пищеварения. Ну а фаллоусы, внешне походя на людей, но имея совершенно иную физиологию, переваривали и всасывали переваренную пищу подобным образом, но только не щупальцами, которых у них не было, и не такими же, как у нас, пятипалыми ладонями, а… В общем, чудненький я наблюдал натюрмортик, когда трое фаллоусов, стоя у стола за бутылкой виски, засунули свои… в бокалы с «Королевой Анной».
Никто не обращал на них никакого внимания — здесь видывали и не такое. В межгалактических комплексах уважались привычки и вкусы представителей всех галактических миров, и в отношениях в основном преобладала терпимость.
Я тактично отвел взгляд от фаллоусов и встретился глазами со вновь подошедшим ко мне барменом, который, поняв, за чем я только что наблюдал, заговорщически подмигнул мне:
— Это ещё что. Посмотрели бы вы на тех нелепых уродцев с планеты Ашар из системы SU917. Говорят, они работают задарма. Смешно, правда? — заржал он, довольный своей немудрёной шуткой. — Налить ещё?
Но тут рядом со мной протиснулся к стойке разбитной парень, только что вошедший в бар и, обращаясь к нам с барменом, сказал:
— Между прочим, там на парковке какой-то малый свихнулся: закачивает в бак своего «понтиака» сахарный песок.
Я вдруг увидел, как злорадные огоньки загорелись в глазах у бармена, но лишь успел подумать про себя: «С этим ещё успею», — и выскочил из бара.
Всучив жетон швейцару, молниеносно облачившись в скаф и щёлкнув фиксатором забрала, я прошёл томительное шлюзование и побежал к парковке, на ходу думая о том, как удалось вывести из строя корабельный бортовой страж. «Харвестер» медленно поднимался над платформой. Я бросился к своей «Жар-птице», мгновенно вскарабкался на верхний мостик, экономя время на шлюзовании: внутрь я успею перейти после, а сейчас самое главное — быстро выполнить стартовый маневр и лечь на параллельный «харвестеру» курс.
Сорвал люк, вытянул колонку — ключ в замок, стартёр! Вперёд — и выше!
Но это был лишь жест отчаяния. «Понтиак» с напичканными сахарным песком топливными баками, вяло чихнув несколько раз двигателем, не завёлся. Теперь, благодаря моей глупой попытке запустить двигатель, загрязнились, конечно, и все артерии топливной системы.
Я был вне себя. Попасться на старый, всеми забытый, банальный трюк! Полиции, как и всегда в подобных случаях, поблизости не наблюдалось. Да я и не стал бы с ней связываться. Лихорадочно соображая, что делать, глядел я, как сахаровоз, тяжело и неуклюже поворачиваясь, совершает стартовый маневр.
Внезапно распахнулся боковой люк «Галакси-скайлайнера», и его владелец, высунувшись по пояс из шлюза, что-то сказал мне. Преобразователь скафандра донёс земную речь, не модулированную лэнгвиджем, лежащим в кармане куртки, что подбодрило меня — всё-таки свой!
Я быстро крикнул владельцу «форда»:
— Догоним «харвестер»?! — и только тут до меня дошло: голос был женский. За забралом скафа я разглядел молодое и приятное женское лицо.
— Садитесь! — женщина призывно махнула рукой. — Но давайте быстренько прошлюзуемся — я не хочу вымораживать свой «Галакси».
Мы шлюзовались меньше минуты, которая, казалось, растянулась на целую жизнь.
Женщина села в пилотское кресло и, включив экраны, стала поднимать звездолёт. Я уселся справа от неё.
«Харвестер» уходил, медленно набирая скорость, как я понял, по направлению к NGC147. Так сказать, вперёд — и выше.
Женщина подняла забрало, то же сделал и я. Терпкий запах прекрасных духов заполнил салон. Приёмистый «Галакси-скайлайнер» разгонялся легко. Мы настигали тяжёлый грузовой звездолёт.
— Как вас зовут? — обратился я к женщине. Она повернулась ко мне и оказалась яркой блондинкой с пухлыми губами и огромными чудными зелёными глазами.
— Рита Холдмитайт, — пристально глядя мне в глаза, ответила она. И вдруг, с расстановкой, жестко и зло произнесла:
— Ишь ты, красавчик!
Что-то плотное и чёрное накрыло шлем моего скафа, и на какой-то миг я ощутил нестерпимо сладкий запах, будто спеленавший меня. И вырубился.
7
Очнулся я в слиппере — спально-анабиозном отсеке, — без скафа и, конечно, без своего восемнадцатизарядного тридцативосьмикалиберного «спиттлера» и флэйминга подмышками. Голова моя трещала — видимо, я нанюхался дряни, с помощью которой меня усыпили и обезволили. Но я не лежал в спальнике, а был привязан к креслу. На откидных сиденьях у стены сидели двое головорезов в чёрных комбинезонах с нашитой серебристой латинской «D» на рукавах и на груди. Держа на коленях короткоствольные автоматы, они с полным безразличием ко мне оживлённо болтали о всякой чепухе. Судя по обивке панелей, мы всё ещё находились в «Галакси-скайлайнере».
Через несколько минут в слиппер вошёл худощавый тип с вислым носом и бородавчатым лицом. В руке он держал нечто вроде круглого фонаря с торчащим спереди стерженьком. За ним появилась Рита Холдмитайт («Чёрт бы её побрал!» — с ненавистью подумал я), неся в руках продолговатую металлическую коробку. Лица у обоих были сонные и недовольные.
Бородавчатый подошёл ко мне, помахал «фонарём» у меня перед грудью, потом поводил под самым носом.
— Открой пасть, — повелительно сказал он.
Я открыл рот, и он стал тыкать этой штуковиной поочерёдно в каждый зуб.
— Нашёл! — обращаясь к Рите, бросил он. — Седьмой левый снизу. Давай быстрей.
— Ну, красавчик, — насмешливо сказала Рита, достав из никелированной коробки блестящие стоматологические клещи и плоскую коробочку, — будь умницей и не брыкайся.
— Придется всадить ему обезболивающий, а то не заснёт до места, — предупредила она бородавчатого, которого я уже успел окрестить про себя Индюком.
— Валяй, — согласно кивнул тот.
Рита прямо через одежду уколола меня иглой, торчавшей из плоски коробочки. Подождав минуты три, она попросила меня открыть рот пошире и ловко удалила тот самый зуб, в котором был зацементирован мой опознавательный сигнальный маячок.
Потом меня отвязали от кресла, запихнули в спальник, задраили крышку и включили аппаратуру, и я, сморённый, ощущая расслабляющее действие укола и уже засыпая, вдруг ясно и четко осознал, что Индюк и был тем, кто разговаривал в баре с пилотом «харвестера», и что словесное описание человека с зонтиком как нельзя лучше подходит к нему…
Чёрномундирные головорезы разбудили меня, когда звездолёт уже — как понял я своим шестым чувством метагалактического волка (щенка!) — ошвартовался. Тыча в спину автоматом, один из них повёл меня к выходу. Мы вышли на парковочную платформу, и я увидел, как из стоявшего здесь же «харвестера» — сахаровоза выходят люди и, возможно, фаллоусы, которых сопровождают чёрномундирные.
Ясно, что мы прибыли на какую-то землеподобную планету. Платформа располагалась в нескольких десятках ярдов от входа в городок (?), оцепленный колючей проволокой, за которой находилось несколько низких строений унылого серого и грязно-жёлтого цвета и нечто вроде плаца, обсаженного похожими на тополя и акации деревьями, тронутыми осенней ржавчиной. С трёх сторон городок огибало шоссе, тут и там
