чулан. Переждав некоторое время, я понял, что танк, видимо, приехал не за мной, а за кемто другим, и вышел из дома.
Проходя мимо больницы на улице Плеханова, я увидел стран ную картину: деревья перед окнами больницы были сплошь уве шаны окровавленными бинтами. А пожарные, приставив лест ницы, снимали их, матерясь. Оказалось, раненые сорвали свои окровавленные бинты, выбросили их из окон больницы и раз бежались, боясь, что всех раненых арестуют как участников беспорядков.
Однако арестов, судов и расстрелов, как потом в Новочер касске, в Тбилиси не последовало. По крайней мере, никого из моих знакомых не взяли. Видимо, власти посчитали, что 'и так хорошо'.
Оглядываясь на прошлое, я понимаю, что мне страшно по везло. В ту ночь погибли сотни демонстрантов, в основном, сту денты и школьники. Я же отделался легким ранением в ногу. Вот так каменный писатель спас меня от встречи с богиней красоты и, видимо, смерти, хотя обещанная Зевсом встреча почти состоялась... Но я на всю жизнь понял - во сне тоже надо вести себя осторожно. У этих ночных видений есть одна пренеприятная особенность - они часто сбываются!
В 1989 году я с моей будущей женой Тамарой побывал в Тби лиси и пошел на место расстрела - поклониться писателю, защитившему меня своей каменной грудью. На памятнике до сих пор видны оспинки от пуль. Прохожие улыбались, на верное, принимая меня за почитателя таланта Эгнате Нинош вили, произведения которого я, к своему стыду, так и не удо сужился прочитать...
СОН В ЛЕТНЮЮ НОЧЬ
В середине августа 1985 года я отправился отдыхать на Ки евское водохранилище, называемое еще 'Киевским морем', на турбазу близ поселка Дымер. Там уже отдыхал мой друг Юра, и он зарезервировал для меня домик. Со мной поехали наши общие с Юрой друзья, имевшие катер. Они путешество вали по водохранилищу, останавливаясь то тут, то там - где понравится.
Както я решил прокатиться по новым местам с ними на ка тере. Юра побоялся ехать в незнакомые места и остался купать ся на пляже. К вечеру я обещал приехать. Друзья забрали меня, и мы 'пошли' на катере в район города Чернобыля, в залив, где в водохранилище впадают две реки - Уж и Припять. Говорили, что изза атомной электростанции в этом заливе вода теплее, чем везде.
Обратно я решил возвращаться своим ходом, попрощался с друзьями и отправился гулять самостоятельно, осматривая кра сивые места. Перед обратной дорогой я решил искупаться. Сло жил и спрятал одежду под приметным деревом, завалив ее сверху листьями лопуха для конспирации, и, полностью раздев шись, пошел купаться. Вокруг не было ни души, и я мог позво лить себе такую вольность. Второго такого приятного купания мне и не припомнить. Я, кажется, ощутил тепло чернобыльско го атома.
Вода, действительно, была под тридцать градусов. Слева в за лив уходило огромное негреющее красное солнце, спокойная красота берегов буквально усыпляла. Пролежав на спине около получаса, я понял, что меня слегка отнесло течением, которого я раньше не замечал. Я перевернулся, отыскал глазами мое 'при метное' дерево и вскоре подплыл к нему. Но... лопухов под ним не оказалось, как и моей одежды. Лопухом оказался я сам: теперь в положении голого инженера Щукина мне предстояло отыскать 'приметное' дерево среди сотен других таких же. И я побрел по пояс в воде (по вполне понятной причине!) вдоль берега.
Быстро темнело. Я понял, что разыскать мои лопухи сегодня уже не смогу. Стало холодать. Лежать на сырой земле в голом виде - опасно и стыдно. Плыть всю ночь по заливу - тоже опас но. Оставалось, как и инженеру Щукину, одно - пропадать, но пропадать я решил всетаки там, где потеплее. Вскоре я отыскал небольшую копну сена, зарылся в нее и заснул...
И снился мне ужасный сон. Будто я нахожусь в долине реки после наводнения. Вокруг грязь, я бреду весь голый в этой гря зи по колено. А вокруг разбросаны трупы животных - кошек, собак и даже людей, видимо, утонувших при потопе. Я еле вы таскиваю ноги, меня засасывает тина, вот я провалился по бед ра и понимаю, что уже не выберусь...
Я с криком проснулся. Над горизонтом медленно вставало опять же красное негреющее солнце, как мне показалось, с той же стороны, что и заходило вчера. Поняв, что совершенно заб лудился, я выбрался к воде и, пугаясь каждого звука, стал обхо дить одно дерево за другим. А вот и мои лопухи - они действи тельно были на виду, и дерево - самое высокое, как я только этого вчера не заметил! Быстро одевшись, я с какимто непри ятным осадком покинул место моего чернобыльского ночлега. Выйдя на дорогу, я сел на автобус и доехал до Дымера, а там доб рался и до турбазы, куда прибыл еще до полудня.
