будет время. А пока она развязывает принесенные узлы.
Под сенью раскидистых деревьев натянут тент, под которым за столом, уставленным приборами, работает всемирно известный палеонтолог. Несколько палаток и гамаков. Ровным штабелем уложены дрова. Кострище с рогульками и жердями. Рукомойник, полтенца, канистры с водой. Чисто. Молодцы ребятишки, неплохо устроились. Кстати, вот и они.
— Здравствуй, мама. — Первым успел, конечно, Тед. Он уже на голову выше ее. Долговязый, как дед Годфрид. Амелька тоже быстро растет.
Костер уже ожил, пламя лижет закопченные бока большого котла, над которым колдует Петька, сын Марты и Пьяппо. Трое чистят какие-то клубни, Дочька Маланьи что-то натирает на терке. Свежий хлеб и сало, привезенные Веткой нарезаются, чурбаки подкатываются к столу, с которого убираются научные приборы. Профессор рассматривает крошечные пластиковые пакетики, в которых пересыпается что-то, похожее на песок.
Когда в конце весны Зербино сообщил о прибытии с группой отдыхащих с Агрантии профессора палеонтологии Карела Виннипега, Ветка всерьез заинтересовалась. Ученые — не тот тип людей, чтобы прохлаждаться на планете, куда доступ исследователям был категорически запрещен. Ее стараниями. В общем, в медицинском боксе терминала прибытия светило мировой науки осматривала знахарка Элиза Струм. Всех прибывающих для поправки здоровья медики обязательно обследовали, чтобы назначить режим и процедуры. Исполнив все, что положено, и убедившись, что проблем со здоровьем у прибывшего объективными методами обнаружить не удается, заявила прямо в лоб.
— Профессор, в качестве реабилитационного курса предлагаю Вам палеонтологическую экспедицию. В горах Лабу, что на восточной оконечности Восточного материка, в ненаселенном районе есть долина, где предполагается очень толстый слой осадочных пород. Триста метров над уровнем моря.
— Насколько я понимаю, это противозаконно. Ведь Бурма противодействует любым видам изысканий на своей поверхности.
— Палеонтологи к нам еще не просились. Кроме того, активное изучение биосферы идет у нас с участием ученых с Супелии, Клайды и Тристона. Соглашайтесь. Вам дадут бригаду роботов и полдюжины подростков в помощь. Ну, и для обслуживания. Заброска второго июня.
— Это через две недели. Почему не раньше?
— Вашим ассистентам нужно завершить учебный год. Тем временем можно доставить оборудование, список которого необходимо подготовить к сегодняшнему вечеру.
— Направляясь сюда, я рассчитывал просто полазить по обрывам и осыпям, пока никто на меня не смотрит, под видом прогулок. А тут такое. Конечно, я согласен. И признателен, — взгляд его уперся в бейджик на зеленом халате, — знахарка Элиза Струм.
Этим удалось убить сразу двух зайцев. Во-первых, данных о геологической и биологической истории планеты ей объективно не хватало. Во-вторых, надо было занять чем-нибудь подросших детишек. Веткины, Мартины и Апрелькины, да еще Молчан хотел своих пострелят на время каникул к чему нибудь доброму пристроить. Потом князь Ли старшего сына просил принять в круг сверстников детей своего сюзерена. И еще Земфира, дочка Виталия и Миллисенты, та самая, что родилась в день их с Риком прибытия на остров в Безымянном океане. Тоже ведь не чужая. Так что профессор палеонтологии не будет скучать в обществе десятка детишек самого рьяного возраста — от десяти до двенадцати лет. И детишки на полном самообслуживании наберутся опыта, а заодно, хоть капельку, узнают, как достаются научные знания.
И вот прошло два месяца. Пришла пора навестить профессора и его помощников. Ага, стол уже накрыт. Густой кондер горками лежит в мисках. Ветка достает свою ложку. И профессор. Остальные вооружены деревянными, довольно грубой выделки. Ясно, все собирались в экспедицию самостоятельно, без родительского вмешательства, как и Тед с Амелькой.
