манере.
— Ну что ж, — по ее движениям было заметно, что она нервничает. — Я отняла у вас достаточно времени…
— Вы не уйдете, пока не дадите мне ответ.
— Ответ на что?
— Вы выйдете за меня замуж? — в его вопросе не было ни намека на игру.
— Но вы же пошутили? — неуверенно спросила она.
— Боюсь, что нет, дорогая. И хотя это так же неожиданно для меня, как и для вас, я абсолютно серьезен. Розлинн плотно сжала губы.
— Без всякого сомнения, я не выйду замуж за вас, так же как и за Джорди!
Она тоже была вполне серьезна и готова упрямо стоять на своем. Ее отказ, однако, только сильнее распалил его желание. Он прожил тридцать лет без жены и, конечно же, проживет без нее еще столько же, но он не мог допустить, чтобы она покинула его спальню, а она, черт возьми, собиралась сделать это немедленно. Она загнала его в угол — и выход был один. Он готов был жениться, чтобы получить согласие!
— Поправьте меня, если я не прав, моя дорогая, но ведь у вас нет других претендентов на вашу руку, не так ли? И хочу вам напомнить, что уж раз вам необходимо выйти замуж, какая разница за кого.
Она рассердилась на него.
— Это правда, никакой разницы — за исключением вас.
— Почему?
— Из вас выйдет отвратительный супруг.
— Я всегда так считал, — удивил он ее своим согласием. — Но я ведь могу и измениться. Монтиет же смог, а я первый считал его абсолютно не способным к браку.
— Он полюбил свою жену, — подчеркнула она с досадой.
— Боже праведный, вы ведь не ждете, что я скажу, что люблю вас? Это слишком рано…
— Конечно же, не жду, — отрезала Розлинн, и щеки ее раскраснелись. — Но мы оба знаем, что вы мне нравитесь, не так ли? И мы оба знаем, что…
Она не договорила, но ее лицо запылало еще сильнее.
— Сэр Энтони, пожалуйста! Чтобы вы ни говорили, я уже все решила. Вы никогда не изменитесь ради меня. И я клянусь, я никогда не выйду за распутника!
— Полагаю, что должен благодарить леди Гринфилл за вашу непримиримость?
Ее удивление показало, что он прав.
— Сядьте же, Розлинн. Пришло время рассказать вам всю историю. Просто старина Джордж перепугался, когда столкнулся лицом к лицу с проблемой отцовства. Он уехал на две недели, чтобы проверить себя и разобраться в своих чувствах, а когда вернулся, Френсис была уже замужем за Гринфиллом. Она никогда не разрешала Джорджу видеться с сыном и сама отказалась встретиться с ним после смерти Гринфилла. Если кто и виноват во всем, так это ваша подруга. А правда состоит в том, что Джордж женился бы на ней сейчас же, если бы она только согласилась.
Зачем Энтони рассказывает ей об этом? Она с грустью смотрела на горящие в камине угли и чувствовала легкое головокружение. Френсис, может быть, и вышла бы замуж за Амхерста, если бы смогла простить ему тогдашние сомнения. Еще бы, ведь Джордж Амхерст был в то время легкомысленным повесой — ему трудно было сразу принять другой образ жизни. А как же сама Розлинн? Ничего на свете не желала она больше, чем выйти замуж за Энтони Мэлори… Если бы он любил ее, если бы был верен ей, если бы она могла поверить ему! Николае Иден любил Реджину, ее дедушка любил ее бабушку, Джордж Амхерст, возможно, любил Френсис, а может, и сейчас любит, но Энтони дал понять ей абсолютно ясно, что не любит ее. К сожалению, сама она уже готова была в него влюбиться. Если все так — значит, Розлинн должна отказать ему. Она не такая дура, чтобы терпеть страдания, которые Энтони обязательно принесет ей в избытке.
Она оглянулась, но увидела, что кровать пуста. Вздохнув, она ощутила, что Энтони стоит позади, опершись на спинку. Они были слишком близко друг к другу. Розлинн подумала, что пора уходить.
— Извините, но то, что вы рассказали о Френсис и Джордже, не изменило моего мнения о вас. Он положил руки ей на плечи.
