машины с двумя тысячами гвардейцев.
Однако конечной точкой маршрута был не Тбилиси, а город Хашури на трассе Сухуми-Кутаиси- Тбилиси. Хашури был железнодорожным узлом, соединяющим Тбилиси с Кутаиси, Боржоми и Черноморским побережьем. До Хашури было чуть более двухсот километров. Вся колонна была разбита на три группы. Первая, из пяти танков, шести БТР, десяти БМП и бригады численностью 800 гвардейцев, не доходя тринадцать километров до города Ахалцихе, поворачивала на север к городам Багдати и железнодорожному узлу Зестафони, расположенному на трассе Сухуми-Тбилиси. Через них должна была пройти северная часть границы. От Зестафона на восток граница планировалась по железной дороге до города Хашури, а на запад от Зестафони — по притоку Риони, речке Квирила и дальше до озера на юге от Кутаиси. А от Кутаиси граница уже прошла бы по реке Риони до Черного моря у Поти.
Близость здесь абхазских войск не требовала бы наличия больших сил Аджарии. Основная часть войск, и техники направлялись на восточную часть границы, откуда можно было ждать нападения Тбилиси. Поэтому на линию границы от Хашури до Боржоми было направлено шесть тысяч бойцов и милицейских частей с учетом добровольцев из Армении. Им были приданы девять танков, восемнадцать БТР, двадцать БМП, артиллерийские и минометные расчеты.
Наиболее длинный путь предстоял третьей группе из шести танков, шести БТР двум подразделениям тяжелых минометов и пяти тысяч бойцов, которые направлялись в городок Цалка, стоящий на речке Храми севернее озера Паравани, через который проходила железная дорога и городок Дманиси, на юг от Цалки.
Именно на этом месте Тбилиси мог нанести, удар с выходом на дорогу через Богдановкну, Ахалкалаки и Ахалцихе, чтобы выйти на Батуми.
Именно на этом, восточном участке Дманиси-Цалка, откуда шла дорога на Тбилиси, а также по линии Борюми-Хашури, планировалось разместить помощь из Армении в виде тридцати танков Т-80, шестидесяти БМП, двенадцати установок “Град” и двенадцати боевых вертолетов. Кроме этого, в Цалку и Дманиси направлялись 3.200 добровольцев из Армении и тридцать две самоходные артиллерийские установки, так как этот участок был всего лишь в тридцати пяти километрах от армянской границы. Этих сил в горных условиях было более чем достаточно.
Уже к вечеру двадцать шестого апреля все три группы войск прибыли в места своей дислокации. Местные власти были недовольны прибытием такого количества людей и техники, но аджарцы прикрывались телексом из Тбилиси о разрешении прохода колонны для участия в параде девятого мая. Звонки местных властей в Тбилиси о созданных им проблемах от скопления такого количества техники и людей ничего не давали. Рабочий день в Тбилиси закончился, был поздний вечер, и местные руководители, естественно, оставляли решение этого вопроса на утро, опасаясь что колонны могут у них задержаться на несколько дней. Но и аджарцы выдвинули обоснованный довод остановок — мелкий ремонт техники и отдых людям.
Но местным властям не удалось поспать в эту ночь. В три часа ночи во всех местах дислокации аджарских частей и техники, в Багдати, Зестафони, Хашури, Боржоми, Цапке и Дманиси, были арестованы местные власти, разоружена полиция и несколько мелких воинских подразделений. Никто не думал, что все пройдет так гладко. Связь с Тбилиси была отключена и взята под контроль. В Батуми еще не знали о том, что в Тбилиси царит хаос и беспорядки, перерастающие в народное восстание. Оттуда ждали только сообщения об операции на военном аэродроме под Тбилиси…
На площади перед домом правительства бушевала двухсоттысячная толпа разъяренного народа, в которой уже заметны были вооруженные боевики оппозиции. В двадцать два часа двадцать шестого апреля лидер Партии звиадистов Зураб Габуния, взяв в руки мегафон, призвал с импровизированной трибуны — кузова грузовика, к свержению тирана и разрушителя Грузии. Разгоряченная толпа начала поджигать автомобили на улицах, прилегающих к площади, возле дома правительства, где находился не успевший вовремя скрыться президент.
