выразительно и детально подтверждаетмоюинтуитивнуюкритикуамериканской экономической системы, но и, к моему еще большему восхищению, дает ясную формулировку базовой предпосылки, которую я положилвоснову своего исследования. Сегодняшняя экономика, как настойчивоподчеркивает Шумахер, является пережитком мышления XIX века исовершенно несостоятельна в разрешении проблем сегодняшнего дня. Она фрагментарна и неполна, ограничивая себя чисто количественным анализомиотказываясь от взгляда на реальную суть вещей. Шумахер распространяетсвои обвинения в фрагментарности и отсутствии ценностей и на современную технологию, которая, как он критически замечает, отстраняет людейот созидательный и полезной работы, которая им больше всего по душе, втоже время предоставляя им массу фрагментарной и разобщающей работы, которая им совсем не нравится.

Современное экономическое мышление, по мнению Шумахера, одержимо неуправляемымростом. Экономическаяэкспансиясталаосновнойцельювсехсовременных сообществ и любой рост национального валовогопродукта считается успехом. 'Идея о том, что явление роста может иметьпатологический, нездоровый, разлагающий или разрушительный характер, для него (современного экономиста) является бредовой инеподлежащейрассмотрению', — продолжаетШумахер свою уничтожающую критику. Онпризнает, что рост является важной характеристикой жизни, но подчеркивает, что все виды экономического роста должны быть проанализированы.

Он указывает, что что-то должно расти, я что-то уменьшаться, и замечает, что' не надо обладать особой проницательностью, чтобы осознать, что бесконечный рост материального потребления невозможенвконечноммире'.

Наконец, Шумахер устанавливает, чтометодологиисовременнойэкономикии системы ценностей, лежащей в основе современной технологии, присущие игнорирование нашей зависимости отприроды.'Экологиядолжна стать обязательным предметом для всех экономистов', — настаивает Шумахер. Он замечает, что в противоположность всем природным системам, в которые заложены принципы самобалансирования, саморегулирования и самоочищения, наше экономическое и технологическое мышлениенепризнает самоограничивающих принципов.

'В тонкой системе природы, — заключает Шумахер, — технология, и в особенности супертехнология современного мира, действуют как инородное тело, и теперь видны многочисленные признакиотторжения'.КнигаШумахера содержит не только ясную ивыразительную критику, но также и изложение его альтернативного видения. Это радикальная альтернатива. Шумахер утверждает, что требуется новая система мышления, основанная на внимании клюдям, нужнаэкономика, 'уважающая человека'.Он отмечает, что люди могут быть самими собой только в маленьких, компактных группах, и он делает вывод, что мы должны учиться думать в категориях небольших, управляемых подразделений — таким образом, 'Малое прекрасно'.

Такой сдвиг, согласно Шумахеру, потребуют основательной переориентации науки и технологии. Он требует, ни больше ни меньше, включить категорию мудрости в саму структуру нашей наусной методологии и внаши технологические подходы. 'Мудрость, — пишет он, — требует новойориентации науки и технологии на ограниченное, доброе, ненасильственное, элегантное и прекрасное'.

Беседы в Катерхэме

Прочитав 'Малое прекрасно',я воодушевился. Я обнаружил ясноеподтверждение моему основному тезису в экономике, области, в которой уменяне было профессиональных знаний. Более того, Шумахер обрисовалмне первоначальные контуры альтернативного подхода, который (по крайнеймерев части, касающейся экологической перспективы), казалось, согласовывался с тем целостным взглядом на мир, открывающийсямневновой физике. Поэтому, когда я решил создать группу экспертов для моего проекта, я, конечно, захотел встретиться с Фрицем Шумахером, и, когда я на три недели приехал в Лондон в мае 1977 года, я написал емуи попросил его о встрече с целью обсуждения моего проекта.

Это был тот же визит в Лондон, во время которого я также впервые встретился с Р.Д.Лэйнгом. Вспоминая две эти встречи, я невольнопоражаюсь некоторым забавным совпадениям. И тот и другой ученый приняли меня очень доброжелательно, но оба не согласились со мной (Шумахер — сразу, Лэйнг — три года спустя в Сарагоссе) по поводу основных тезисов, связанных с ролью физики в сдвиге парадигмы. В обоихслучаяхрасхождения поначалу казались непреодолимыми, но были разрешены в последующих дискуссиях, которые в огромной степени послужилирасширениюмоего кругозора.

