Все помещения полыхающих вилл и роскошных особняков были залиты кровью их владельцев, членов их семей, их охраны. Зрелище разрубленных на куски человеческих тел не могла выдержать психика обычного человека, если только он не был в шоковом состоянии. Такое могли сделать либо сошедшие с ума садисты, либо люди, мстившие за своих близких и родных тем, кто причинил им не меньшее зло. Простым смертным и непосвященным не дано было понять то, что могли увидеть их глаза на этой улице… Чтобы понять и объяснить случившееся, нужно было потратить месяцы, чтобы ознакомиться с теми преступлениями, которые вершили против человечества, в том числе и против американского народа, владельцы вилл и дворцов в Стейтен-Айленде, на фешенебельной улице Вайт Авеню, где обитали те, кто управлял этим миром, кто отдавал приказы бомбить мирные города, убивать женщин и детей, душить санкциями страны, не хотевшие покориться наглому диктату, кто за десять тысяч миль от своих берегов провозглашал чужие страны зоной своих национальных интересов, даже не спросив народы этих стран, а хотят ли они этого? Банковской олигархии не спится, если падает поток барышей, если не льется где-то человеческая кровь. А кровь всегда будет порождать кровь. Долго сжимаемая сионистами пружина народного терпения, наконец, выпрямилась, и не в России, как думали многие, а в Америке. До конца ХIХ-го века деятельность сионистов была покрыта многими тайнами и держалась ими в большом секрете, поэтому народы мира и вымещали свою ненависть на евреях, которые послушно выполняли волю мирового сионизма. Таким образом, еврейский народ служил сионистам хорошим громоотводом, что давало последним возможность скрывать подлинную суть своей деятельности.
В мирное же время сионизм выступал как ревностный защитник евреев, их веры и традиций, вовлекая последних в ограбление народов среди которых они жили, проталкивая к рычагам власти, к должностям, имевшим большое, а подчас и решающее влияние на власть предержащих. Это позволяло проталкивать удачные гешефты и загребать на мировых аферах гигантские барыши.
Со временем стали появляться свидетельства самих евреев, возненавидевших подлые приемы и практику сионизма, несогласных с бредовыми расовыми положениями еврейских раввинов, проповедующих жестокость и ненависть к другим религиям и народам. Появились и документы, подтверждающие подлое учение сионизма о превосходстве евреев над другими народами.
Хищническая и наглая, подлая и алчная политика мирового сионизма, вскармливающего своих выкрестов по белу свету и приводящих их к власти в странах, где они проживали, и готовящих их к управлению этими странами, наконец-то напоролась на рифы. И если в России все удалось сделать законным путем и покарать преступников, отделив их от честных людей, то в Соединенных Штатах все пошло по руслу насилия и вандализма. Да, все-таки оказался прав упоминаемый нами американский посол. Именно Джеймс Джерард, бывший посол США в Германии, накануне второй мировой войны предупреждал американских евреев в газете “Нью-Йорк Тайме” от 8 октября 1938 года: “…что в США возможны погромы, по сравнению с которыми царские погромы в России будут выглядеть маленьким парадом…”
…На Вайт Авеню уже полыхали развороченные взрывами бронированные автобусы команды Блейка. Вертолеты национальной гвардии потрудились на отаву. Наконец Боб Фаулер с двумя своими белыми друзьями и четырьмя неграми пробился к Блейку, засевшему на вилле миллионера Стейка с оставшимися у него 16 парнями из команды “Ангелов Ада”. Многие были ранены, да и боеприпасов оставалось немного. Эта вилла не горела, так как ее не успели поджечь после казни крупнейшего наркодельца и его семьи. И вертолеты ее пока не обстреливали ракетами, так как не знали, живы ли заложники, или их уже успели казнить. Виллу готовились брать штурмом и национальная гвардия ждала вертолеты с боеприпасами. Если бы Стейк не был супербогачом, то вертолеты уже наверняка смешали здесь все с землей, чтобы не рисковать своими парнями, которых и так уже полегло здесь немало. Блейк, приказав всем отойти, остался один на один с Бобом Фаулером. — Прости меня. Боб, я не на все сто доверял тебе до начала операции, так как не видел тебя в деле, да и вообще я всегда считал белых слабаками, прости, но ваша раса вырождается, много едите, много спите, много развлекаетесь. А это не закаляет человека. Но ты редкое исключение, настоящий мужик и боец. Именно поэтому ты и должен остаться жить. Белым очень не хватает таких лидеров. В белых нужно вдохнуть свежую струю духовного очищения, новых идей, которые смогли бы подавить разлагающий грибок сытости, самодовольства и равнодушия. Борьба с сионизмом и мировым злом только начинается, и в ней без духовного очищения и союза с другими расами победу не одержать. Такой смертельной опасности, как сионизм XX и XXI веков, мир в своей истории еще не видел.
