'И это то, что пытаются осуществить правительственныеэкономисты?' 'Да. Кейнсианская модель была тщательно внедрена в основные направления экономическоймысли. Сегоднябольшинствоэкономистов пытаются 'настроить' экономику, применяя кейнсианские меры, заключающиеся в печатании денег, повышении или понижении нормыприбыли, налогов и т. п.' 'Итак, классическая экономическая теория забыта?' 'Нет. Знаете, это забавно. Экономическое мышление сегодня в значительной степени шизофренично. Классическую теориюуже почти поставили с ног на голову. Экономисты, независимо отубеждений, сами определяют циклы деловой активностипосредством своейполитики и прогнозов. Потребители насильно делаются безвольными вкладчиками, а рынок управляется правительственными и муниципальными акциями, в то время, как неоклассические теоретик все ещеговорят о 'невидимой руке'. От всего этого я совершенно растерялся, и мне казалось, что и сами экономисты совершенно растеряны. Кажется, их кейнсианские методы работают не очень исправно.'Совершенно верно, — подтвердила Хендерсон, — потомучтоэтиметодыигнорируют сложную структуру экономики и качественную природу ее проблем. Кейнсианская модель недействительна, потому что она игнорирует слишком много факторов, которые критичныдля пониманияэкономическойситуации'.Когдаяпопросил Хендерсонконкретизировать свою мысль, она пояснила, чтокейнсианскаямодельконцентрирует внимание на внутренней экономике, разъединяя ее с глобальной экономической системой и игнорируя международные соглашения. Она недооцениваетошеломляющую политическую мощь многонациональных корпораций, не уделяет внимание политической обстановке и игнорирует социальные и экологические издержки экономической деятельности.'В лучшем случае, кейнсианскийподходможетдатьнабор возможных сценариев, но не в силахобеспечить нас конкретными прогнозами, — заключилаона. — Какибольшинствокартезианских концепций, этот подход пережил свою полезность'.
Когда вечером я ложился спать, моя голова гудела от новой информации и идей. Я был так возбужден, что долго не мог заснуть. Проснувшись рано утром, я снова попытался проанализировать свое пониманиемыслей Хендерсон. К тому времени, когда после завтрака мы с Хейзл приготовилиськ очередной беседе, я подготовил длинный список вопросов, обсуждению которых мы и посвятили утро. Снова я поражался еечеткомувосприятиюэкономическихпроблем в рамках широкой экологической концепции и ее способности ясно и кратко объяснить текущуюэкономическуюситуацию.
Помню я был особенно ошеломлен длинной дискуссией об инфляции, которая представляла самую запутанную экономическую проблему того времени. Уровень инфляции в США критически рос, в то время какуровеньбезработицы также оставался на высоком уровне. Ни экономисты, ни политики, казалось, не представляли себе, что происходит и каксэтимсправиться.
'Что такое инфляция, Хейзл, и почему она так высока?' Без малейшегоколебания Хендерсон ответила одним из своих самых блестящих исаркастических афоризмов: 'Инфляция — это всего лишь сумма тех параметров, которые экономисты упускают в своих моделях'. Некоторое времяона наслаждалась эффектом своего поразительного определения, азатемдобавила серьезным тоном: 'Все эти социальные, психологические и экологические параметры теперь преследуют нас'.
Когда япопросил ее развить свою мысль, она заявила, что несуществует одной единственной причины инфляции, но можно выделить несколько основных источников, совокупность которых включает те параметры, которые были исключены из современных экономических моделей. Первый источник корениться в том факте (все еще игнорируемом большинствомэкономистов), что благосостояние основанонаприродныхресурсахиэнергии. По мере того, как ресурсная база истощается, сырье и энергиюприходится добывать из все более скудеющих и все менеедоступныхисточников, таким образом, все больше и больше вложений требует процессдобычи. Далее, неизбежное истощение природных ресурсов сопровождаетсябеспрестанным подъемом цен на ресурсы и энергию, что становится основной движущей силой инфляции.
'Чрезмерная зависимостьнашей экономики от энергии и ресурсовявствует из того факта, что в ней интенсивность капитала превышает интенсивностьтруда, — продолжала Хендерсон. — Капитал представляетсобой потенциал для деятельности, полученной от предыдущей эксплуатации природных ресурсов. Если эти ресурсы уменьшаются, капитал сам становится скудеющим ресурсом. Несмотря на это, во всей нашей экономикеимеется сильная тенденция подменять труд капиталом. Руководствуясь узкими понятиями о производительности, деловые круги постоянно ратуют заналоговые кредиты для инвестиций капитала, многие из которых приводятк сокращению занятости через внедрение автоматизации. Как капитал, таки труд создают изобилие, — пояснила Хендерсон, — но экономика с интенсивным капиталом, также интенсивна в отношении ресурсов и энергии, и поэтому весьма предрасположена к инфляции'.
