за землю. Когда мы вернулись, при осмотре обнаружилось, что вся хвостовая часть нашего “Мессершмитта' буквально изрешечена осколками. Если бы в бомбоотсеке были подвешены SC250, мы бы просто разбились. Поэтому бомбы более крупного калибра использовались довольно редко…»
17 февраля при непосредственном участии экипажей из состава III/ZG1, совершивших к Кассеринскому проходу свыше сотни боевых вылетов, были взломаны позиции американцев у этого пункта, и немецкие бронетанковые клешни сомкнулись. Создалась реальная угроза расчленения фронта союзников в Тунисе, прорыва группировки противника к морю и оттеснения части англо-американских сил к побережью, что привело бы к ситуации, напоминавшей события под Дюнкерком в мае 1940 г.
Союзная авиация по прежнему была почти бессильна, к тому же часть аэродромов находившихся в полосе немецких ударов пришлось спешно эвакуировать, уничтожая с огромным трудом доставленные запасы горючего и боеприпасов. В результате, как позже писал в своей книге «Тяжелое испытание» очевидец тех событий полковник Чарлз МакДональд «несмотря на отвратительную погоду, Люфтваффе господствовали в небе… За весь день только один раз появились американские истребители, и то очень скоро исчезли. Это был типичный пример отсутствия взаимодействия между войсками, сражавшимися на земле и теми, кто воевал в воздухе… Тактическая задача – поддержка своих наземных войск – не вызывала особого энтузиазма…»
Несмотря на царившую у союзников неразбериху, усиление интенсивности боевых действий неизбежно вызвало увеличение потерь, но они по-прежнему были очень низкими и не шли ни в какое сравнение с уроном, который несли части оснащенные Bf110, и, особенно, Ju87. Так, 21 февраля III/ZG1 потеряла самолет пилотируемый унтер-офицером Освальдом Вавровицем. Заходящий на посадку «Мессершмитг» был атакован на малой высоте над Сицилией 15 Р-38 из состава 97-й эскадрильи 82-й истребительной группы. Вместе с горящим «мессером» на склоны сицилийских гор рухнула «молния» лейтенанта Джека Уошборна. который погиб, разделив судьбу Освальда Вавровица, Сбившему американский истребитель стрелку посчастливилось уцелеть. Еще один Ме210 (сер.№210036, код 2N+GS) группа потеряла на следующий день. Отправленный на доразведку цели в районе Тебессы самолет атаковали четыре «Лайтнинга», и в завязавшемся бою он был сбит, а его экипаж в составе оберлейтенанта Гейнца Редлиха и фельдфебеля Фридриха Гамбургера погиб.
Между тем. день 22 февраля оказался решающим. Не сумев накануне сбить с позиций у Талы остатки английских пехотных подразделений, усиленных несколькими уцелевшими танками, немцы начали перегруппировку. Однако подтянутые ночью четыре гаубичных дивизиона 9-й американской дивизии утром открыли сильный огонь, а вскоре немецкие части были атакованы истребителями-бомбардировщиками. Предположив, что это прелюдия к контрудару, немецкое командование отдало приказ начать в ночь на 24-е отход к Восточному отрогу на более выгодные позиции. Для потерявших почти 200 танков и более 6000 человек американцев это оказалось настоящим подарком Судьбы, избавившим их от неминуемого разгрома.
Несмотря на то, что отказ от продолжения наступления автоматически означал неизбежное поражение вооруженных сил «Оси» в Тунисе, наращивание группировки последней, и в том числе авиационной, в этом районе продолжалось. В числе других частей и подразделений в Северную Африку была переброшена и III/ZG1 располагавшая к этому времени 42 самолетами Ме210. Вскоре к ней присоединилась и 10/ZG26, сохранявшая смешанный состав.
Впрочем, наступательный потенциал итальянских и немецких соединений был еще не исчерпан, и 6 марта, воспользовавшись плохой погодой, затруднявшей использование крупных групп союзной авиации, командовавший 1 -й итальянской армией генерал Джованни Мессе, в подчинении которого были временно переданы 10,15-я и 21 -я немецкие танковые дивизии (всего около 100 тыс. чел., 700 орудий и 200 танков) в 09:00 утра после артиллерийской подготовки отдал приказ о начале атаки британских позиций в общем направлении на Хэллоуф.
