шесть, мама купила именно такой, комковатый. Я категорически отказался есть. Дело происходило утром, мама торопилась на работу и не стала уговаривать: «Не выпущу из-за стола, пока все не съешь!» Я честно провел перед тарелкой двенадцать часов. Пребывал в отличном настроении, что-то рисовал, смотрел в окно. Вечером меня отправили спать голодным. Утром родители попробовали повторить ту же историю: творог положили свежий, но — с комками. Я снова не притронулся к еде. После моей полуторадневной голодовки семья капитулировала, к обеду папа с мамой переругались в дым и отказались от идеи заставить меня есть то, что не хочу. В армии такие фокусы не канали. Не жрешь — твои проблемы. Постись, пока не сдохнешь! За первые пять дней я не пригубил горячего. Не мог! Питался кусковым сахаром, кроша его на хлеб. Типа пирожное! И запивал чаем. Все! Но быстро понял, что на таком корме долго не протяну, двину копыта. В итоге перешагнул через себя и начал заглатывать баланду, которую варили в части. Но сливочное масло, а оно в армии считается главной валютой, есть так и не научился. С детства не люблю его. Поэтому в солдатской столовой все любили садиться рядом со мной: был гарантирован лишний кусок масла...
ВУС, военно-учебную специальность, мне определили хитрую — артиллерист-звукометрист. По звуку пущенного снаряда я должен был определять точку нахождения вражеской батареи. Первые десять дней ходил по территории части в своих белых кроссовках, поскольку мне не могли подобрать сапоги 47-го размера. Штаны не прикрывали щиколотки, самая длинная форма, которая нашлась, была намного короче, чем надо... Как-то осенью поехали на полигон, и по ночам я физически не влезал в палатку, ноги торчали наружу. А на улице — температура в районе ноля. Замерзал жутко, спал, не снимая сапог! Двойные портянки не спасали. Зато до заморозков мы успели собрать в лесу вокруг полигона тьму грибов — белых и подберезовиков. Хватило на неделю полевых сборов. Более вкусного ризотто я в жизни не ел. Клянусь! Даже офицеры приходили дегустировать. Забавно вспоминать это сегодня... Хотя случались и не слишком смешные эпизоды. Учебку я проходил в части № 63309 под городом Мулино Горьковской области. Первые два-три месяца дрались с «дедами» и «черпаками» почти каждый день. У тех особой доблестью считалось наехать на студентов, припахать на халяву. Самое тяжкое испытание — натирка «машкой» казармы. «Машка» — это такая тридцатикилограммовая дура с щетками внизу. Сначала бойцы скоблили пол специальной железякой или острым осколком стекла, потом тщательно его мыли, покрывали мастикой и натирали «машкой». Мастика налипала на щетки, приходилось без конца останавливаться, прочищать штык-ножом... Мучение! Иногда «деды» в воспитательных целях заставляли драить казарму сверх наряда. Мы отказывались, тут и начиналось: «Чё, самые умные, да? А в торец получить не слабо?» Я со школы занимался карате, да и рост внушал уважение, ко мне не лезли, но я сам вступался за таких же новобранцев, не давая отбирать деньги. Наверное, это называется повышенным чувством справедливости? Старослужащим надоело терпеть, что молодой встревает не в свои дела, они вежливо спросили: «Чё лезешь? Мы же тебя пока не трогаем». Я предложил попробовать и пару раз применил секретное оружие — быстрый бег. Когда на меня одновременно бросались три-четыре «деда», я разворачивался и уходил в отрыв. Колонна быстро растягивалась, я поджидал того, кто оказывался ближе, и вырубал его, потом — второго, третьего... Сапог 47-го размера в сочетании с навыками боевого карате — мощная сила! Тактика действовала безотказно, вскоре гоняться за мной перестали. Любопытно, что те, за кого я заступался, в конфликтных ситуациях ни разу не встали на мою сторону. Поняв, что в благородство заигрываться не стоит, я без особой нужды на рожон не лез, старослужащих не дразнил. Правда, нашелся идиот, который никак не унимался, мы повздорили по-крупному, и все закончилось губой. «Дед» попытался проверить меня на вшивость, велев пожарить ему картошку. Я, понятно, не стал. Пошли другие придирки. А причина неприязни заключалась в том, что я побил принадлежавший этому сержанту рекорд части по бегу в сапогах на сто метров из положения лежа. Мой результат — двенадцать секунд ровно — на четыре десятых превосходил прежнее достижение. Вот поверженный рекордсмен и взялся прикапываться. Как-то утром я вернулся с наряда, сержант опять меня зацепил, я ему жестко ответил. Это услышал проходивший мимо офицер и дал трое суток гауптвахты за оскорбление старшего по званию. Ничего страшного, на губе было даже весело!
