потопит, да и надстройки повредит не фатально. Ну, может башню снесет, или каземат разворотит. Пятнадцать кило взрывчатки. Торпеды эффективней, и проще в обращении. Ракеты ведь надо с направляющих пускать, а это шестиметровая ферма с рельсом.
Тут замысел в чем. Один боец ракету тащит, двое — детали пусковой установки. Подобрались скрытно, ну, скажем, к складскому комплексу, свинтили ферму, прицелили, бабахнули километров с пяти, и ходу. Налегке, бросив железки. А для морского применения ферму можно хоть бы и на лихтеровозе поставить. Но чтобы попадать ими по подвижной малоразмерной цели — это нереально.
Понятно, размышляет Гошка. Это типа «Катюши». На суше их применяют часто, а вот чтобы современные системы залпового огня использовали против кораблей, такого не слыхал. Хотя, если смонтировать пусковые фермы по бортам на канонерке, разок пугнуть крейсер, пожалуй, получится.
— А что у тебя еще интересненького припасено? — продолжает он допрашивать майора.
— Мины есть противопехотные натяжного и нажимного действия. Минометы пятидесятимиллиметровые, но боеприпас к ним термитный, два ствола, сорок мин, километра на два можно стрельнуть. Шашек толовых, взрывателей на все вкусы, шнура огнепроводного и детонирующего, детонаторов припасено. Надувные лодки. — Майор остановился, подумал, и завершил. — Для диверсий на все вкусы у нас реквизита имеется, для засад, для налетов или штурмов. Крейсера топить мы не готовились.
— Список дадите? — Зачем это ему, Гошка не знает. Но лучше полистать.
— Сейчас принесу, — каблуки ротного уже стучат по металлическому трапу.
А Гошка копается в своей памяти, перебирает мысли и пытается связно рассуждать.
Рикане избрали лучшую тактику — блокировать острова и не предпринимать никаких действий, взять его измором, или подогнать линкоры и перепахать здесь все. Это дает ему время. Пока подгонят ударную эскадру от Рейсфедера — неделя или полторы есть. И, главное, затея уже удалась. Пусть не дредноуты, но этих одиннадцати бронепалубников неприятелю сейчас наверняка крепко недостает в других местах. А у него провизии припасено немало. При планировании операции он многое учел
Как показывает история, зачастую важные решения принимают под воздействием эмоций. Ситуация схожа с нападением на Пирл — Харбор и на появление немецких подводных лодок у побережья США. Шок и паника, как у гражданского населения, так и у военных. Наземных столкновений в этой войне нет или почти нет. Армия используется только как гарнизон на островах, воюют флоты. В риканских землях все тихесенько да складнесенько. Они — агрессор, вторгшийся в чужие владения.
И вдруг боевые действия разворачиваются практически в прихожей, это вообще первое нападение на их берега. Порт горит, взрываются военные склады, скорее всего, огонь перекинулся на город. Большой порт и город способны гореть несколько дней. Так что, теоретически, он может все еще гореть, подстегивая военных и политиков.
Поднялась волна паники, появились дикие слухи, что город был атакован огромным имперским флотом, о высадке десанта, враг продвигается к столице, и масса красочных подробностей, паника разрастается, возникают все новые слухи по всей стране волнения и беспорядки. Размечтался. Ну, да это не во вред.
Но власть предержащие наверняка приказали всем военным кораблям выйти в море. Немедленно! Вчера! В результате на некоторые не погрузили необходимые припасы и не исправили неполадки. Неразбериха с командованием, отсутствие оперативных планов, которых никто и не готовил.
В такой обстановке естественно будут делать глупости, главное что все хорошо понимают, что в результате нападения полетят головы военного руководства и политиков с ними связанных. В такой ситуации мозги отшибает напрочь, все, о чем могут думать большие чины это спасение своей задницы. Флоту нужно немедленно реабилитироваться, причем сделать это быстрее собственного визга. И визга газетчиков. Прежде чем отошедшая от шока общественность станет задавать вопросы, кто виноват.
