что кажется, будто это говорит не он, а его друзья. Именно друзья утверждали, что грешники подобны пене — так же
25:1—6 Третья речь Вилдада: «И как человеку быть правым пред Богом?»
Что–то странное происходит в этом месте с текстом. Речь Вилдада начинается без обычного обращения и состоит всего из пяти стихов. Речь Софара вообще отсутствует, но следуют подряд три речи Иова (главы 26, 27–28, 29), причем друзья продолжают безмолвствовать. Некоторые фрагменты речей Иова кажутся совсем чужеродными. Не исключено, что первоначально речь Вилдада объединяла 25:2–6 и 26:5—14. Утверждения Вилдада при внимательном анализе напоминают некоторые мысли Елифаза, особенно идею о том, что в сравнении с Богом в мире нет ничего совершенно чистого (4–6; ср.: 4:17–19). Пропасть, отделяющая человеческие существа от Бога, как утверждается в начальных строках речи Вилдада о Божьем могуществе, еще более увеличивается от того, что армиям Его служителей нет числа (2—3). Та же тема об абсолютной и безграничной власти Бога продолжается в 26:5—14, что, по–видимому, свидетельствует о принадлежности этих строк также Вилдаду.
26:1—14 Девятая речь Иова: «Ваши советы бесполезны»
В главе 26 имеется, кажется, только начальный фрагмент речи Иова, где звучит его насмешка над Вилдадом, от которого не было никакой пользы. Упрек Иова тем более обоснован, если допустить, что предыдущая речь Вилдада включала в себя 26:5–14, где говорится о всемогуществе Божьем. Что ж, соглашается в таком случае Иов, все это очень хорошо — рассказывать мне о Божьем величии, — но какая польза от этого такому
5—14 Похоже, что эти стихи действительно являются составной частью третьей речи Вилдада. В них продолжается размышление над мудростью и могуществом Бога. Только Он мог создать Вселенную и «повесить землю ни на чем» (7). Здесь излагаются различные аспекты сотворения мира, многие из которых отсутствуют в Книге Бытие, например, сооружение столпов небес (11) и проведение округлой черты
27:1 — 28:28 Десятая речь Иова: мудрость Бога
Здесь перед нами снова встает вопрос, кто же на самом деле говорит в этих главах. Нет сомнения в том, что в 27:2—12 слышится истинный голос Иова, но остальная часть главы 27 и вся глава 28, скорее всего, исходят не из его уст. Наверняка он не стал бы повторять избитые слова о судьбе неправедных, так часто произносившиеся его друзьями (27:13—23). Возможно, текст 27:13 — 28:28 был первоначально третьей речью Софара, потому что темы судьбы грешников (27:13—23), тайной мудрости Бога (28:1—27) и долга людей поступать праведно и избегать зла (28:28) уже изложены Софаром в 11:7–20.
27:2—12 «Доколе не умру, не уступлю непорочности моей». Бог отказал Иову в оправдании (2), и хотя друзья продолжают осуждать его как грешника (5), Иов по–прежнему настаивает на своей непорочности (6). Всякий «восстающий» на его праведность попадает под его проклятие, и такого человека постигнет участь беззаконника (7–10). Теперь Иов достаточно знает о том,
27:13—23 Судьба нечестивого. В этом отрывке после предшествующего страстного всплеска самооправдания речь его становится довольно вялой и невыразительной, в ней опять звучат уже хорошо знакомые нам мысли о судьбе беззаконников. Снова возникает ощущение, что они принадлежат не Иову, а, вероятно, Софару. Участь грешника — различные беды, связанные с его семьей, богатством и с ним самим. Дети его погибнут от меча или голода (14–15), его богатство достанется другим, более праведным людям (16–19), а он сам исчезнет, как бы унесенный потоком вод, бурей или разрушительным восточным ветром (20—23). Ясно, что в большей своей части судьба беззаконника уже осуществилась в жизни Иова. Все это совпадает с позицией Софара: «Бог для тебя некоторые из беззаконий твоих предал забвению» (11:6).
28:1—28 «Где премудрость обретается?» В этой главе, звучащей так торжественно, прославляется недоступная человеку «премудрость». Это не та практическая мудрость, о которой учит Книга Притчей, но полное и верное понимание мира и того порядка, в соответствие с которым этот мир управляется. Именно так понимал мудрость автор Книги Екклезиаста, который отмечает, что «человек не может постигнуть дел, которые Бог делает, от начала до конца» (Екк. 3:11; ср.: 8:17). Но в устах Иова все это звучит несколько странно, ибо эти истины (ср.: 42:3) он начал постигать только после того, как Бог говорил к нему (главы 38 — 41). Это еще один довод в пользу предположения, что в утраченном оригинале эти слова все–таки принадлежали Софару.
Между человеческой и Божественной мудростью — огромная пропасть, однако нет необходимости преуменьшать человеческую мудрость с целью превознести мудрость Бога. Поэма начинается с гимна умению и изобретательности человека (1–11), а затем в ней говорится, что истинной премудрости человеку познать не дано, она известна только Богу. Людям доступна не сама «премудрость», но только знание о законе Бога: знать страх пред Господом — вот в чем состоит истинная человеческая мудрость (28).
1–11 Здесь выбран только один пример человеческой мудрости: умение добывать металлы, скрытые под поверхностью земли. Названы четыре известных металла (1–2). Под землей человек «полагает предел тьме», используя лампы (3). Добытчик металла делает свою опасную работу: он
12—28 Очевидно, что «премудрость», которая недоступна ищущим ее, — это что–то совершенно отличное от обычной технологической мудрости людей. Автор не сразу открывает нам свою мысль: он передает ощущение напряженного поиска, доходящего до своей высшей точки, и только тогда открывается истина о невозможности обретения премудрости. Местонахождение ее неизвестно (12),
