стать серьезным предупреждением…
Вечером 8-го началась эвакуация 20.000 солдат, что было предусмотрено планом на случай дальнейшего сужения района, занимаемого 17-й армией. Головным конвоем 1- й очереди стал «Спарта» («КТ 18», «Думитреску», «Гикулеску», «Uj 105»), на котором в Румынию отправилось 2800 раненных. Последующие партии этой очереди должны были составить караваны «Парсиваль», «Артист» (оба на подходе к Севастополю), «Танне» и «Патрия» (покинули Констанцу вечером 8- го). Однако немцев ожидало жестокое разочарование. Поставленные своим верховным командованием в критические условия, местные руководящие инстанции ВМФ и армии стали совершать все больше ошибок, что ясно обозначивает ту атмосферу паники и нервозности, которая царила в последние дни в Севастополе и на мысе Херсонес.
Первая трещина обнаружилась на линии взаимодействия между германскими морскими штабами в Крыму и Констанце. Последние плохо представляли обстановку, сложившуюся к тому времени на полуострове, и не могли правильно проинструктировать командиров отправляющихся конвоев. Для штаба «морского коменданта Крыма» вдруг стало очень сложно связываться с судами в море и ставить им новые задачи. Именно это стало причиной разгрома конвоя «Парсиваль», вошедшего в Севастопольскую бухту, северный берег которой был уже занят войсками 2-й Гв. армии, к рассвету 9-го числа. Открывшие огонь в утреннем предрассветном тумане советские орудия стреляли с дистанций всего в несколько сотен метров, а потому били почти без промаха…
Пока противник разобрался в чем дело, многие суда были уже потоплены или тяжело повреждены. В бухте погибли: буксир «Гюнтер», лихтеры «Бессарабия», «Вар», охотники «Uj 2313» и «Uj 2314» 2* , а также несколько сторожевых катеров. Те из судов, которые затонули не сразу в течение дня неоднократно подвергались бомбо-штурмовым ударам авиации 8-й Воздушной армии. Многие корабли получили в ходе обстрела серьезные повреждения. Забегая вперед отметим, что возвращение в Румынию в штормовом море для некоторых из них стало последним испытанием. В частности затонули буксир «Амсель» и охотник «Uj 2303» 3* .
Днем под плотным обстрелом оказались и причалы в бухтах Казачья и Камышевая, в которых по согласованному с армейским командованием замыслом и планировалось осуществить посадку основной массы эвакуируемых. Огонь наших артиллеристов даже с закрытых позиций оказался довольно точен. Получив ряд попаданий танкер «Продромос» (877 бр.т) из состава прибывшего конвоя «Артист» затонул. В 18:45 незадолго до выхода остатков двух немецких конвоев их атаковали штурмовики 11-й ШАД. Новых потерь они не нанесли (возможно попадания получил лишь остов «Uj 104»), но произвели дополнительное впечатление на морское командование противника, что имело для немцев весьма печальные последствия в самом недалеком будущем.
Действия 9 мая в открытом море не отличались большим размахом. Из-за погодных условий бомбардировщики произвели на перехват конвоев всего два групповых вылета, один из которых не увенчался обнаружением цели. Нападению подвергся лишь конвой «Танне», насчитывавший восемь БДБ, которые к вечеру находились уже невдалеке от Севастополя. В 18:32 его атаковала пятерка Пе-2 из состава 40-го БАП, но успеха не добилась. Огибая мыс Херсонес этот же караван подвергся нападениям торпедных катеров, сначала 2-й (23:30-23:50), а затем 1-й бригады (около 01:00). Несмотря на то, что по баржам было выпущено в общей сложности девять торпед и 24 реактивных снаряда, попаданий не было 4* .
День 9 мая со всей очевидностью показал, что суда, находящиеся у причалов, подвергаются слишком высокому риску. Потеря их становилась не просто превратностью войны, а, с учетом немногочисленности транспортного тоннажа, ставила под угрозу выполнение плана эвакуации в целом! Требовались новые решения и они были найдены, как в изменении пунктов погрузки – теперь большие надежды возлагались на причалы, сооруженные на южном берегу мыса Херсонес, так и в способах доставки людей на суда. Теперь пароходы должны были маневрировать в непосредственной близости от берега, что до некоторой степени гарантировало им уклонение от обстрела и атак с воздуха, а солдаты доставляться на них плавсредствами 770-го саперно-десантного полка и БДБ. Здесь наметилась новая трещина – в отношениях между командованием 17-й армии и штабом «морского коменданта Крыма». У генерала Альмендингера было достаточно собственных забот, чтобы вникать в проблемы флота. Он выразил полное непонимание и несогласие с коррективами плана эвакуации. Как это часто случалось и в советском флоте, немецким морякам не хватило стойкости в отстаивании собственных аргументов, и они согласились вернуться к первоначальному плану, хотя внутренне прекрасно понимали, что выполнение его приведет к гибели флота, и следовательно, нереально.
Все эти колебания отразились в инструкциях командирам конвоев 2-й очереди, которые покинули Констанцу в течение вечера 9 мая. По плану они должны были эвакуировать половину остававшихся сил 17 -й армии – 25.000 человек – в ночь на 11 мая. Караваны назывались «Райхер» (до Херсонеса дошли буксир «Тебен» и три БДБ), «Профет» (транспорты «Хельга», «Тисса», «Данубиус», шесть БДБ, канлодка «Стихи», сторожевик «Графенау», тральщик и охотник), «Пионер» (малый танкер' «Дрезден», три охотника), «Фляйге» (буксир «Лобау», три БДБ и столько же охотников) и «Овидиу» (минзаг «Романия», транспорт «КТ 25», эсминец «Фердинанд», большой охотник). Им предписывалось «идти к мысу Херсонес» в расчете на то, что местные власти, либо сами командиры на месте разберутся, что им делать. То, что происходило на полуострове в Констанце было просто тяжело представить!
Транспортные возможности судов 2-й очереди далеко не исчерпывали потребности 17-й армии, особенно с учетом того, что из-за серьезных потерь 9 мая удалось вывезти из Севастополя гораздо меньше людей, чем планировалось. Требовался тоннаж для приема еще 22.000-25.000 солдат, а готовых судов для этого не было. Часть из них срочно вводилась в строй после различных ремонтов, а пароходы «Ойтуз» и «Йоханна» не смогли выйти в срок из Сулины из-за наличия на фарватере наших донных мин