Юра, не дождавшись меня вечером, чуть не забил тревогу. Но так как и друзья, с которыми я уехал, тоже гдето заночева ли, то искать меня пока не начинали.
Я рассказал друзьям про свое приключение и про сон. Юра не придал сну значения, а вот других друзей он испугал. Они по яснили, что хождение по грязи и трупы во сне - это не к добру.
Вскоре я уехал домой в Москву, но и там меня не покидала тревога, вызванная дурным сном. Тем более в 'Соннике' Гу ставуса Хиндмана Миллера я прочел, что хождение по грязи, а тем более трупы во сне - это 'предвестие печальных вес тей'. Я решил во что бы то ни стало получить конкретное и вра зумительное толкование моего сна.
ИОСИФ - ТОЛКОВАТЕЛЬ СНОВ
'Ищущий да обрящет!' - говорится в Священном Писании. Попадается мне в руки книга Томаса Манна 'Иосиф и его бра тья', которую я прочел на одном дыхании. Я понял, что наряду с Библией исключительно полезно читать и толкование ее, так сказать, сопутствующую литературу. Особенно таких талант ливых авторов, как Томас Манн. Небольшая история о жизни Иосифа, сына Иакова, рассказанная в Библии в книге Бытия, развернута в романе Томаса Манна на два объемистых тома. И именно оттуда я узнал о замечательной способности Иосифа к толкованию снов. Это был, пожалуй, самый известный за всю историю человечества толкователь снов. Вот что сказано об этом в Библии:
'Он (Иосиф) сказал им (своим братьям): выслушайте сон, который я видел: вот, мы вяжем снопы посреди поля; и вот мой сноп встал и стал прямо, и вот, ваши снопы стали кругом и по клонились моему снопу' (Бытие, гл. 37, ст. 6,7).
'И видел он еще другой сон, и рассказал его братьям своим, говоря: вот, я видел еще сон, вот Солнце и Луна и одиннадцать звезд (по числу братьев) поклоняются мне' (там же, ст. 9).
Вот за эти самые сны, которые тем не менее сбылись через много лет, братья продали Иосифа купцам, те доставили его в Еги пет, где начались и новые испытания, и торжество Иосифа. Сперва он достаточно успешно пребывал надзирателем в доме богатого и знатного Потифара; затем жена Потифара стала, как говорится, склонять красавца Иосифа к сожительству, а когда он отказался, коварная женщина имитировала изнасилование и добилась ареста Иосифа. Заключили его, невинного, в тюрь му, где сидели узники фараона.
Но и в тюрьме Иосиф продвинулся и вскоре вновь стал рас порядителем. Попали под начало Иосифа два узника, придвор ные фараона - виночерпий и хлебодар. И увидели эти узники сны. Виночерпию снилась виноградная лоза, на которой три ветви. Лоза развилась, появились цветы и ягоды. Виночерпий выжал ягоды в чашу и подал фараону.
На что Иосиф сказал ему: три ветви - это три дня. Через три дня фараон помилует тебя и возьмет на прежнее место. Хитрый Иосиф не забыл при этом попросить виночерпия: 'Вспомни же меня, когда хорошо тебе будет; и сделай мне бла годеяние, и упомяни обо мне фараону, и выведи меня из этого дома' (Бытие, гл. 40, ст. 14).
А вот сон хлебодара: на голове у него три корзины решетча тые с хлебами, и птицы клевали из них пищу фараонову.
И сказал ему Иосиф: 'Три корзины - это три дня. Через три дня фараон снимет с тебя твою голову, и повесит тебя на дере ве; и птицы будут клевать плоть твою' (там же, ст. 18, 19).
Все так и случилось, как предсказал Иосиф. Но виночер пий не сразу вспомнил о просьбе Иосифа, и тот продолжал сидеть в тюрьме еще два года, пока самому фараону не при снился сон. Снилось ему, будто он стоит у реки, из которой выходят семь тучных коров. Но после них из той же реки вы ходят семь тощих коров, которые набрасываются на тучных животных и, вопреки законам биологии, съедают здоровых и сильных коров.
В ужасе проснулся фараон, заснул снова и увидел другой сон - семь колосьев, тощих и иссушенных, пожирают семь дру гих колосьев - тучных и крупных. Когда фараон окончательно проснулся, то тут же потребовал истолковать его сон. Но никто из египетских мудрецов не смог этого сделать. Вот тогда и вспом нил виночерпий о бедном узнике и рассказал о нем фараону. По приказу фараона привели Иосифа. Фараон
