И вдруг до смешного ясной предстала ему его собственная грядущая жизнь.
Он просто станет защищать таких вот детей. Вот этого малыша, например, которого принял на руки, — есть ли такая профессия? Ведь должен же кто-то надежный и верный спасать и сохранять слабых и малых! Сказала же Ольга: не ловить, а защищать!
11
Эй, жадные вороны, кошки и собаки, глупые мальчишки и пьяная нечисть! Брысь! Отойдите от птенцов.
Они взлетят сами, поднимутся на крыло, только надо подождать немного. Набраться терпения.
Не полениться — охранить их и уберечь, они же беззащитны, точно малые дети.
А вы, малые дети, не бойтесь! Ведь каждый из вас взрослеет за чьей-то спиной.
Если бы, если бы, если бы…
Вот место, где наши когда-то
сражались Иваны. Земля залечила
войной нанесенные раны. И вечные степи,
и пыль на дорогах, и гравий Не помнят тяжелого шествия
сумрачных армий. Лишь движутся тучи по небу
подобием строя. И как здесь увидеть
минувших сражений героя?
Вдруг, белый, как лебедь,
он выплыл из тучи свинцовой, И был ослепителен лик
Благородно-суровый. То воин, как ангел,
стоял над равниною ржавой С прижатою к сердцу,
средь молний горящей державой. И жертвенно
силу стихии враждебной гасила Его безоружно-открытая,
высшая сила.
Каким бы я был в сорок первом году? Я рос бы, как деревце в школьном саду. Я был бы наивен, как в речке вода, И в девочку Свету влюблен навсегда. И были б для чувств моих даже тесны Цветущие дни предвоенной весны.
Каким бы я был в сорок третьем году? Я знал бы, за что я сражаться иду. И школьного сада живительный шум Пред первой атакой пришел бы на ум. И девочки Светы распахнутый взгляд Смотрел бы мне в душу и вёл через ад.
Каким бы я был в сорок пятом году? Я вновь оказался бы в школьном саду. Отвыкший от мирных созвучий солдат, Я долго бы слушал лепечущий сад. И робко бы трогала Света, жена, Добытые в пекле войны ордена.
Тебя я должен, милая, беречь.
Для этого даны мне щит и меч.
Ни Змей Горыныч мрачный, ни Кощей
Не тронут светлой красоты твоей.
В сраженье на Калиновом мосту
Я отстоял любовь и красоту.
Защита очага и алтаря — Забота воина, удел богатыря. Я, витязь с человеческим лицом, Стою с любимой в храме, под венцом. Да будет этот брак благословен — Без страха и упрека, без измен!
Нам жить и жить на добром берегу, Где расцветают розы на снегу, Где отражаются в зеркальных облаках Супруги с малышами на руках.
Но это счастье должен я беречь. И потому даны мне щит и меч.
ДОЧКИ-МАТЕРИ
Твой поезд уходит в Россию все глубже. И пристально-долго вослед Смотрю я глазами внимательной дружбы И вижу мерцающий свет.
Все ближе святыни, все ближе твой Север, И там, в Вологодском краю, К иконке прильнув нескудеющим сердцем, Ждет матушка дочку свою.
Как чисто пространство, как строго и ясно… Блистает, мерцает страна, Любовью дочерней светла и прекрасна, Молитв материнских полна.
А поезд мелькает под сводами радуг, Минуя столицы и глушь… И царствует в мире незримый порядок, Открытый для любящих душ.
He могу подтвердить я, что осень — в бреду, Не могу я сказать, что она — в лихорадке. Кто болезни в Божественном видит саду, Бьется сам зачастую в припадке.
А здоровье души — изливается вширь Иль восходит в просторные выси, Где бессмертные силы читают Псалтырь И плывут абсолютные мысли.
И оттуда приходят дожди и снега
И меняют земное убранство.
Как лампады, в рябинах горят берега.
Свет покровский вступает в пространство.
И проникнуты свежим сознаньем миры. Принимает природа с любовью Этот пушкинский праздник осенней поры — Русский холод, полезный здоровью.