В этот момент из здания правительства и стоящих вокруг него бронетранспортеров по огромной толпе оппозиции и просто народа, пришедшего высказать свой протест, ударили спаренные пулеметы. Они десятками косили людей, которые не могли вырваться из плотной толпы запрудившей всю площадь. Каждая пуля находила свою цель, а иногда и не одну. Тысячеголосые предсмертные крики раненных и умирающих, вопли обезумевших от страха людей слились в единый трубный глас ужаса, который разнесся далеко от центра города по улицам и проспектам ночного Тбилиси.
В ответ по окнам правительственного здания ударили гранатометы боевиков оппозиции. На втором и третьем этажах вспыхнули пожары. К двадцати четырем часам возле дома правительства уже полыхало девять танков и тринадцать бронетранспортеров. Площадь была усеяна сотнями трупов мужчин, женщин и детей. Из разных концов города к центру потянулись все, кто ненавидел власть продажного диктатора. Тут же формировались батальоны ополчения.
К двум часам ночи народ штурмом взял две казармы и склады с оружием. Его тут же грузили на машины и везли к центру, где раздавали мужчинам и женщинам. Долгое терпение людей наконец вырвалось из ложной оболочки надежды и воплотилось в полную отрешенность от мыслей о собственной безопасности. Огромной толпой народа руководил на этом этапе один только импульс. Импульс мщения. Мщения за голод и холод, за унижения и ложь, за разрушения их домов, семей и надежды на улучшение жизни.
Но и президенту Грузии отступать было некуда. Опубликованный на него компромат давал ясно понять, что с победой оппозиции его ждет суд и, скорее всего, — смертная казнь. Наворованные сотни миллионов долларов на фоне голодных смертей населения не оставляли ему шансов на спасение. Сейчас он оказался почти в таком же положении, как в свое время и первый грузинский президент — Звиад Гамсахурдиа, когда не успел выбраться из дворца и оказался в горящем доме, окруженном сторонниками Белого Лиса.
Военные самолеты, дислоцированные под Тбилиси нельзя было использовать против толпы из-за опасения попасть бомбой или ракетой в дом правительства. Большие надежды возлагались на помощь из Зугдиди и Кутаиси, куда еще в двадцать часов были переданы соответствующие приказы. Вырваться из здания самостоятельно было невозможно, все было блокировано. Даже подземный туннель был уже взорван. Пришедшая на помощь боевая техника быстро бы рассеяла боевиков и всю эту толпу. Тогда можно было бы вызвать личный вертолет и улететь на военный аэродром, где ожидает личный самолет, — думал в эти часы президент, — даже не предполагая, что его мечтам не только не суждено сбыться, но и что его ожидает совершенно другая судьба.
Помощники и охрана президента через спутниковую связь пытались установить контакты с Америкой, Турцией и Азербайджаном… Но что они могли сделать, когда восстал весь народ. Тем более что двадцать седьмого апреля компромат на президента должен был появиться в ряде европейских и американских газет. Только сейчас многие из ближайшего окружения президента поняли каково, когда Россия тебе не друг. Слишком много подлостей совершил их шеф, да и они сами, против русских, чтобы просить у них помощи. Видимо наступило время расплаты. Ведь дураку должно быть понятно, что лучше и безопасней дружить с ближним соседом, чем с сильным, но далеким и ненадежным другом, каким были для Грузии США. Но почему они должны гибнуть из-за этого подлого дурака и вора? Эта мысль все чаще посещала извилины ближайшего окружения Белого Лиса, заставляя их лихорадочно искать выход из положения…
Военный аэродром, расположенный в тридцати километрах от Тбилиси, напоминал растревоженный муравейник. Из двенадцати МИГов только для шести было горючее. Здесь же базировался личный самолет президента, его вертолет и два вертолета охраны. Вертолеты охраны президента уже дважды летали к дому правительства, но разобраться в темноте, среди пожаров, было сложно. К тому же они были обстреляны. Поэтому по распоряжению начальника охраны президента было решено дождаться рассвета, а там, после выяснения всей обстановки, принимать решение. Они еще не знали, что утра они не дождутся.
Ровно в три часа ночи по аэродрому прокатилась серия взрывов. Это сработала взрывчатка, заложенная подкупленным авиационным техником. Получив 10 тысяч долларов, Арам Самтелия пронес взрывчатку и заминировал президентский самолет и шесть МИГов. Пламя от взрывов уже грозило перекинуться на остальные шесть МИГов и вертолеты. Весь персонал, преодолев страх, бросился на летную
