маловероятно, что эти контакты можно обозначить как простое копирование. А заимствование может иногда происходить совершенно непроизвольно, даже бессознательно, не в качестве намеренной подгонки к уже готовой книге.
С моей точки зрения, такая более гибкая картина процесса написания Евангелий более реальна, а потому «чистое решение» синоптической проблемы кажется мне маловероятным. Хотя надо сказать, что все это мало беспокоит меня. В конце концов, мы имеем перед собой тексты Евангелий, а не отдельные этапы процесса формирования этих текстов. По моим представлениям, первым было завершено Евангелие от Марка, а в плане литературных заимствований — вполне разумно говорить о том (что, в целом, более вероятно), что Матфей или Лука использовали материал Марка, а не наоборот. Но я осторожно отношусь к заключению, что когда Матфей или Лука отличаются от Марка, то это обязательно намеренное «изменение» текста, который они имели перед своими глазами.
Несомненно, однако, что синоптическая проблема навсегда останется «проблемой». И хотя ученые продолжают горячо обсуждать ее, простой читатель извлекает для себя пользу, наблюдая, как по–разному Матфей, Марк и Лука рассказывают свои истории, даже если сама процедура составления книг остается для него неясной.
Читая Евангелия
Наблюдая различия
Хотя различий между синоптическими Евангелиями и Евангелием от Иоанна гораздо больше, чем между каждым синоптическим, многие читатели находят, что последние гораздо более сложные. У Иоанна в большей части его повествования просто нет параллелей с синоптиками; различие здесь скорее на уровне отбора материала, а также в общей тональности. Но когда в синоптических Евангелиях рассказывается о тех же событиях или передаются те же высказывания, возрастает возможность противоречий и опасность подвергнуть сомнению достоверность хотя бы какого–то одного свидетельства. Это создает благоприятную почву для тех, кто оспаривает историческую достоверность Евангелий, а потому неудивительно, что «согласование» было традиционной заботой тех, кто рассматривал Евангелие как богодухн о венное писание.
Некоторые исследователи считают любого рода «согласования» незаконными, как отчаянный шаг тех, кто решил встать на защиту исторической достоверности событий, описанных в Евангелиях.
Любой человек, знакомый с исследованиями в области древней истории, может с сомнением отнестись к такой позиции. В тех редких случаях, когда одно и то же событие описывается более чем в одном источнике, часто возникают разные точки зрения на него, а иногда выявляются и фактологические несоответствия. Так случается, если один или более источников недостоверны или намеренно искажают факты. Но пока это не доказано исторически, обычно встает вопрос о разумных объяснениях наблюдаемых несоответствий. Возможен вариант, когда один или несколько текстов неверно поняты, или в них отсутствует жизненно важная информация, которая помогла бы решить проблему. Если автор заслуживает доверия — с точки зрения верного преподнесения фактов, — тогда неразумно подвергать сомнению его данные, скорее следует предположить, что наши ограниченные знания способствуют неправильной трактовке изложенного автором материала.
Точно так же и при изучении Евангелий мы должны помнить, что наши исторические познания весьма скудны, поэтому мы не всегда располагаем информацией, позволяющей нам судить, какой рассказ достоверен, а какой нет. Иногда следует пересматривать и сложившиеся, традиционные точки зрения, чтобы убедиться, идет ли речь о кажущихся или реально существующих несоответствиях. В случае с Евангелиями эти факторы особенно важны.
