Вблизи база поражала воображение, как своими огромными размерами, так и своей оснащенностью. Это был настоящий космический монстр, я такого еще не видел. Во все стороны смотрели антенны и разнообразные конструкции непонятного назначения. Защита ее была само совершенство, по своей мощи превосходя все до сих пор мною увиденное. Ее бесформенное тело, составленное из многочисленных сегментов, словно жилы, перевивали светящиеся гигантские жгуты труб силовых установок. А из многочисленных шлюзов хищно выглядывали округлые жала многочисленных боевых челноков. Всю ее окутывало сияние защитного поля. То там, то здесь вспыхивали огоньки причаливающих или стартующих сторожевых кораблей.
Космическая крепость в любой момент была готова к бою.
Было над чем призадуматься.
— Как тебе эта лодочка, Лео? Похоже, что ей никакой шторм не страшен.
— Ты забываешь, какой грозный противник ей противостоит.
— Не грозный, Лео, это слово здесь не подходит. А очень несчастный. Он сам не ведает, что творит. — Я с сожалением покачал головой. — И мне его очень жаль.
— Но остановить ведь его надо. Сам понимаешь, во что может превратиться космос, если дать ему волю.
— Остановить надо, да, но не такими методами. — И я махнул рукой в сторону станции. — И кстати, это им абсолютно не поможет, вздумай он по-настоящему ими заняться.
— У тебя уже что, есть идеи? — заинтересованно спросил Лео.
— Так, некоторые мысли, — уклончиво сказал я. — Пойдем, нанесем визит, а там и разберемся окончательно. И кстати, мне надо бы подумать о своей одежде, а то появляюсь перед незнакомыми людьми в таком вот виде, — и я махнул рукой на свою бежевую куртку и такого же цвета штаны.
— А что здесь не так, тебе в этом неудобно, — удивился Лео, — одежда как одежда, тебе что, нужно что-то особенное?
— Да нет, ничего особенного мне не нужно, — рассмеялся я. — Просто эта одежда, как мне кажется, не предназначена для всяких там приемов, а нас там, на этой станции, наверняка, ждет очередная делегация, и как-то неудобно вот в этом… Хотя, ты конечно прав, это все пустяки, давай двигаем.
И я был прав, Лидинг опять кого надо известил о нашем прибытии, и нас встречала представительная делегация. Но, в отличие от Коры, где на базе мы попали в окружение только военных, здесь делегаций не была однородной. Она состояла и из военных, и из ученых, но последних было большинство. И я совсем не удивился, когда из почтительно умолкшей толпы отделился очень похожий лицом на лисицу человек.
— Сир, мы рады приветствовать Вас у нас на станции. Позвольте представиться, я руководитель базы Дорум, а это, — он обвел рукой притихших сопровождающих, — наши ведущие специалисты.
Мы с Лео в этот момент мгновенно обменялись мыслями на недоступном всем прочим диапазоне.
— Лео, а что, все население этой планеты Мех-Ру такое талантливое, как Норум, Дорум и все прочие, или это только совпадение?
— Нет, Крис, это не совпадение. Представители этой расы фоксов славятся на весь космос своим аналитическим складом ума и исследовательским талантом и по праву занимают ответственные должности в разных важных проектах. И большим достижением межзвездного сообщества было приучить этих больших домоседов покидать свою планету, свой дом.
Я заинтересовался:
— Да? А я и не знал, что такие еще существуют. Мне казалось, что для всех вас так естественно путешествовать в космосе.
— О-о, это была еще та проблема, — рассмеялся Лео. — Они так держались за свои норы, что пришлось буквально насильно вытаскивать их оттуда за хвосты. Но постепенно, хотя и с большой неохотой, они приучились покидать свою планету.
— А интересно, — опять поинтересовался я, — чем это вам удалось выманить их в космос?
