беспокойства. Но Микаэль заметил и переспросил:
— Что 'вот, только'?
— Да я на днях домедитировалась… а может, эти занятия по истории Америки повлияли. Просто, когда я вышла в астрал, то встретилась там с такими жуткими индейскими персонажами, что вспоминать не хочется… а прошлой ночью они мне еще и приснились.
— Вот, я же говорил — наше сознание не приспособлено для таких экспериментов!
— Нет, медитация сама по себе дает отдых телу и хорошее настроение. Надо только не лезть туда, куда не следует! Не беспокойся, я уже достаточно опытная, — попыталась успокоить парня Жасмин.
Они еще немного поговорили и им, кажется, впервые удалось найти какой-то компромисс в своих мировоззрениях. Микаэль проводил ее домой, и они расстались на пороге. Она бы наверно не отпустила сегодня его, если бы не эти дебаты, вечно портящие их отношения…
Самолет шел на посадку в аэропорт Дели. Жасмин было страшно. Еще никогда в ее небольшом «летательном» опыте машину так не бросало из стороны в сторону. Раджа только улыбался своей философской улыбочкой и между делом заметил:
— Здесь всегда так штормит: Гималаи рядом — чего вы хотите! Но вспомните: когда здесь было крушение авиалайнера? То-то! Это только первых пару раз страшно, потом привыкаешь!
И действительно, несколько раз опасно накренившись, огромная и явно старая машина коснулась земли все-таки не крылом, а колесами, и вот они уже мчали по взлетной полосе, ревя тормозившими турбинами.
Да, Индия, это далеко не Таиланд и даже не Египет. Привыкшая к простой походной обстановке, Жасмин, тем не менее, содрогалась, видя из окна такси, запредельную бедность и грязь. Она удивлялась: 'Ну почему нельзя просто прибраться вокруг? Неужели трудно взять метлу или лопату и навести порядок? Как не противно валяться среди этих мух и вонищи?' Хорошо, Раджа знал где, что и как, и они без проблем устроились в более менее человеческом гэстхаузе.
На следующий день они ехали на поезде — надо сказать, тоже весьма странном: с отсутствующими окнами и битком набитым местными, впрочем, весьма доброжелательными и веселыми людьми. Их путь лежал на юг, через Джайпур и дальше на запад, в ашрам учителя. Раджа с гордостью называл себя одним из лучших его учеников.
Основной проблемой Жасмин в Индии оказалось питание. У нее была аллергия на перец чили, а найти еду без чили или того же карри в котором почти всегда присутствовал чили было почти невозможно. К тому же она не была уверена на счет своей устойчивости к другим специям. Поэтому ей приходилось обходиться вареным рисом, фруктами и белыми хлебными лепешками. Ее внутренности почти сразу забастовали, и она сумела привести их в порядок только таблетками от аллергии.
В ашраме ей очень понравилось — все были приветливые, вокруг росли красивые деревья. Сам ашрам, состоял из нескольких зданий: одного для самого гуру, одного для учеников и одного для гостей. Был еще крытый павильон для встреч с учителем, столовая и другие подсобные помещения — все чистые и опрятные. Порядок здесь поддерживался совместными усилиями служащих и самих учеников и гостей. За небольшие деньги они купили простую белую одежду, которую носили все находящиеся в ашраме. Дни проходили в медитациях, работе и беседах.
Все здесь были в приподнятом и доброжелательном настроении, ожидая ежедневных вечерних встреч с учителем. Для этого гости собирались в павильоне, садясь прямо на расстеленные половики, и ждали своего гуру. Он выходил к ним и проводил беседы, отвечая на вопросы и спрашивая учеников сам. Во всем этом была какая-то торжественность и значительность. После бесед гуру приглашал одного — двух учеников для частной беседы. Раджа говорил, что это очень важно попасть к нему — иначе им не подняться на более высокий уровень понимания в медитациях.
