держаться,раз вокруг такие морды? Бурное ликование всей компании.
Четвертый гуляка.
Говорят, держусь надменно,будто козыри в кармане.Как прикажете держаться,раз вокруг одни канальи?![9] Сказав свой куплет, четвертый гуляка смотрит на тучного сеньора в сильно обуженном костюме и соломенной шляпе.
Официант подходит к столику, за которым сидят Ирен и Ансельми.
Ансельми. Два чая, будьте добры.
Четвертый гуляка (проходящему мимо официанту). Ох, шутники, просто уморить могут.
По дороге очень медленно проезжает вереница длинных роскошных автомобилей. Они останавливаются, из них выходят крепкие, энергичные и вышколенные парни. Они начинают очищать от посетителей кафе, действуя невозмутимо и решительно, как автоматы. Выдворяют и компанию гуляк. Выключают радио. Когда они оказываются совсем близко от столика Ирен и Ансельми, из машины выходит высокий дородный сеньор (Морган) в плаще. Он передвигается с большим трудом, опираясь на костыли, телохранители поддерживают его. Парни, выгонявшие посетителей из кафе, подобострастно замирают. За калекой угодливо следует Элисео Кубин – неказистый человечек с бородой, нелепо гримасничающий; он в кучерском цилиндре и длинном поношенном пальто. Калека усаживается. Один из сопровождающих направляется к стойке и приносит ему стакан молока. Морган медленно пьет, потом задерживает взгляд на Ансельми.
Морган (размышляя вслух). Мне знаком этот лоб, эти глаза. (Пауза) Я видел их в Равенне, в двадцать третьем.
Ансельми. Я тогда еще не родился.
Морган. Это было лицо Доменико Ансельми. Он был умным и честным человеком, но его предали.
Ансельми. Это мой отец.
Публичная библиотека. Камера сверху направлена на Ансельми (он виден очень четко, но кажется совсем маленьким), который сидит за столом и роется в огромных книгах. Он находится в конусе