— Это Витек нам ложки вырезал, — Юлька проследила ее взгляд, — а сначала мы лопаточками ели.
Народ налегает на свежий хлеб. Только утром из дворцовой пекарни. И сало уписывают за обе щеки. Даже привереда Амелька. Все босые, в коротких штанишках. На девочках еще, правда, майки. Все замурзанные, исцарапанные, искусанные насекомыми, но без признаков каких либо недугов или неудовольствия.
— Карел, я сегодня начал горизонтальную выработку юрского пласта. Метра полтора прокопал. Ничего не нашел. — Славик, сын Маланьи. Судя по всему, он единственный из этой компании заинтересовался именно предметом изысканий.
— Это обычный результат в нашей работе. Основная масса интересных находок связана с подземными разработками полезных ископаемых. Когда на поверхность извлекаются миллионы кубометров породы, вероятность встретить что-нибудь примечательное повышается многократно.
— Кстати, мама, а куда ты собралась? — Амелька уже вычистила мису и смотрит на Ветку
— С чего ты взяла?
— Твой рюкзак на сучке. Кеды под клапаном, и кортик в боковом кармане.
— Да, действительно, хочу пройтись. Тут к северо-западу, километрах в сорока, люди живут. Целая маленькая страна. Про них ничего толком не известно. Но от торговых людей с островов Юганицу слышали, что в этих краях селятся амазонки. Схожу, гляну.
— А папа тебя отпустил?
— Я и сама не маленькая. Но папе лучше не знать. Вдруг ему эта мысль не понравится.
— Одна пойдешь?
— Ты ведь видишь, что два рюкзака. Только даже и не думай, что тебя с собой возьму. Это Юле мама собрала. Что, Юлия Феликсовна, прогуляемся в страну амазонок?
— Да, тетя Вета. Я мигом, сейчас соберусь.
— Не спеши. Уйдем в ночь. Луна нам посветит. А ты выспись, как следует. Да и я перекемарю до сумерек.
— Простите, знахарка, Амелия Ваша дочь? В каком же возрасте Вы ее родили?
— В двадцать лет.
— Да ведь Вам не больше двадцати.
— Тридцать. Скоро будет. Я преподаю лекарственное зельеварение, так, наверное, нанюхалась из котлов своих студентов чего-то такого, что никак не дает мне повзрослеть.
— Госпожа, в окрестностях нашего лагеря охотятся несколько волчьих стай. — Микеш никак не может без этикета. — Боюсь, вы подвергнете себя опасности. Если только Уарра проводит.
— Кто у нас Уарра?
— Молодая волчица. Она иногда приходит поговорить с Любашей.
Словно откликнувшись на зов, из-за деревьев показался некрупный зверь. Светло-серая шерсть указывала на то, что ему около года от роду. Подошел, понюхал предложенное угощение, но кондер есть не стал. Зато кусочек сала с Любашиной руки принял с осторожностью.
— Ты что, волка приручила? — Ветка смотрит с изумлением.
— Она не ручная. Сама по себе. Иногда приходит пообщаться.
— Итересно, а как вы познакомились.
— Ее кабан сильно изранил. Мы с Витькой перевязали и кормили. Вот, поправилась. Навещает.
Кажется, у детворы не было недостатка в приключениях этим летом. Ведь кабан напал на волчицу явно не в лагере.
— А что еще вы поделывали, интересно мне знать?
— Да только пищу добывали. Коренья, клубни. Мальчишки охотились немного, Юлька с Амелькой к морю бегают за крабами, осьминогами и еще вкусные водоросли приносят. Тут много еды. Рыба в речке, орехи поспели.
— И чем же вас не устроили продукты, взятые с собой.
— Дука уронил поддон с припасами в речку. Это еще когда от посадочной площадки сюда тащил. Он на красивый утес засмотрелся, думал, как придать его кромке форму эвольвенты. Фира его сразу отругала за ротозейство, и он больше ничего не ронял.
— Сударыня, — это уже профессор Виннипег, — почему машина ведет себя как личность? Ваши программисты должны были добиться от нее просто четкого выполнения команд. Любые неопределенности