А спустя год меня перевели в 57-ю спортроту. Бегал уже четыреста метров за СКА Московского военного округа. Квартировали мы в Краснокурсантском проезде, рядом с ротой почетного караула, участвовавшей во всех парадах, смотрах и приемах иностранных делегаций. Из-за такого соседства дисциплина в части царила строжайшая, реальный жесткач. Круглые сутки драился плац, зимой солдатики очищали его от снега паяльными лампами, чтобы никто не поскользнулся и было удобнее маршировать. Но мы-то спортсмены, у нас свой режим! Однажды в пять утра позвонили из штаба и велели дневальному срочно поднимать роту в ружье: тревога! А боец попался молодой, неопытный, он и сказал звонившему: «Да спят еще все, час до подъема», — после чего спокойно повесил трубку на рычаг. Телефон опять стал трезвонить, солдат долго не реагировал, а потом все-таки ответил. Выслушал порцию отборной ругани, а на новое требование срочно всех будить и выдвигаться в указанное в секретном донесении место выдал бессмертную фразу: «Спортрота сдается без боя». И опять отключил связь. Шухер поднялся невероятный! Разбор полетов по полной программе! Начальство сбежалось, чтобы посмотреть на шутника. Отымели нас тогда конкретно...
Смешная была история, когда спортроту решили вывести на парад по случаю 9 Мая. Принимал его командующий округом генерал армии Лушев. Собрали шестьсот человек и выдали всем стандартные спортивные костюмы 50-го размера четвертого роста. Эту картину стоило увидеть! В роте ведь служили люди и по 2 метра 15 сантиметров, и по метр сорок! Я со своими 204 сантиметрами не попадал в первую шеренгу, оказался во второй восьмерке. У шедших в голове колонны штаны напоминали бриджи и едва прикрывали колени, а у замыкавших процессию «мухачей» — штангистов, боксеров и борцов легчайшего веса — треники волочились по земле. Чтобы не отстать от первых шеренг, бедолаги фактически бежали, наступая на штаны и спотыкаясь. Когда наша славная колонна молодцеватым шагом вышла на плац, по которому только что промаршировала рота почетного караула, стоявшим на трибуне генералам стало дурно. Лушев чуть не плакал от хохота. Рыдали и остальные. Все, больше нас к парадам не привлекали, позволив тренироваться и выступать на соревнованиях. На втором году службы я даже стал сматываться в увольнительные. Возвращался со сборов пораньше, отпрашивался в части и полулегально ехал ночевать к маме с папой...
Сколько себя помню, всегда параллельно занимался несколькими видами спорта. Одного никогда не хватало — для баланса, разнообразия, поддержания формы. В школе играл за сборные в волейбол, баскетбол, футбол, хоккей, настольный теннис. За полгода, максимум за год доходил до уровня первого разряда и переключался на что-нибудь новенькое. В любом деле мне нравится преодоление, поэтому отдаю предпочтение тем видам, к которым нет явных способностей. Если сразу получается, теряю интерес, охладеваю. Вот, скажем, карате и акробатика — не совсем мое. Или аквабайк. Поскольку делать сальто мне трудно, специально занялся прыжками на батуте и трамплине. Развивал вестибулярный аппарат. Кикбоксинг — тоже не самый характерный вид спорта для человека за два метра. Не все элементы даются легко, но я занимаюсь этим лет двадцать...
Всегда был на голову выше ровесников, хотя рос равномерно, без резких скачков. В школе откликался на Жирафа. Ничего оригинального. В кого вымахал? Дед по маминой линии имел метр 94 сантиметра, а двоюродный племянник даже выше меня. Правда, 174 папиных сантиметра и 170 маминых выдающимися не назовешь. Словом, в роду есть гены и с той и с другой стороны. Нельзя сказать, будто я от соседа... Если же говорить о режиме, стараюсь строго его держать: сплю шесть часов, спорту уделяю не менее двух. В будни. В выходные провожу по две тренировки, на которые уходит 4—5 часов. В отпуске ежедневно занимаюсь спортом часов по семь. Лучшая форма отдыха!
— Колено прооперировано. Известная история: у спортсменов одни болезни, у лежащих на диване — другие. Каждый выбирает для себя.
— Это не цель, а философия жизни, ее качество, что куда важнее. Чей-то удел — ходить с палочкой или сидеть с пивом в бане. Я же хочу жить полноценно, как в молодые годы. Достойное желание! Двигательная активность для меня очень важна. При этом не стремлюсь быстрее всех бегать или лучше кататься на лыжах. Смысл в ином — в поиске гармонии с окружающим миром.