Отбросив силы прикрытия и относительно легко взломав первую линию обороны англичан, войска «Оси» встретили ожесточенное сопротивление 201-й гвардейской пехотной бригады, 131-й моторизоваванной бригады и 2-й новозеландской пехотной дивизии. После того как первые две попытки прорыва были отражены. немцы подтянули артиллерию. Переброшенные тем же утром на один из южных аэродромов FW190A из состава III/SKG10 и Ме210С из III/ZG1, после обеда также начали работать по английским позициям.
Англичане не остались в долгу и задействовали истребители с передового аэродрома Ниффатия, где к этому времени уже находились «Спитфайры». В 1-й южноафриканской и 601-й эскадрильи. На их усиление была переброшена 40-я южноафриканская эскадрилья оснащенная штурмовиками «Харрикейн»IIС.
Необходимо отметить, что возможность ведения длительной борьбы в Северной Африке (и в Тунисе, в частности) определялась не только количественным соотношением сил задействованных на фронтовой линии (а в более узком смысле – числа самолетов с обеих сторон), но и степенью удаленности аэродромов от линии боевого соприкосновения. Понятно, что чем дальше от нее находились летные поля, тем в большей безопасности находились самолеты, но и поддержка своих войск становилась менее эффективной. Немецкое командование это отчетливо понимало, но нехватка ударной авиации не позволяла держать авиабазы союзников на почтительном удалении. Однако появление аэродрома противника в Ниффатии было слишком опасным. В то же время посланный днем разведчик сообщил, что капониров и траншей нет. самолеты стоят открыто, рядом складировано горючее и боеприпасы, позиции зенитной артиллерии еще не оборудованы, а немногочисленные установки МЗА стоят открыто.
Отказаться от такого «подарка судьбы» было невозможно. В полдень 18 Ме210С из III/ZG1 и выделенные для их прикрытия 12 Bf109G из состава I/JG77, составлявшие первую волну, начали взлет. В 13:15 «мессеры» появились над Ниффатией, спустя буквально несколько мгновений после посадки «Харрикейнов» 40-й эскадрильи. Скученные возле заправщиков самолеты оказались великолепной мишенью для асов Люфтваффе. Участвовавший в этом налете лейтенант Армин Кюхлер позднее вспоминал:
'Тем утром мы совершили один групповой вылет на поддержку наших танковых частей. но погода была плохой, что вкупе с сильным задымлением района цели, подвергавшегося обстрелу нашей артиллерии, серьезно затруднило нанесение удара по замаскированным артиллерийским позициям и пулеметным гнездам…
После обеда нашей целью стал новый аэродром англичан располагавшийся к востоку от Меденины, в Ниффатии, где только недавно появились их истребители. Несмотря на периодически начинавшийся дождь мы начали выруливать на взлет и образовав вскоре колонну пар, направились к цели. По дороге нас догнало прикрытие – эскадрилья Bf109.
Наш строй смотрелся грозно – весной 1943- го мне уже не часто приходилось видеть сразу так много наших самолетов…
По расчету времени мы снизились и вскоре вышли к Ниффатии. Момент был очень удачный: почти два десятка “Харрикейнов' сгрудились в конце ВПП, пропеллеры некоторых из них еще вращались – видимо они только что приземлились. На них тут же ринулись две головные пары, и вскоре там поднялись клубы от разрывов бомб. Справа виднелось несколько 'Дугласов', и я повернул к ним. Много истребителей стояло по периметру аэродрома. Зенитки молчали, и это позволило нам без помех нанести первый удар.
Сбросив бомбы и развернувшись, я увидел как три 'Дугласа' превратились в горящие обломки. Взглянув вперед, я увидел несколько зениток, установленных на грузовиках, к которым бежала группа солдат. Поймав их в прицел, я нажал на гашетку. Мои пули и снаряды подняли среди них фонтаны дыма и пыли, нескольких из них картинно отшвырнуло, а остальные залегли. Судя по-всему, желание стрелять по нашим самолетам у них явно поубавилось. Но решив довести дело до конца, я развернулся для того что бы