— Ты не поверишь, но они — самые большие сладкоежки во всем известном нам космосе. И ради возможности попробовать что-то новое, сладкое и вкусное они готовы даже забыть о своем страхе перед открытым космосом.
Теперь уже рассмеялся я:
— Знал бы раньше, захватил бы с собой пару шоколадок или купил бы шикарный миндальный торт.
— А что, это мысль, — совершенно серьезно согласился со мной Лео. — Этот фокс, — и здесь он незаметно кивнул на лисьеголового Дорума, — будет твоим настоящим другом, если ты предложишь ему шоколад. По-моему, нигде в космосе ничего подобного нет, и твоя планета для них в этом отношении самый настоящий рай. Разреши им, и они бы толпами опускались на Землю и оттуда никуда уже не ушли, она стала бы их второй родиной. Хорошо еще, что ваш мир пока закрыт, хотя конечно, такие талантливые умы вам бы на планете не помешали.
— Очень интересные вещи ты мне рассказал, когда-нибудь мы с тобой об этом еще поговорим, а теперь, дружок, давай займемся делом, — и я поклонился Доруму и его свите:
— Приветствую вас всех, уважаемые.
— Сир, — продолжил глава делегации, — позвольте вам показать нашу станцию. Или вы предпочитаете сначала отдохнуть?
— Мы не устали и, если вы не возражаете, готовы познакомится с вашей базой. Мы с Лео уже побывали на одной такой, но ваша по сравнению с той — настоящий гигант.
— Да, сир, — с готовностью подхватил Дорум, — такой второй станции, как наша, больше нет нигде, она уникум. И оборудование здесь уникальное: самое мощное и совершенное, какое только мы смогли создать, а исследовательские лаборатории — самые оснащенные, это целые исследовательские институты.
— Ну, и каковы успехи? — вежливо, с едва уловимой долей иронии поинтересовался я.
— Если честно, сир, то не очень. Мы только следим за всем, что здесь происходит, да и то только издали, наши приборы едва успевают фиксировать все происходящие изменения. — Его лисья физиономия выражала явное неудовольствие всем происходящим. — Правда, мы окружили эту область пространства всеми имеющимися в нашем распоряжении средствами, но…
— Но?..
— Сир, вы понимаете…
— Да понимаю, — ответил я на его невысказанную мысль, — понимаю, очень хорошо понимаю. Если он вздумает прорваться в остальной космос, то никакие крепости и станции его не сдержат. А рано или поздно, такая ситуация обязательно возникнет.
— Сир, вы исчерпывающе описали ситуацию, это так, вынужден признать. Математические законы строги и действуют во всех областях космоса одинаково, а значит, вероятность его выхода в населенный космос все возрастает.
— И какова уже вероятность?
— Уже три десятых, сир, и потихоньку все растет. — И Дорум со вздохом указал на огромное светящееся табло под потолком, на котором все время менялись цифры, по-моему, миллионные или даже десятимиллионные доли, и беспомощно развел руками. — И нам остается только сидеть и ждать.
По его лисьему лицу было видно как он недоволен всей этой ситуацией.
— Да, веселенькая перспектива. — Я помолчал, потом продолжил. — Ладно, посмотрим, что-нибудь да придумаем. А пока мы готовы познакомиться с вашей базой, господин Дорум, более подробно.
И мы, сопровождаемые целой свитой ученых и военных всех рангов, отправились вглубь.
При ближайшем рассмотрении станция поражала еще больше. Огромные трубы змеились по потолку, под рифленым дырчатым полом тоже угадывались какие-то работающие агрегаты, даже в стенах пряталась аппаратура жизнеобеспечения. Двойные переборки, которыми каждые пятьдесят метров разделялись коридоры, поражали своей толщиной — похоже, что в случае непредвиденной ситуации, каждый такой модуль становился самостоятельным летающим средством. Это было умно, это было оправдано. На станции по моим самым скромным подсчетам находилось что-то около десяти-пятнадцати тысяч людей, такое ее