— Джеймс, спасибо за оценку моих скромных заслуг, но ты так говоришь, как будто прощаешься со мной. Надо сейчас всем собраться в кулак и пробиться. За двумя соседними виллами, рядом с примыкающим к Лафайет Авеню сквером стоят два вертолета национальной гвардии, идет разгрузка боеприпасов. Нужно пробиться туда и попытаться захватить вертолет.
— Нет, Боб. Я принял решение умереть здесь, на этих холмах Стейтен-Айленда. Мне пути назад нет. Если сможешь вырваться, запомни телефон в Нью-Йорке. И Блейк назвал Фаулеру номер телефона одного из связных Столберга. Пробирайся в Техас. Если доберешься до Далласа, пробейся к Джону Маккою, это известный миллиардер, да ты из сообщений знаешь, что он возглавил Техас до выборов. Произнесешь слова — “Северная комета” и тебя сразу проведут ” нему. Расскажешь ему, как мы здесь умирали за Америку. И второе. Говорю это только тебе. Я не индеец, я эмигрант из России, наполовину русский, наполовину казах. Так что успеха тебе, возьми часть моих ребят. — Но Боб Фаулер наотрез отказался бросать Блейка, и после короткого спора они решили попробовать пробиться и захватить вертолеты. Спровоцировав ложную атаку в противоположном направлении, они как тени, без выстрелов ринулись на юг к соседним домам, за которыми рядом со сквером стояли вертолеты. Но все было блокировано, и их встретил кинжальный огонь пулеметов. Блейк крикнул: “Только вперед”! Тремя выстрелами из гранатометов, они подавили пулеметы и, не давая опомниться морской пехоте, мечами прорубились сквозь нее, потеряв при этом 9 человек.
Выскочив на Лафайет Авеню, они увидели только один вертолет. Видимо, в пылу боя они не заметили, как взлетел второй. В этот момент раздался взрыв. Это один из оставшихся в живых морских пехотинцев выстрелил по ним из гранатомета. И тут же раздалось еще несколько взрывов гранат. Но Фаулер, развернувшись, огненным смерчем из шестиствольного ручного пулемета разметал еще один заслон морской пехоты, который они не заметили в горячке боя. Он не обращал внимания на то, что из его предплечья хлестала кровь от осколков гранаты. И в этот момент он услышал крик: “Блейк убит!”
Швырнув пулемет, он бросился к Блейку, который лежал, обливаясь кровью. От разрыва гранаты, выпущенной из гранатомета, ему словно бритвой отсекло ногу ниже колена, раздробило предплечье и несколько осколков попало в живот. Фаулер подхватил умирающего Блейка на руки, закричал оставшимся в живых товарищам: “К вертолету!” и бросился заливаемый кровью Блейка вперед, понимая, что у них есть только пара минут.
Через минуту захваченный вертолет взлетел благодаря тому, что двигатель, не успев остыть, быстро набрал обороты. Фаулер и сам будучи в свое время “зеленым беретом”, умел управлять вертолетом. Но у него был классный пилот Чак Моррис, которого он все время берег, понимая, что вырваться из ада, который им предстояло сотворить в Стейтен-Айленде, можно будет только в случае захвата вертолета, наиболее мобильного средства доставки морской пехоты и национальных гвардейцев в кризисных ситуациях.
Чак знал свое дело и быстро поднял машину в воздух, погасив все бортовые огни. На счастье, баки вертолета были почти полные. Прижимаясь от радаров поближе к холмистой местности, он направил вертолет к береговой кромке соседнего штата Нью-Джерси, намереваясь таким путем уйти от всевидящего ока следящей техники. Он планировал долететь до поселка Киптопик, на южной оконечности полуострова, на стыке Атлантики и Чесапакского залива, входившего в штат Виргиния. Там жил его приятель, тоже пилот.
От Нью-Йорка до Киптопика было 270 миль. Горючего должно было хватить. А там он надеялся с помощью друга раздобыть горючее и дозаправиться, чтобы добраться до свободной теперь Африкании. До ее первого штата Южная Каролина будет около 250–260 миль, а это значит, что сумеют туда добраться еще до рассвета. Наступающая ночь была их спасением, а Чак знал свое дело и восточное побережье страны знал, как свои пять пальцев.
А в чреве летящего вертолета, могучий и весь в крови, белый парень Боб Фаулер, рыдал над мертвым телом русского казаха Блейка-Текильбаева, ставшего волей судьбы американцем Джеймсом Блейком, отдавшим свою жизнь за то, чтобы на земле никогда больше не было ИЗМов, разделяющих народы,
