никакой роли, так как теперь противники будут уничтожать друг друга исключительно на дальних дистанциях с помощью управляемых ракет.». В рамках этой концепции бортовые автоматические пушки были также объявлены устаревшим и неэффективным видом вооружения, а определяющими характеристиками становились количество ракет на борту, дальность и максимальная скорость.
Хотя по последнему параметру F4H-1 явно проигрывал F8U-3, руководство «МакДоннел-Дуглас» заявило, что новый истребитель еще не продемонстрировал всех своих возможностей и окончательные оценки делать еще рано. Вспыхнувшая вскоре среди авиационных специалистов США «ракетная эйфория» привела к тому, что ни на одном прототипе «третьего поколения» «крестоносцев» пушки так и не были установлены, а все возражения экспертов фирмы «Воут» по данному вопросу были проигнорированы.
Ошибочность этих скоропалительных выводов стала очевидна уже через несколько лет, но на судьбу «Крусейдера»III они оказали роковое влияние, поскольку его фантастическая система управления оружием, смонтированная на втором прототипе, оказалась недоведенной. Так, дальность обнаружения цели типа «истребитель» составила всего чуть более 50 км, в то время как у F4H-1 с его БРЛС AN/APQ-120 этот параметр превышал 70 км. Впрочем, с этой «бедой» ведущий подрядчик по электронным системам фирма «Рэйтион» не без основания надеялась справиться путем замены БРЛС AN/APG-74 на AN/APG-50, имеющий несколько больший диаметр антенны и чувствительность к величине отраженного сигнала. Для этого, правда, требовалось увеличить диаметр и длину носового обтекателя, но это были сущие пустяки. Гораздо сложнее оказалось в короткий срок отработать программное обеспечение для самостоятельного наведения управляемых ракет на обнаруженные цели, хотя селектировать цели по степени угрозы БРЛС с помощью компьютера СУВ все же «научилась».
В то же время, дальность пуска «Спэрроу», позволяла успешно сбивать самолеты противника на большой дальности, и командование флота не хотевшее отказываться от этого перспективного оружия, а потому преимущества двухместной машины в роли носителя этого оружия в тот момент были несомненны. В надежде ликвидировать это преимущество, достигнутое «МакДоннел-Дуглас», Рассел Кларк в пожарном порядке санкционировал разработку двухместной кабины, по одному макету которой было отправлены в Пентагон и на авиабазу Эдвардс. Но здесь начало сказываться главное преимущество F4H-1, создававшегося фактически в качестве многоцелевого самолета. Несмотря на очевидное отставание 8 скоростных характеристиках, он имел значительное количество точек подвески, на которых одних только ракет AIM-7 «Спэрроу» можно было разместить целых шесть, что было ровно вдвое больше чем у XF8U-3, а максимальная масса боевой нагрузки исчислялась в 6800 кг. Наиболее впечатляющими вариантами ее реализации были две дюжины 500-фунтовых (227-кг) или 19 фугасок массой 750 фунтов (340-кг)!
Ни на что подобное «Крусейдер»III, проектировавшийся в рамках первоначального задания как «чистый» истребитель, расчитан не был. В невероятной спешке началась разработка двух подкрыльевых пилонов, расчитанных на подвеску дюжины 227-кг авиабомб или пары топливных баков. Еще одной альтернативой стала подвеска двух УР AGM- 12 «Буллпап» класса «воздух-поверхность», но на фоне поистине «грузовых» возможностей F4H-1 буквально затмивших все в глазах американских адмиралов, расчитывавших получить настоящий многоцелевой палубный самолет, это выглядело слабо.
