Ну, тогда я, как бы всерьез, сделав страшное лицо и подняв руку вверх, провозгласил: 'Снимаю мое проклятие! Больше Геракла не будут выгонять с работы, если только не на пенсию, и больше не будет он 'терять' своего, уже единственного глаза!'
Компания осталась довольной, и мы, выпив еще, расстались.
И надо бы рассказать о последней моей встрече с Гераклом, которая состоялась в середине 80х годов в Сухуми.
Я каждое лето навещал маму, которая в 80х годах переехала туда из Тбилиси. Помню, я очень тосковал и скучал в этом горо де. Приятелей у меня там не было, подруг тоже. Вот я и бродил вечерами по набережной Руставели, бесцельно рассматривая прохожих. И вдруг среди толпы я замечаю моего 'заклятого друга' Геракла. Весь седой, обрюзгший пожилой человек, но как я могу забыть его - он мой благодетель - изза него я так удач но уехал из Грузии! Я в страшных снах вижу, что я еще там, осо бенно в период грузиноабхазской войны - русскоязычный абхаз в окружении свирепых грузин. Это даже похуже, чем в гру зинской группе детского сада! Висеть бы мне там на ближай шем платане!
Я уже жил и работал в Москве и благодаря участию в попу лярной телепередаче 'Это вы можете!' меня узнавали не толь ко на улицах Москвы, но и в неосвещенных общественных туа летах Сухуми. Поясняю - захожу както в сухумский туалет, а там кромешная темнота. Ну, я и матюгнулся изощренно, пы таясь пристроиться к стенке. А тут голос от когото, сидящего сбоку: 'Профессор Гулиа, передача 'Это вы можете!', узнал по голосу!' Я так и рванул из туалета, даже не выполнив до кон ца своего дела.
- Батоно Геракл, - неуверенно позвал я, - ты ли это?
Он узнал меня, несмотря на мою бороду, мы обнялись, и я пригласил его к себе домой - выпить за встречу. Жила мама почти прямо у моря, пять минут хода от набережной. Мы зашли ко мне, мама была хорошо знакома с Гераклом - мы часто вы пивали у меня дома в Тбилиси. Она быстро организовала закус ку, чача была, и мы выпили с Гераклом основательно. А он все старался у меня выпытать, знаю ли я про то, что он одноглазый.
- Посмотри мне в лицо, - говорит, - находишь ли ты в немизменения?
Глаз стеклянный так и смотрит вбок, но я делаю вид, что не замечаю этого.
- Да поседел сильно, - говорю я, - а больше ничего не замечаю!
Он начинает плести чтото про КГБ, дескать, охотились за ним, пытались убить - базу подводит под отсутствие глаза, стыдно ему, что в пьяной драке выбили. Ну и решил я над ним подшутить по сценарию грузинского писателя Нодара Думбадзе.
Мама постелила Гераклу постель в свободной комнате, он ложится, сильно выпивши, а я ему чашку с водой приношу.
- Я не пью воды ночью! - гордо отказывается от чашкиГеракл.
- Да нет, батоно Геракл, это чтобы глаз положить! А то опятьпотеряешь и скажешь, что Нурбей виноват!
Что с ним было - это и истерика, и неистовство вместе! Я же поддаю ему под дых и приговариваю: 'Не делай гадости людям - глаза будут целее!' Поддаю по ребрам: 'Не присваи вай чужой работы - ребра будут целее!' Наконец, положил его, побитого, на постель, и он заснул. Утром же я сделал вид обиженного:
- Ну и драчун же ты, батоно Геракл! Никак не мог тебя спатьуложить - то ты под дых мне дашь, то кулаком по ребрам - раньше ты, выпивши, смирнее был. Пришлось тебя силой укла дывать!
А про глаз - ни слова! Поднялся бедный побитый Геракл с постели, налил я нам по рюмочке опохмелиться, и расстались мы. Даже не знаю, жив ли он сейчас...
'АГЕНТ МЕЖДУНАРОДНОГО СИОНИЗМА'
Идем дальше. В 1973 году я должен был защищать доктор скую диссертацию в Москве на ученом совете института МАДИ. Пришло много положительных отзывов, даже из Америки от из вестного ученого Дэвида Рабенхорста, где он писал, что я сде лал 'значительный вклад в мировую науку'. Добрые они ребя та, эти американцы!
Но был и один отрицательный отзыв от 'закрытого' профес сора Красина из военной организации - Бронетанковой ака демии. Мы не были знакомы, но он был как раз оттуда, откуда профессор Р. В. Ротенберг дал мне отрицательный отзыв на изоб ретенный мной первый супермаховик.
Ято получил через двадцать лет патент на это изобретение, а Ротенберг лишь нанес ущерб нашей стране, которая могла бы продать патент за рубеж. Все развитые страны в это время па тентовали свои супермаховики, в том числе и мой 'друг' Рабен хорст из США. Но первыйто был мой, и этим патентом можно было бы торговать.
Ротенберг вскоре после выдачи отрицательного отзыва уехал в Израиль и умер там. Я же тогда объяснил его поступок тем, что он был 'скрытым агентом израильской разведки'. Причи на для того времени - обоснованная. Хорошо, а почему же Кра син, не имея никакого отношения ни к израильской разведке, ни к моей работе, дал тоже резко отрицательный отзыв? Этого так просто не бывает! К тому же отзыв написал человек, либо толком не читавший работы, либо не понявший ее напрочь. Думаю, что умный Красин, если бы прочитал работу, то обяза тельно понял бы ее.
Но в научных 'кулуарах' МАДИ мне объяснили, в чем дело. Очень жаль, что профессура наших вузов так мало загружена делом - в ее свободные от занятий мозги лезут такие замысло ватые интриги! Профессор В. А. Илларионов, выступивший против меня, оказывается, был на своей защите докторской 'опущен' моим покровителем - 'корифеем' Б. С. Фалькеви чем. Илларионов, занимаясь транспортными проблемами в пче ловодстве, был весьма далек от науки, но меду, да и денег, у него было предостаточно. А потому и отзывов тоже. Однако принци пиальный Фалькевич, как выражались в 'кулуарах', 'раздел диссертанта до трусов', показав его примитивные знания в науке.
И все же Илларионов защитился. А Фалькевича возненави дел. А заодно и того, кого Фалькевич поддерживал, кому дал прекрасный отзыв и с кем у него много совместных трудов - то есть меня. В то же время Илларионов был дружен с Краси ным, который особенной принципиальностью не отличался, часто ездил в Грузию оппонировать диссертации и гулял там на славу...
' Стоп, стоп - в Грузию, оппонировать! Тогда без Трили это не обходится, в одной же области знаний работаем!' - И я, пос ле долгого перерыва, звоню Трили домой. Рассказываю, как живу, что считаю его своим учителем, где собираюсь защи щаться и что Красин дал мне отрицательный отзыв, а Фальке вич и все остальные специалисты, даже из Америки - положи тельные.
- Красин, Красин, - после долгого молчания повторил Трили, - смотри, как это на него непохоже! Знаешь что, - неожи данно заключил Трили, - встреться ты с этим Красиным и рас скажи, что звонил мне и я был удивлен его отрицательным от зывом. И что я даю на твою работу резко положительный отзыв, причем пришлю его с нарочным!
Я всеми способами начал искать встречи с Красиным. И, на конец, подловил его у входа в ВАК, где было совещание, - он был там лицом влиятельным. Красин оказался невысоким чело веком в военной форме с полковничьими погонами. Я предста вился и подарил ему мою недавно вышедшую монографию 'Инерционные аккумуляторы энергии', между прочим, первую в мире по этой тематике! И сказал также, что получил его отри цательный отзыв, удививший академика Трили...
- Трили, - удивился Красин, - а какое он к вам имеет отношение?
- Как какое? - удивился в свою очередь я, - он мой первый учитель, у меня с ним десятки совместных трудов, под его руководством я работал и проводил испытания. Да и вообще он - мой родственник! - не удержавшись, соврал я. Мне ста ло окончательно ясно, что Красин не читал моей диссертации, иначе бы он не спросил, какое отношение ко мне имеет Трили.
Красин замялся и, после раздумья, сказал:
- Хорошо, я не приду на вашу защиту и не устрою разгрома, хотя обещал... - Тут он прикусил язык, поняв, что сказал лишнее. - Но я обещаю, что в ВАКе ваша работа пролежит дол го! - почти радостно сообщил он. - Меня назначают предсе дателем секции, и я буду подробно знакомиться с вашей рабо той! - и дверь в ВАК захлопнулась перед моим носом.
Когда Красин весело и хвастливо сообщил мне, что его на значают председателем секции и что он 'завалит' меня в ВАКе, 'чтото' заклинило во мне.