Прежде всего, что такое «параллели»? Целый ряд предполагаемых «противоречий» основан на предположении, что два рассказа относятся к одному и тому же событию или учению. Но похожие события (напр.: чудеса исцеления), вне всякого сомнения, могут относиться к разным моментам служения Иисуса, и совершенно очевидно, что за немногие годы Своего служения Он по разным поводам использовал похожие фразы и высказывал сходные мысли. Конечно, эти аргументы можно довести и до абсурда. Понятно, что есть события, которые могут происходить лишь единожды (напр.: суд над Иисусом, распятие и воскресение). Но, по крайней мере, имеет смысл спросить, отражают ли два предположительно противоречивых события одно и то же явление. Так, из сравнения четырех рассказов о помазании Иисуса (Мф. 26:6—13; Мк. 14:3–9; Лк. 7:36–50; Ин. 12:1–8) вполне можно сделать вывод, что в основе их лежат два разных случая, которые отличаются различными деталями. А сравнение «заповедей блаженства» в Мф. 5:3—10 с «блаженствами» совершенно иной тональности и содержания в Лк. 6:20—26 позволяет полагать, что Иисус не однажды использовал форму «заповедей блаженства» для передачи разных посланий.
Второе: кажущиеся противоречия иногда связаны с порядком свершения событий.
Так, Лука пересказывает проповедь Иисуса, сказанную в Назарете в самом начале Его служения в Галилее (Лк. 4:16—30), тогда как Матфей и Марк оба были в Назарете только на последнем этапе Его служения (Мф. 13:53–58; Мк. 6:1–6). Но мы уже говорили, что в Евангелиях, по–видимому, не ставилась цель хронологического изложения событий, соблюдения их четкой последовательности. Скорее Евангелиям предназначалось в основном стать собранием рассказов и изречений, скомпонованных, по всей видимости, в форме антологии, а не дневника событий.
Третье: если говорить о записи высказываний Иисуса, то, если Он говорил на арамейском, совсем неудивительно, что в греческих переводах Его слова передавались с некоторыми вариациями. Вполне возможно, что Иисус говорил и по–гречески, но большая часть Его наставлений, как считают исследователи, должно быть, произносилась на понятном всем арамейском языке. То, что мы читаем в Евангелиях, не может быть прямым цитированием непосредственных высказываний Иисуса, за исключением нескольких точно зафиксированных арамейских слов. Всякий перевод — в какой–то мере пересказ, парафраз, поскольку парафраз — прекрасное средство передачи смысла. Поэтому возможно использование разной лексики, и трудно судить, связаны ли эти вариации с допустимыми границами парафраза. Интересно, например, посмотреть, как по–разному передают синоптические Евангелия ответ Иисуса на вопрос первосвященника на суде над Ним (Мф. 26:64; Мк. 14:62; Лк. 22:67—70). Хотя Его ответы в них заметно отличаются, разница в способе передачи высказывания позволяет нам получить более полное (чем может дать нам каждое Евангелие в отдельности) представление о том, что отвечал Иисус.
Таким образом, необходимо найти более разумное объяснение существования таких различий прежде чем делать вывод, что то или иное повествование недостоверно.
Согласование Евангелий может, однако, завести слишком далеко. Одна из опасностей состоит в следующем. Стремясь найти ответы на все вопросы, мы выдвигаем предположения, подчас столь несуразные, что все попытки становятся просто смешными. (Так попытка согласовать каждое маленькое различие в деталях рассказа об отречениях Петра приводит к нелепому результату, что он отрекался от Иисуса шесть раз. Это при том, что во всех историях говорится только о трех случаях отречения, что и подтверждается всеми синоптическими Евангелиями.) Ничего обидного или плохого нет в том, если в некоторых случаях мы не знаем ответа, и это лучше, чем неверный ответ на вопрос.
Другая опасность состоит в том, что в нашем стремлении во чтобы то ни стало разобраться с этими расхождениями, нам не удается увидеть то, что видят авторы Евангелий, — перспективы и глубину их благовестил. Именно эти четыре текста представляют собой основу нашего духовного видения Иисуса, а не некий исходный, приглаженный «оригинал», который искусственно создается путем удаления или игнорирования различий.
Мы надеемся, что читающий этот комментарий сам будет сравнивать различные синоптические версии. С этой целью мы приводим во всем комментарии по синоптическим Евангелиям параллельные