Последним усилием переломить практически решенный исход борьбы стала поистине героическая доводка системы управления оружием, проведенная в течение ноября 1958 г. на третьем прототипе (зав. №147085). Эта машина представляла собой уже фактически полностью оснащенный боевой самолет и являлась первым предсерийным истребителем, который поднялся в небо в ноябре 1958 г. Уже в декабре того же года, оснащенный БРЛС AN/APG-50 новый «крестоносец» смог почти одновременно поразить две воздушные цели! Однако аппаратура оказалась чрезвычайно сложной в эксплуатации и командование флота не рискнуло связываться с недоведенной системой. Любопытно, что получив контракт на серийный выпуск F4H, «МакДоннел- Дуглас» обратилась к «Рэйтион» с предложением о дальнейшей доводке системы и установки ее на «Фантом»!!, однако по каким-то причинам это предложение было отклонено. Ретроспективно же оценивая достижение «Рэйтион», необходимо признать, что возможности XF8U-3 по поражению воздушных целей были превзойдены только в конце 1970 г., когда на испытания вышел F-14 «Томкэт», оснащенный БРЛС AN/AWG-9 фирмы «Хьюз» и управляемыми ракетами AIM-54 «Феникс» с дальностью пуска до 185 км.
А пока же, в конце декабря 1958 г. фирма «Воут» была официально извещена о том, что она проиграла конкурс. На момент закрытия программы было построено пять прототипов (четвертый и пятый имели сер.№147086 и 147085), причем три последних с полным комплектом БРЭО успели налетать 220 часов, а ещё 13 (сер. №147088-147100) находились на разных стадиях сборки. Первые три прототипа и планер для ресурсных испытаний были переданы НАСА. Два из них базировались в Лэнгли и после замены материала фонаря участвовали в программе исследования ударных волн, возникающих при преодоле нии звукового барьера. Самолёты неоднократно совершали полёты над штатом Вирджиния на скоростях свыше 2,2М. Два других XF8U-3 отправили на авиабазу Эдвардс для отработки нового бортового электронного оборудования. В начале 60-х все три XF8U-3 с авиабазы Лэнгли списали и разобрали на металл. Судьба же оставшихся прототипов неизвестна, но до наших дней ни один из этих интересных самолетов явно не дожил…
Впрочем, немедленного снятия с вооружения «Крусейдеров» не только не произошло, но даже и не намечалось. Причина заключалась в том, что новейший «Фантом»II был отнюдь не дешевым в производстве. Достаточно сказать, что в ценах начала 60-х гг. цена F-4D составляла 2.235.000 долл., что более чем на порядок)!!) превосходило цену FJ-2 «Фьюри» (219.000 долл.) поступившего на вооружение ровно десять лет назад – в начале 50-х. Начавшийся лавинообразный рост стоимости авиатехники заставлял заказчиков вопреки их желаниям растягивать программы перевооружения и в результате «крестоносцы» продержались в боевом строю еще добрый десяток лет, успев поучаствовать в нескольких локальных конфликтах.
Разразившийся в октябре 1962 г. «карибский кризис» стал тем оселком, на котором была проверена эффективность разведчиков F8U-1P, начавших поступать на вооружение с 1957 г., а первой частью оснащенной этими машинами стала эскадрилья VFP-61, базировавшаяся на борту авианосца «Мидуэй». В 1962 г уже с новым обозначением RF-8A приступили к боевой работе, которая была возложена на эскадрильи VFP-62 и VMCJ-2, переброшенные на авиабазу Сесил Филд неподалёку от Джексонвилла (штат Флорида). Именно эти самолеты, а не U-2 (как традиционно считается) сыграли ключевую роль в обнаружении позиций советских баллистических ракет на Кубе. Полёты над вражеской территорией осуществлялись на малой высоте. Обычно разведчики взлетали с авиабазы Ки-Уэст, пролетали над территорией Кубы и приземлялись в Джексонвилле. Ни один самолёт не был сбит, хотя, как и сухопутные RF- 101С, RF-8A неоднократно обстреливались с земли и временами привозили довольно много осколочных и пулевых пробоин.
С разведывательных полетов, начало которым было положено задолго до «Тонкинского» инцидента, началась и боевая служба «крестоносцев» в водах Тихого океана, омывающих Юго-Восточную Азию. В этот момент, здесь крейсировало оперативное соединение авианосца «Китти Хок», на борту которого находилась эскадрилья VFP-62. Именно ее пилоты первыми начали совершать разведывательные полёты над территорией Лаоса.