Шумахер очень тепло ответил на мое письмо и предложил, чтобы япозвонил ему из Лондона с тем, чтобы договориться о моем визите в Катерхэм, маленький городок в Суррее, где он жил. Когда я так и сделал, он пригласил меня на чашку чая и сказал, что встретит меня на станции.

Несколько дней спустя, ранним утром прекрасного весеннего дня, я селна поезд в Катерхэм и, пока ехал по пышущей зеленью провинции, волнение соседствовало у меня с чувством покоя и умиротворения.

Моя успокоенность укрепилась позже, когда я встретил Фрица Шумахера на станции Катерхэма. Он был изящениочарователен: высокийджентльмен лет шестидесяти с длинными седыми волосами, добрым, открытым лицом и спокойными глазами, сияющими из-под кустистых бровей. Онтепло меня приветствовал и предложил пешком отправиться к нему, и, пока мы совершали неспешную прогулку, я не мог отделаться от мысли, чтофраза 'экономист-гуру' совершенно точно отражает внешность Шумахера.

Шумахер родился в Германии, но в конце второймировойвойныстал британским подданным. Он говорил с довольно изящным немецким акцентом и, хотя он знал, что я австриец, всю беседу вел на английскомязыке. Чуть позже, когда мы говорили о Германии, мы, естественно, переключились на немецкий ради нескольких выражений и коротких фраз, нопосле этих коротких экскурсов в родной язык мы всегда возобновляли беседу по-английски. Такое тонкое использование языка создало унассним очень приятное чувство товарищества. Нам обоим не был чужд определенный германский стиль выражений, и в то же времямыразговариваликак граждане мира, вышедшие за рамки своей родной культуры.

Шумахер обитал в атмосфере идиллии. Дом в беспорядочном эдвардианском стиле был уютен и открыт со всех сторон. Пока мы сидели внизуза чаем, нас окружало буйство природы. Обширный сад был дик и великолепен. Деятельностьнасекомых и птиц оживляла цветущие деревья, всяэкосистема, казалось, наслаждалась теплым весенним солнышком. Это былмирный оазис, где мир все еще казался единым. Шумахер с огромным энтузиазмом рассказывал про свой сад. Многие годы посвятил он изготовлениюкомпоста и экспериментам с различными органическими технологиями садоводства. Я понял, что в этом заключается его подходкэкологии-практический подход, коренящийся в опыте, который он смог интегрировать во всеобъемлющую философию жизни посредством теоретическогоанализа.

После чая мы прошли в кабинет Шумахера, чтобы поговорить предметно. Я начал беседу, изложив основную идею моей новой книги примернотеми же словами, что и Р.Д.Лэйнгу несколько дней спустя. Я начал сзамечания, что социальные институты неспособны решить основные проблемы нашего времени, потому что они придерживаются концепций устаревшеговзгляда на мир, механистического взгляда науки XVII века. Естественныенауки, так же как и гуманитарные и социальные, смоделированы по принципу классической ньютоновской физики, и ограничения ньютоно-картезианского мировоззрения очевидны сейчас во многихобластяхглобальногокризиса.'В то время как ньютоновская модель все еще является доминирующей парадигмой в наших академических учреждениях и в большейчастиобщества, — продолжал я, — физики уже пошли дальше этого'. Я описалновое мировоззрение, которое по моему мнению, порождено новой физикой — с ее акцентом на взаимосвязанность, взаимозависимость, динамическиемодели и постоянное изменение и трансформацию — ивыразилнадежду, чтодругие науки в конце концов вынуждены будут изменить лежащую в ихоснове философию с тем, чтобы соответствовать этому новому видению реальности. Я утверждал, что такие радикальные изменения составляют также единственный путь решения насущных экономических, социальных и экологических проблем.

Я очень аккуратно и полно изложил свой тезис и, когда я закончил, ожидал, что Шумахер согласится со мной по основным вопросам. Он выражал подобные взгляды в своей книге, и я был убежден, чтоон поможет мне сформулировать мой тезис более конкретно. Шумахер взглянул на меня дружелюбным взглядом и медленносказал: 'Мыдолжны быть очень осторожны, чтобы избежатьпрямого столкновения'.Я

Вы читаете Уроки мудрости
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату