рычал. В соседней клетке завозилась Роза: она встала на лапы, выгнув спину. Зашевелились в своей клетке и голуби.
— Ну что ты, Снежок? Чего ты испугался, глупенький? — говорил Игорь Петрович, присев возле клетки.
Снежок, видно, узнал знакомый голос и подошёл к решётке.
Ещё в Москве, задолго до предстоящего путешествия в Индию, Игорь Петрович по нескольку раз в день заходил на площадку молодняка. Он сам давал еду Снежку, сам выпускал его по утрам из клетки, а по вечерам впускал обратно.
Приучать к себе Розу Игорь Петрович не пытался. Росомаха была поймана в Сибири уже взрослой, и подружиться с ней было нельзя. Снежок — другое дело. Постепенно он всё больше привыкал к директору, а директор всё лучше узнавал повадки и привычки Снежка.
И сейчас Игорь Петрович знал, что нельзя успокоить медвежонка только ласковым словом. Снежок продолжал рычать, просовывая в решётку то нос, то лапу.
— Подожди, Снежок! — сказал Игорь Петрович, доставая из сумки кусок варёного мяса с косточкой. — На, бери!
Медвежонок жадно схватил кость и забился в угол клетки. Теперь он уже не рычал, а довольно посапывал. Он ел.
Успокоить Снежка — полбеды. Успокоить пассажиров оказалось куда труднее!
Остаток ночи и весь следующий день Игорь Петрович почти не отходил от клеток. Росомаха и голуби не обращали на него никакого внимания. Зато Снежок в присутствии Игоря Петровича вёл себя спокойнее: он даже подставлял к решётке уши, чтобы приласкаться.
К вечеру самолёт прилетел в Ташкент. Уставшие пассажиры вышли из кабины и, как всегда, облегчённо вздохнули, почувствовав под ногами твёрдую землю.
Потом выгрузили клетки. Снежок и Роза отнеслись к этому событию довольно равнодушно. Развалившись на дне клеток, они не обращали никакого внимания ни на зелёное поле аэродрома, ни на окруживших их людей. Голуби на радостях заворковали.
— Неужели ваш медведь не рад, что попал на землю? — удивился один из пассажиров. Видно, сам он впервые летел на самолёте и с трудом перенёс воздушное путешествие.
— Снежок знает, что наш рейс ещё не окончен, — пошутил Игорь Петрович. — Нам ещё лететь да лететь. Ну, а кроме того, Снежок не боится. Ему не впервые быть в воздухе.
— Странно! — сказал пассажир.
Он не знал, что всего лишь три месяца назад Снежка привезли на самолёте с далёкой Чукотки.
Через несколько минут Игорь Петрович был уже в почтовом отделении аэропорта. Он отправлял две срочные телеграммы.
«Прилетели Ташкент. Всё порядке», — писал он.
О Снежке и его компаньонах беспокоились и в Москве и в далёком индийском городе Мадрасе.
РЕКОРД ВЫСОТЫ
Самолёт летел из Ташкента в Кабул. Вот внизу появилась жёлтая, мутная Аму-Дарья. Чуть левее вдоль берега потянулись крыши домов. Это старинный узбекский город Термез, что стоит почти на самой границе.
Самолёт сделал круг над аэродромом и пошёл на посадку. Последняя посадка на советской земле. Ещё час полёта, и пассажиры будут в столице Афганистана — Кабуле.
В кабину самолёта пришли пограничники. Предстояла проверка документов. Пассажиры достали красные с золотым советским гербом книжечки — заграничные паспорта. Достал свой паспорт и Игорь Петрович.
И только у восьми пассажиров не оказалось заграничных паспортов: у Снежка, Розы и голубей. Вместо паспортов Игорь Петрович протянул пограничникам ветеринарные удостоверения.
— «Белый медведь. Кличка Снежок… Росомаха Роза, родилась в Сибири… Голуби. Порода — чайки…» — прочёл один из пограничников и улыбнулся. — Для таких важных пассажиров придётся сделать исключение — пропустить через границу без паспортов.
Всё в порядке. Теперь можно лететь!
— Не забудьте надеть кислородные приборы! — предупреждает лётчик.
Впереди — самый трудный участок пути. Предстоит пролететь над высокими горами Афганистана. Самолёт набирает высоту: две тысячи метров, две с половиной, три…
Высота всё увеличивается: три с половиной тысячи, четыре, четыре с половиной… Дышать становится труднее.
Каждое пассажирское кресло снабжено кислородным прибором. Пассажиры натягивают кислородные маски.
Игорь Петрович тоже надевает маску, а сам беспокойно поглядывает в противоположный конец кабины: «Как там Снежок? Как Роза? Как голуби? Ведь им не наденешь кислородных приборов!»
Самолёт летит уже на высоте пяти тысяч метров. Внизу — горы. На горных вершинах белеет снег. В самолёте прохладно.
Игорь Петрович не выдерживает, снимает маску и подходит к клетке Снежка.
— Ну, как ты?
Снежок стоит у решётки. Он внимательно рассматривает яркий ковёр, постеленный на полу.
Роза дремлет на дне клетки. Голуби клюют зерно.
Игорь Петрович возвращается на своё место и надевает маску. Так повторяется несколько раз.
Проходит тридцать, сорок минут. Самолёт покачивает, болтает из стороны в сторону. Настала полоса воздушных ям. Пассажиры плотней прижимаются к креслам. Медвежонок даже не ложится. Он радуется наступившей прохладе и не замечает болтанки. Никто не смотрит на зверей и голубей. Никто не удивляется. Удивляется только Игорь Петрович. Он продолжает ходить между своим креслом и клетками.
Проходит ещё десять минут, и наконец самолёт резко идёт на снижение. Игорь Петрович протягивает медвежонку кусок сахару. Снежок — небольшой сластёна, но от сахара не отказывается. Розе достаётся кусок сырого мяса.
Пассажиры снимают кислородные маски и довольно улыбаются.
Болтанка кончилась.
Съев сахар, Снежок облизывается, зевает и лениво укладывается на пол клетки. Теперь его ничто не интересует — опять становится жарко. Роза продолжает есть мясо.
Вскоре самолёт благополучно приземляется на кабульском аэродроме. Здесь ещё более душно. В раскалённом воздухе кружится коричневая глинистая пыль. Снежок моментально превращается из белого