Все должно было быть прекрасно, но Жасмин все больше ощущала какой-то дискомфорт, как будто она была тут не к месту. Сара буквально светилась от счастья, обнимаясь и беседуя со всеми и мечтая попасть на собеседование к учителю. Жасмин изо всех сил пыталась проникнуться общей братской атмосферой любви, царившей в ашраме, но по ночам ее одолевали кошмары со страшными индейскими божествами, совершенно неуместными здесь, а днем она постоянно ловила себя на том, что грустит по Микаэлю. Его слова о духовных костылях, как назойливые насекомые, все время вылезали в самые неподходящие моменты. 'Вот ведь, негодник — сумел-таки испортить мне поездку!' — почему-то не со злостью, а с нежностью думала Жасмин о юноше.
На четвертый день Саре страшно повезло — учитель выбрал ее для беседы, пригласив к себе в дом. Жасмин прождала ее до полуночи, а потом уснула. Утром ее разбудила подруга, вся сияющая от счастья:
— Ну что, лежебока, так и проспала всю ночь?
— Ты чего это вся блестишь, как медный чайник? — немного недовольно буркнула Жасмин спросонья.
— Мы с учителем постигали вершины бхакти! Ты не представляешь! Кама-сутра по сравнению с этим — азбука для первоклассников. Я теперь знаю, что такое медитировать, опираясь на несущую силу учителя!
— Погоди, погоди, — Жасмин спросонья плохо соображала. — Что за несущая сила?
— Ну… стержень… — немного замялась подружка и потом принялась восхищаться. — Представляешь, какой улет! Совершенно не понимаешь, кого и как любишь — он точно аватара. С ним, как с богом — душа объединяется в магическом полете. Теперь я знаю, что такое любить Вишну!
— Постой, ты что, с ним того?..
— Того, того! — довольно закивала Сара. — Ты не смотри, что он дяденька в возрасте. Он любому молодому прыщу сто очков вперед даст!
— Что-то мне уже расхотелось ходить на эти беседы… — насупилась Жасмин. — Я понимаю, любить Вишну, но причем тут этот благообразный старик? Пусть он хоть трижды воплощенный?
— Да как ты не понимаешь?! Он воплощение бога. Любить его — значит любить Вишну! Разве не ясно?
— Не ясно! — буркнула хмуро Жасмин.
— А мне ясно! Ты со своей диетой самое главное упускаешь!
— Чего это? — не поняла девушка.
— Ты что, не знаешь, что здесь везде в пищу травку добавляют? А тебе, если только крохи вместе с хлебом достаются. Вот ты хмурая и ходишь, когда все «летают».
— Не может быть! Это что же, все тут наркоманы?
— Ну насмешила: если так считать, то всю Индию в наркоманы придется записать! Это традиция! Да и не бойся ты! С твоими худосочными формами особенно для Индии, вряд ли ты попадешь на «собеседование»!
Жасмин еще долго сидела, нахохлившись, с неохотой признаваясь себе, что Микаэль все больше оказывался прав, даже не представляя всех этих подробностей. Но она решила не портить отпуск Саре и другим, и продолжила ходить на собеседования, тем более что совместные групповые медитации ей очень нравились. Сара, между тем, уже успела «перемедитировать» в стиле настоящей Кама-сутры со многими «братьями», начиная с Раджи. Она только и делала, что приходила каждое утро с новыми «медитативными» впечатлениями. И Жасмин с ужасом понимала, что от нее все ждут такой же «сестринской» любви к богу и, естественно, к «братьям».
Самое худшее, чего опасалась Жасмин, случилось где-то на десятый день. Когда уже были прослушаны все благочестивые беседы, учитель, неспешно обходя учеников, вдруг остановился рядом с Жасмин и положил ей руку на голову:
— Как твое имя, дитя мое? — спросил он мягким, проникновенным голосом.
— Жасмин, — кратко ответила сжавшаяся в комок девушка.
— Какое прекрасное имя! Надеюсь, твоя душа столь же красива, как и этот божественный цветок! Ты слишком напряжена, тебе надо расслабиться. Идем со мной, я научу тебя этому — техника настоящего расслабления поможет тебе в будущем.