В топки начальственного гнева полетят головы чинов поменьше, все в один голос будут требовать результат как можно быстрее. В такой обстановке конечно возникает неразбериха и делаются все возможные ошибки. Вроде высадки пехоты из ближайшего тылового гарнизона, вместо того чтобы подождать когда перебросят морскую пехоту.
И просто великолепно, что офицеры собравшихся здесь риканских кораблей — это не командование слаженного боевого подразделения, а сборная солянка. Командование принял старший по званию, склонный к стремительности и импульсивности. И, следуя его командам, корабли подставились под торпеды, зашли на мины и сунулись под стволы орудий.
А затем прислали ответственного товарища представляющего генералитет и политиков, штабного скорее всего, которому стремительно требуется убедительный результат. И очень нужно подсунуть чужие головы, вместо своей. Ему кажется, что нужно сделать еще усилие, собрать большие силы еще немного и враг дрогнет и будет побежден. Не пытаясь изменить тактику, полагаясь на грубую силу, ведя войну на истощение, он просто гнал на убой все, до чего мог дотянуться.
А имперцы просто крутили рукоятку мясорубки. Пока командование не принял реальный боевой офицер. И получилось, как в старинной притче;
— Я поймал медведя.
— Тащи его сюда.
— Не могу, он меня не пускает.
Причем сейчас это работает симметрично на обе стороны. Главное чтобы подчиненные думали, что все идет по плану. Скоро о нем будут говорить как о человеке, который съест свою шляпу, если она узнает его планы. Хех!
Итак, задачу, поставленную перед самим собой, он выполнил. Недельку можно передохнуть, наслаждаясь видом фланирующих вокруг его убежища грозных боевых кораблей. А потом нужно выбираться.
Хорошо бы, подошел какой-нибудь из имперских кораблей, отвлек охрану. Но ничего подобного в планах имперского флота не значилось. Он ведь место и время для своих художеств не из носа выковыривал. Специально соображал, в какой момент и за какое место укусить. А подать своим весточку он не может. Ни отвлечь, ни подать весточку. Ни отвлечь…, ни весточку подать….
Ага, а вот и реестр запасов диверсионного оборудования. Пухленько. Эти морпехи — такие барахольщики.
Семьсот второй — «Рябой», семьсот пятый — «Конопатый», семьсот четвертый — «Дырявый». После наскока на бронепалубники выразительные доказательства столкновения с неслабым противником получили и остальные боевые кораблики дивизиона. Канонерочку семисотый окрестили «Топленым» за пробоину, через которую заливало второй отсек. Семьсот первый из-за снесенного ограждения мостика нарекли «Плешивым», А семьсот третий за развороченный стык ахтерштевня и палубы назвали «Куцым». Его ремонт оказался серьезной головной болью. И крепление и привод руля созидали практически заново. И очень много хлопот с валами машин. Как-то их тряхнуло неладно.
Пока подчиненные хлопочут, их командор прекрасно выспался, пропустив ради этого завтрак, и вышел только к обеду. Все прекрасно. Обстановка как при стоянке в дружественном порту. Нормальная посуда, сервировка, скатерть. Господа офицеры, пусть и не выбриты, но одеты не так, как будто только что из-под обстрела. Пустяковые разговоры, мелкие темы, бессмысленный треп и беззлобное зубоскальство. Посматривают на командора…
— Да, опять я просчитался. — Заговорил Гошка. — Не дождались мы дредноутов, почти все торпеды извели по мелочи. И негодники эти бронепалубные крутятся, как мухи. Командам отдыхать и мыться. Текущие работы и восстановление повреждений производить без поспешности. Планируйте дня три или четыре. Если поспевать не будете, задержимся. Кстати, откуда столько пустых бочек взялось, что на берег выкатили?
— От светильного масла. Частью уже были пусты, а остальное — в резервуары топочных сифонов слили. И в донные цистерны миноносцев закачали немного. Теперь, если что, даже без угля на пару часов хода хватит. — Отозвается флагманский механик. — У вас там, на Земле, давно с углем не канителятся, а мы без нефти сидим, и лопаты — важнейший элемент любого двигателя.
