«Крузенштерн», того самого, чьи верхушки мачт постоянно были видны из окон нашей квартиры на Мойке. Круг замкнулся...
— В 1963-м мы шли из Атлантики и завернули в Гибралтар, где я впервые увидел Геркулесовы столбы, когда-то отделявшие для древних греков Средиземное море от «истинного Понта» — Атлантики. Надо сказать, это совпало с одной неприятной историей: один из наших моряков, молодой лейтенант, получил радиограмму от жены, где она просила его простить, поскольку уходит к другому. У всех был настоящий траур. Тема женских измен составляла важную часть корабельной жизни, нередко становясь поводом для женоненавистничества. В те времена я написал немало такого рода стихов и песен. Лишь значительно позже понял, что дело не в женщинах, а в неизбежных при нашей профессии долгих разлуках, которые выдержать может далеко не каждый. Не я вывел формулу «С любимыми не расставайтесь», но подтверждаю ее правильность.
А тогда, переживая по поводу злополучной радиограммы, мы вдруг вспомнили: за много лет до нас в этих краях ходил легендарный Одиссей, который никак не мог вернуться на родную Итаку, и он тоже не без оснований волновался по поводу супружеской верности подруги, осаждаемой многочисленными женихами. Так Одиссей стал моим героем, в результате чего появилась песня «Геркулесовы столбы», заканчивающаяся словами: «Ты не спеши меня забыть, / Ты подожди немного, / И вина сладкие не пей, /И женихам не верь».
Песня про атлантов родилась уже в третьем походе «Крузенштерна» в Северную Атлантику, когда мы опять заходили в Гибралтар и проходили мимо Геркулесовых столбов. В тот момент мне вдруг особенно отчетливо вспомнился Эрмитаж, куда водил меня отец, и родились строки: «Когда на сердце тяжесть / И холодно в груди, / К ступеням Эрмитажа / Ты в сумерки приди».
А заканчивалось стихотворение так: «Стоят они навеки, / Уперши лбы в беду, / Не боги, человеки, / Привыкшие к труду. / И жить еще надежде / До той поры, пока / Атланты небо держат / На каменных руках».
Написанные стихи мне не понравились, я их отложил и забыл. Спустя какое-то время, перебирая старые бумаги, я наткнулся на них и хотел уже выкинуть, как вдруг неожиданно стал мурлыкать под нос невесть откуда появившуюся мелодию. Так получилась песня «Атланты». Тогда я и предположить не мог, что спустя годы буду спускаться под воду в поисках сказочной страны.
— Началось все с фотографии. В 1973 году сотрудник Института океанологии им. Ширшова Маракуев сделал серию подводных снимков вершины горы Ампер. На некоторых из них под слоем песка явственно просматривались вертикальные гряды, похожие на стены древнего города. Располагались они под прямым углом друг к другу, а природа, как известно, прямых углов не любит. Сам собой возник вопрос: уж не следы ли это легендарной Атлантиды, спор о которой не стихает около двух тысячелетий? Фотографии облетели страницы газет и журналов, и древняя легенда ожила.
С океаном связаны разные легенды. Одни возникли в глубокой древности и давно развеялись. Чего стоит, например, захватывающий миф о Бермудском треугольнике, который и сегодня будоражит воображение доверчивых читателей. Но есть, пожалуй, лишь одна легенда, которая, возникнув в глубокой древности, не только существует по сей день, но и сохраняет к себе неиссякаемый интерес. Это легенда об Атлантиде.
Платон описал Атлантиду очень подробно. Рассказал о политическом и социальном устройстве, описал геометрическое расположение улиц ее городов, живописал природу, поведал о способе ведения хозяйства и обработки металлов. Кстати, этот последний пункт вызвал у Платона наибольшее удивление. Ведь в эпоху гибели Атлантиды большая часть человечества находилась еще в мезолите. Человек был знаком только с луком и стрелами да с прибрежным рыболовством. С природными металлами и методом их холодной обработки он познакомится лишь через несколько тысяч лет. А в Атлантиде уже знали секрет выплавки медного сплава. Это был орихалк — сплав, по-видимому, близкий к латуни.
У Платона, конечно, хватало критиков. Первым выступил его ученик Аристотель, считавший, что описание Атлантиды придумано Платоном, поскольку уж очень напоминает его представления об идеальном государственном устройстве. Однако, чем больше изучаешь этот вопрос, тем убежденнее приходишь к выводу: Платон мог что-то преувеличить и присочинить, но сам факт существования Атлантиды он не придумал. Шлиман поверил Гомеру — и нашел Трою. А я верю Платону.
— Значит, время Атлантиды пока не пришло. Первая попытка проникнуть в тайны горы Ампер, где, по моему мнению, могли прятаться следы Атлантиды, была предпринята в 1982 году. Но тогда бушевал шторм, и погружаться было опасно. Мы решили опустить на стальном тросе водолазный колокол с тремя акванавтами. Операция была, скажем прямо, рискованная — шторм на поверхности гулял вовсю. Когда колокол достиг вершины горы, его начало трясти и бить о выступы скал. Руководившего погружением Николая Ризенкова чуть не прихлопнуло балластом, когда тот в очередной раз ударился о скалу. Увидеть в этом кромешном аду ничего было нельзя, зато ударом откололось несколько кусков породы, и Николай, чтобы не возвращаться с пустыми руками, схватил один из них. Этот «кусок Атлантиды» потом снимали для самых разных газет, включая иностранные. Неуемные журналисты даже предлагали мне обменять камень на ящик коньяка, но я возмущенно отказался. «Ну и дурак, — сказал начальник рейса Ястребов, которому я с гордостью поведал о своей неподкупности. — Подсунул бы другой камень, им-то все равно»...
Через год на спускаемом аппарате «Аргус» довелось спуститься и мне. Однако на участок со «стенами» выйти не удалось — мешало сильное течение. Правда, я нашел, как мне показалось, амфору. Когда таинственный предмет подняли на поверхность и расчистили толстый слой ракушек, то с разочарованием увидели алюминиевую кастрюлю никак не «атлантического» происхождения...
