— О-о-о… — простонал Кощей. — За что ты мне?! За что мне такое наказание? Василисушка, милая…
— Для тебя — Ваше Высочество, — вскинула она голову.
Кощей тихонько подошел к царевне и приобнял ее за плечи:
— Почему не 'Василисушка'? Такое красивое имя. Между прочим, оно в переводе с латыни означает 'Царица'! И ты и вправду настоящая Царица! — он попытался поцеловать ее в щеку.
Попытка стала очень неудачной. Очень.
— Уу-у! ты чего?! — бедняга согнулся пополам после традиционного женского приема 'коленом в пах'.
— На чужую кучу неча глаз пучить, — рыкнула гордая девица и, развернувшись, ринулась к окну, намереваясь выпрыгнуть.
— Стой, дура, там пятьсот метров до земли!!! — не своим голосом заорал Кощей, бросаясь к ней. Но она уже сама увидела, что прыжок вниз — не самый мудрый поступок в сложившейся ситуации.
— Считай себя моей гостьей, — он оттащил ее от окна и попросил зайти в кабинет своих помощников. — Тебя отведут в комнату, накормят, дадут все, что только попросишь…
Василиса хранила гордое молчание.
— Ну, Василисушка! Ну чего ты хочешь? Скажи мне, я тебе дам.
— Мой набор для вышивки, — вдруг потребовала она. — Новый. В сундучке с самоцветами.
— Этот? — Кощей ловко выхватил сундучок из-под стола.
— Откуда он у тебя? — растерялась царевна.
— Места знать надо, — подмигнул Бессмертный. — Да тот, тот самый, можешь не проверять. Елена его лично с твоего стола стибрила…
Василиса затравленно стрельнула в Кощея взглядом и, обхватив набор обеими руками, быстрым шагом вышла. Кощей не беспокоился. Деваться ей все равно было отсюда некуда.
— И — ван!..
Интересно, что означает это странное слово?.. Чернота начала рассасываться, но изображение в глазах плыло, как в кривом стекле.
— Ии-ван! Очнись же, очнись!..
Ах, да. Кажется, Иван — это я.
— Ваня-я!
Хлоп! Хлоп! Что-то ударило мне по мокрым щекам. Мокрым?..
— Очнись, давай, ты сможешь!
Я еще раз попытался проморгаться. Кто говорит? Людей я не увидел, над глазами нависла взволнованная волчья морда…
— Наконец-то! — сказала морда.
После этого я сразу вскочил как ошпаренный.
— Серый Волк?! — вспомнил я.
— Ну да! — обрадовался тот. — А кто же еще?.. Я битый час тебя в себя привожу… ой, тьфу ты, скаламбурил.
— А где Василиса? — мозг упорно отказывался выдавать мне информацию.
— Ваня?! — Волк обеспокоенно всмотрелся в мое лицо. — Все ясно…
С грехом пополам он пересказал мне всю предысторию. Я схватился за голову, вспоминая шаг за шагом.
— М-мама!.. Воспаление легких… Вася… Вася! Черт… Кощей… убью! — я сделал попытку ринуться спасать царевну, но Волк очень вовремя усадил меня обратно на подстеленную шкуру убитого медведя — видимо, Серый спецагент как-то исхитрился справиться с тем самым.
— Успокойся, — сказал он. — Еще час тебе необходимо будет полежать. Мне с того света тебя пришлось вытаскивать только что, хочешь, чтоб это повторилось? Я, между прочим, мало что не всю живую воду израсходовал!
Ах, вот почему у меня щеки мокрые… Я, придя в себя окончательно, лег обратно.
— Что делать будем?
— Я попользовался твоим локатором… в общем, дворец Кощея уже недалеко. Осталось каких-то четыре дня пути, вон в ту сторону.
— Замечательно. Ох, я устрою этому… киднепперу фигову!
— Может быть, сперва продумаем план?
— Ох, ты прав, Волчик, — я повернулся на бок. — Сначала, думаю, мы спасем Васю, так?
— Верное решение, — одобрил он. — А как?
— Как-как! Найдем лазейку, проберемся внутрь, притворимся кощеевцами…
— Допустим. А дальше?
— Дальше находим ковер и прем его.
— А дальше?
— Дальше… дальше я ему испорчу жизнь, настроение и условия обитания!
— Каким образом ты собираешься это сделать?
— Пока не знаю, там посмотрим.
— Ладно, — Волк кивнул. — А потом?
— Что — потом? Потом сматываемся, у меня не было задачи его ликвидировать.
— Гм. Неплохой план!
— Ладно, пошли, Волк, — я поднялся, собрал вещи и накинул на плечи шкуру. Будет, чем греться!
— А ты уверен, что можешь идти?
— Абсолютно, — я на всякий случай подвигал по очереди одной ногой, другой, руками и головой. — Не такой уж я хиляк, как ты думаешь.
— Ну смотри, — и мы отправились в путь.
Вьюга так и норовила оттеснить нас подальше от дворца, развернуть в другую сторону. Но, в конце концов, разве может какая-то вьюга нам помешать, когда речь идет о спасении родины и лучшего друга?! Держись, Кощей! Ты просто еще не понял, с кем связался!
Комнату ей отвели скудную. Небольшую по размерам, темную и бедно обставленную. Впрочем, скучать тут Василисе не приходилось: книги в стеллаже завистливо и злобно шелестели страницами в ее адрес, утварь выскакивала из рук, недобро шипя, одеяло и пижама строго следили за ее режимом дня, в определенное время укладывая ее в постель насильно или насильно же выталкивая. На подставках стояли склянки с реактивами и зельями, содержание которых не могла угадать даже царевна. На потолке висела люстра в виде отрубленной головы, которая ровно в девять часов утра открывала рот и говорила:
— Просыпайся, Василиса свет Прекрасная, а то ко мне присоединишься!
В шкафу стояли в застекленных ящичках явные экспонаты Кунсткамеры, которые легко было перепутать с заспиртованными там же корнями мандрагоры. Полки украшали причудливые челюсти различной формы и размера, которые начинали музыкально клацать, если нажать на кнопочку; на столе стояла ваза с цветами, время от времени поедавшими садившихся на них мух.
Три раза в день в комнату заглядывала чем-то странно знакомая высокая женщина с кошачьей мордой, почему-то называвшая себя Еленой Прекрасной, и приносила Василисе еду. Когда кошачьеголовая Елена бывала занята, ее сменяли странные типы: либо два брата-близнеца Дыба и Щипцы (у Дыбы были свиные уши, а у Щипцов — поросячий хвостик), либо одноногий робот в пиратской одежде, которым управлял хамоватый попугай, сидевший на его плече-пульте. Попугая звали Джек Воробей, однако вел он себя куда более скверно, чем истинный носитель этого имени, порой отпуская в адрес пленницы скабрезные шуточки.
Единственное, что скрашивало ее быт в этом ужасном месте, — это вышивка. Каждый вечер Василиса брала столь полюбившийся ей набор и садилась к зарешеченному окну. Она вышивала странную картину: проламывающийся под Кощеем трон.
