валокордина и валидола: «Вы не волнуйтесь. Я никогда не позволю себе такой гадости — умереть не на Родине». (Р. Тименчик. Анна Ахматова в 1960-е годы. Стр. 246.) Будто бы интимно точное в своей неожиданной неправильности словцо — «гадость» — даю так много определений, потому что оно ждало внимательного прочтения и оценки, не в простоте же было сказано. Эта внимательность к слову, будто бы искренность имели целью скрыть, что Анна Андреевна понимает опасения товарищей. Не хочет играть в прятки, твердо, без обиняков обещает вернуться. Говорит поверх этого, привычно-выездного смысла, будто думая о своем, об ахматовском, не с теми я…. Придуманным, обдуманным, поэтическим словом — откупается.
* * * Ее уверенность, что в нее все влюблены, не безвкусна, а трагична и величава…
Д. Быков. Борис Пастернак. Стр. 548 * * * Она сидела в кресле в коридоре и ждала — не придет ли кто.
Н. А. Роскина. Летопись. Стр. 704 * * * Ахматовой хотелось заварушки. Предвидит судьбы похищенных рукописей: Л. Д. Большинцова <…> прочитав: <…> «…не теряйте надежды увидеть его напечатанным в Лос-Анжелосе или Тимбукту…» <…> воскликнула: «Но она же сама мне дала для Жени!» (Р. Тименчик. Анна Ахматова в 1960-е годы. Стр. 124.)
* * * Один раз на ковре [в «Башне» Вяч. Иванова] посреди собравшихся в кружок приглашенных Анна Ахматова показывала свою гибкость: перегнувшись назад, она, стоя, зубами должна была схватить спичку, которую воткнули вертикально в коробку, лежащую на полу. Ахматова была узкая, высокая и одетая во что-то длинное, темное и облегающее, так что походила на невероятно красивое змеевидное, чешуйчатое существо. (Л. Иванова. Воспоминания. Стр. 33.) Иметь слишком большие таланты — это не по-светски. До Недоброво с его наукой она не догадывалась, что номера — женщина-каучук — это не самое comme il faut, и выступала частенько. Потом гневно обвиняла соседку-мемуаристку за неуместную памятливость.
* * * Сплетни соединяли его [Лурье] с обеими подругами. И говорилось <…> что он обманул их обеих, уехав за границу с Тамарой Персиц. (О. Гильдебрандт-Арбенина. Девочка, катящая серсо… Стр. 155.) Сплетни важны потому, что для Ахматовой это voix popoli. Ведь атмосфера скандала — это именно это? Энергетика сплетни?
* * * Написать человеку в горе слова утешения, такие, какие ему наиболее сладки — похвальная идея, написать заведомо ложные, оскорбительные в своей случайности и неряшливости выбора первые попавшиеся, предполагающие в получателе жажду нелепой лести — оскорбительно. Умер Томашевский, некролог Ахматова не подписывала, но шлет телеграмму вдове: Умоляю беречь себя. Вы у меня одна. (Летопись. Стр. 516.) Знакомые с биографией Ахматовой знают, что Ирина Николаевна отнюдь не была «единственной» у Анны Андреевны. Ирина Николаевна знает не хуже прочих — для чего ей в минуту истинного горя дают чужой пряник?
«Знакомств у Ахматовой множество. Близких друзей нет. По натуре она — добра, расточительна, когда есть деньги. В глубине же холодна, высокомерна, детски эгоистична».
М. Кралин. Победившее смерть слово. Стр. 227 * * * Моя книга, «Анти-Ахматова», написана по материалам только опубликованных воспоминаний, свидетельств и писем.
У писательницы Татьяны Толстой есть рассказ «Река Оккервиль» — об угасающей звезде (певице), которая на старости лет окружена поклонниками, берущими на себя заботы о самых прозаических обстоятельствах ее доживаемой жизни. На долю главного героя рассказа выпадает предоставлять ей ванну в своей отдельной квартире для помывок. Александр Жолковский высказывает предположение, что Вера Васильевна — это Анна Ахматова.
…у рассказа есть <…> литературные источники. В образе петербургской артистки, которая
— пережила свою старинную славу молодой чаровницы, неузнаваемо располнела;
— похоронила нескольких спутников жизни («…потеряла… мужа, квартиру, сына, двух любовников… Сколько мужиков в свое время ухойдакала — это ж боже мой!»);
— ведет, несмотря на то, что ее талант сохранился («Голосина до сих пор, как у дьякона»), полуподпольное существование;
— окружена узким кольцом поклонников, распределивших между собой задачи ее практического обслуживания, и весело наслаждается такой жизнью;
— в этом образе смутно проступают черты Ахматовой. <…> Поцелуев привозит «Верунчика» к нему мыться, ибо у нее ванна коммунальная, и отныне купание будет вкладом Симеонова в служение ей. (Т. Толстая. Река Оккервиль. Стр. 343–344.) «Симеонов… шел ополаскивать после Веры Васильевны, смывать гибким душем серые окатыши с подсохших стенок ванны, выколупывать седые волосы из сливного отверстия», а из комнаты, где стоял граммофон, «слышен был дивный, нарастающий, грозовой голос, восстающий из глубин, расправляющий крылья, взмывающий над миром…» (А. Л. Жолковский. Избранные статьи о русской поэзии. Стр. 246, 250.)
Если это так, то тогда наготу нашей монахыни открывал каждый, кому не лень. Впрочем, о том есть потаенные воспоминания.
* * * По словам С.К. [Островской], Ахматова никогда за собой ничего не убирала. Живя у нее, она иногда мылась в ванне. Ванна стояла на кухне, и, после пребывания там Анны Андреевны, вся кухня была полна пены и мыла, что вызывало справедливое возмущение соседей. Рассказывала это С.К. с обычным злорадством.
М. Кралин. Победившее смерть слово. Стр. 236 * * * Ирине Пуниной есть с чего быть пристрастной к Акуме. Однако не вижу причин, по которым мы имеем большие, чем она, основания судить о характере и привычках Анны Андреевны. Вот Ирина Николаевна вспоминает: К нам приходила очень милая старушка, которая жила у потомков лицеиста Матюшкина <…> она помогала нам по хозяйству и оставалась с А.А., потому что А.А. не переносила оставаться одна, когда мы уходили на работу. Однажды эта старушка пришла из булочной и говорит: «По радио сказали, что Сталин заболел», А.А. не поверила: «Какая чушь! Наша старушка сошла с ума. Не может быть, да еще чтоб по радио говорили. Сталин никогда не болеет, и с ним никогда ничего не может случиться». Но тут же, конечно, села к маленькому репродуктору, который у нас был в столовой. (Р. Тименчик. Анна Ахматова в 1960-е годы. Стр. 307.) Анна Андреевна решительна в суждениях, как человек, суждения которого никто не решится оспаривать. Оппонентов можно назвать и сумасшедшими. И хоть как еще, даже если собственная мысль — просто эмоциональный всплеск. Ирина