'В таком случае, Хейзл, вы утверждаете, что капиталоемкая экономикабудет порождать инфляцию и безработицу'.'Именно так.
Видите ли, привычная экономическая мудрость считает, что в условиях свободного рынка инфляция и безработица являются простовременными отклонениями от устойчивого состояния, и будтобысменяют друг друга. Но устойчивые модели такогорода сегодня уже лишены смысла. Предполагаемаяобоюднаясменяемостьинфляцииибезработицы относится к крайне нереалистичным концепциям.
Мы живем в 'стагнафляционные' 70-е. Инфляция и безработица стали стандартными характеристиками всех индустриальных сообществ'.
'И все это из-за нашей приверженности к капиталоемкой экономике?' 'Да, это одна из причин. Чрезмерная зависимость от энергии и природных ресурсов и исключительный уровеньвложенийвкапитал, а не в труд, приводят к инфляции и массовой безработице. Ужасно то, что безработица стала настолько неотъемлемойчертойнашей экономики, что правительственные экономисты говорято' полнойзанятости', когда более пяти процентов рабочей силы простаивает'.'Исключительная зависимость от капитала, энергии и природных ресурсов относится к экологическим параметрам инфляции, — продолжал я. — А как насчет социальных параметров?' Хендерсонуказала, чтопостоянно растущие социальные издержки, вызванные неограниченным экономическим ростом, являются второйважной причиной инфляции.'В своем стремлении увеличить доходы, — продолжала она свою мысль, — индивидуумы, компании ипредприятия пытаютсяотпихнуть от себя все социальные и экологическиеиздержки'.'Что это значит?' 'Это значит, что ониисключаютэти издержки из своих балансовых счетов и спихивают их друг надруга, гоняя их по системе и сваливая их наконец на окружающуюсреду и на будущие поколения'.Хендерсон продолжала иллюстрировать свою точку зрениямногочисленными примерами, называя стоимость судебных издержек, борьбыс преступностью, бюрократической координации, федерального планирования, защиты потребителя, здравоохранения т. д. 'Заметьте, что ни однаиз этих областей не добавляет ничего к реальному производству, — заметила она. — Вот почему все они только усиливают инфляцию'.
Другой причиной быстрого роста социальныхиздержекХендерсонсчитаетрастущуюсложность наших промышленных и технологических систем. По мере того, как эти системы все более усложняются, их становится все труднее моделировать.'Но системой, которую нельзя смоделировать, нельзя управлять, — утверждает она, — иэтанеуправляемаясложностьтеперьпорождаетужасающий рост непредвиденных социальныхиздержек'.
Когда я попросил Хендерсон привести мне некоторые примеры, онабез колебаний сказала: 'Издержки на уборку мусора, — и страстно продолжала, — издержки на заботу о жертвах всей этой неуправляемой технологии — бездомных, чернорабочих, наркоманах, всех тех, кто не смогвыбратьсяизлабиринтагородской жизни'.Она также напомнила мне овсех тех авариях и несчастных случаях, что случаются с увеличивающейсячастотой, порождая все более непредвиденные социальные издержки. 'Есливы подведете итог всему сказанному, — заключила Хендерсон, — вы увидите, чтонаподдержание и регулирование системы расходуется большевремени и средств, чем на производство полезных товаров и услуг. Всеэти службы, поэтому, ведут к повышению инфляции'.
'Знаете, — добавила она, заканчивая свою мысль, — ячастоповторяла, что мы столкнемся с социальными, психологическими иконцептуальными лимитами прогресса раньше, чем с лимитами физическими'.Я был глубоко потрясен проницательной и страстнойкритикой Хендерсон. Она открыла мне глаза на то, что инфляцияявляетсянечто большим, чем экономической проблемой, что еенадо рассматривать какэкономическийсимптомсоциальногоитехнологическогокризиса. 'Неужели ни один из экологических и социальных параметров, окоторыхвы говорили, не фигурирует в экономических моделях?' — спросил я, с целью вернуть нашу беседу в сферуэкономики.