— Если я продержу вас здесь всю ночь, вы будете скомпрометированы. Мне даже не обязательно трогать вас, дорогая. Обстоятельства говорят сами за себя. Точно так вышла замуж и Реджи.
— Вы этого не сделаете! — Думаю, что сделаю.
Розлинн вскочила, измеряя взглядом — достаточно ли безопасное между ними расстояние.
— Это… это… это не сработает! Я собираюсь уехать в Шотландию. Что мне до того, что здесь погибнет моя репутация. Я все еще… — она никак не могла подыскать подходящее слово и наконец высказала главное:
— Мой муж будет знать правду и это единственное, что меня беспокоит.
— Ах, так! — воскликнул он, и его темно-синие глаза заблестели дьявольским огнем. — Тогда, дорогая, вы не оставляете мне выбора. Придется вас скомпрометировать по-настоящему.
— Вы не посмеете, сэр!
Ее возбуждение вызвало у него усмешку.
— Да, и вряд ли я смог бы держаться в рамках приличия. Я даже хуже, чем вы думаете обо мне. Вряд ли я смог бы выпустить вас просто так из моей спальни.
Она попятилась к двери, но он успел преградить ей путь.
— Раз уж вам неизбежно придется разделить со мной постель, почему бы вам не расслабиться и не получить удовольствие?
Розлинн поначалу не испугали его слова, она подумала, что он подтрунивает над ней. И его игривая манера тоже не вызвала ее тревоги, но чем ближе он пододвигался к ней, тем больше возрастало ее беспокойство.
Она знала, что может случиться, если он поцелует ее. Не важно — был ли он серьезен и в самом деле собирался уложить ее в постель или нет, если он только дотронется до нее, это обязательно случится, причем, без особых усилий с его стороны.
— Я не хочу…
— Я знаю, — мягко сказал он, властно притягивая ее в объятия. — Но вам придется, дорогая.
Конечно же, он был прав. Он знал, что она хочет, слишком хорошо знал, что ей не удастся уйти. Она может сопротивляться хоть до рассвета, но уйти не сможет. Он был самым прекрасным и совершенным мужчиной, какого она когда-либо видела, и она хотела его с момента первой их встречи. Такое смятение чувств не могли победить ни логика, ни разум. Она желала его душой и телом. Он нежно обнимал ее, и Розлинн чувствовала себя так, будто возвращается домой. Тепло его тела, сила его рук и страсти, заставляли ее забыть обо всем и помнить только свое всепоглощающее чувство к нему, прекрасному и желанному. Но когда Энтони целовал ее, она ощутила вдруг его нерешительность. Она поняла, что он дает ей последний шанс остановить его, прежде чем потеряет контроль над собой. Он знал, что ему хватит опыта сломить любое сопротивление, но он боялся настаивать, он старался быть деликатен с ней, чем заставил окончательно растаять ее сердце. Розлинн сказала «да» просто тем, что обвила его шею руками. Она не возражала.
Его губы были теплыми, сухи и осторожно касались ее. Целуя, он нежно ласкал ее, пробуждая в ней ощущения, о которых она раньше и не подозревала. Он откинулся назад, чтобы распутать складки ее юбки. Ее шляпа и шарф были потеряны где-то. Не двигаясь, она позволила ему медленно раздевать ее. Она не видела, но почувствовала, как платье упало к ее ногам, нижнее белье последовало вслед за ним. Он стоял, не прикасаясь к ней, нет, он просто оглядывал ее с ног до головы, что заставило ее ощутить внутри приятную истому. Он обвил ее узкую талию и медленно положил ее на спину. Ее дыхание было прерывистым, сердце готово было выскочить наружу. Он прикасался к ней нежно, но решительно, и это рождало внутри нее неизвестное ранее чувство теплоты, разливающееся по жилам.
Она улыбалась сама себе, понимая, что если уж ему суждено было победить, то она тоже не проиграет, отдавшись своим чувствам, и получив все, что так давно желала — заниматься любовью с этим мужчиной. Она мечтала, чтобы именно он был ее первым любовником, потому что она знала, что с ним это будет
