осел на землю с несколько удивленным видом.
Энакин снова поднял камень и занес его над головой Рапуунга.
Йуужань-вонг посмотрел на камень и вдруг отрывисто закашлялся, словно в приступе дагобахской болотной простуды.
Только через пол-минуты Энакин понял, что он смеется.
Успокоившись, Вуа Рапуунг устремил на юного джедая любопытный взгляд:
– Я видел, что ты сделал с охотниками, но испытать это на себе… – Его лицо снова посуровело. – Скажи мне правду, как воин воину, если можешь. В касте воинов ходят слухи. Говорят, что ваши джиидайские способности порождаются машинными имплантатами. Это правда? Неужели ваш народ настолько слаб?
Энакин вернул ему вызывающий взгляд:
– Наши способности не порождаются машинами. Некоторые из твоих сородичей должны бы это знать, потому что у них было достаточно возможностей вскрывать тела наших. Твои слухи врут.
– Да? Значит, у предводителя джиидаев нет машинной руки?
– У мастера Скайуокера? Есть, но… – Энакин запнулся. – Откуда ты это знаешь?
– Мы слышим много историй от перебежчиков и шпионов. Значит, это правда. Глава джиидаев – частично машина. – Наверное, лицо Рапуунга могло бы выразить большее отвращение, лишь будучи изменено хирургически.
– Одно к другому не имеет никакого отношения. Мастер Люк лишился руки в великой битве. Ему заменили ее. Но его способности, как и мои, порождаются Силой.
– У тебя есть имплантаты, как у твоего предводителя?
– Нет.
– Ты получишь их, когда тебя повысят в звании?
Энакин коротко засмеялся:
– Нет.
Вуа Рапуунг кивнул:
– Тогда будет, как я сказал. Мы будем сражаться вместе.
– Но только если ты больше не будешь сбиваться с курса, как минуту назад, – ответил Энакин. – Может, я и ранен, но, как ты видел, я не беспомощен.
– Вижу, – проворчал Рапуунг. – Но не провоцируй меня. Я этого не люблю.
– Ты тоже имей это в виду, приятель. Итак. Ты говоришь, что мы будем сражаться вместе, но не хочешь сказать мне, почему. Можешь тогда хотя бы сказать, как?
– Формовщики вырастили на этой луне пять дамютеков. Именно там держат твою подругу- джиидаи.
Энакин решил пока отложить точное определение дамютека.
– Для чего? Что они с ней будут делать?
Снова в глазах Рапуунга мелькнуло желание убить, но на этот раз он сдержал себя.
– Кто может знать намерения формовщика? – сказал он тихо. – Но не сомневайся: они будут формировать.
– Я не понимаю. Что такое формовщик?
– Твое невежество… – Рапуунг остановился, медленно закрыл глаза, открыл, закрыл и начал снова:
– Формовщики – это каста. Каста, ближайшая к великому богу Йун-Йуужаню, который вылепил Вселенную из своего тела. Они – те, кто знает пути жизни, кто приспосабливает ее к нашим потребностям.
– Биоинженеры? Ученые?
Рапуунг секунду пялился на джедая.
– Тизовирм, который переводит для меня, не знает значения этих слов. Я подозреваю, что они непристойные.
– Не обращай внимания. Был когда-то один джедай, его звали Мико Реглиа. Твои сородичи пытались сломать его волю с помощью йаммоска. Они пытались сделать то же самое с другим джедаем по имени Вурт Скиддер. Ты думаешь, они будут делать то же самое с Тахири?
– Меня не волнует, что они сделают с твоей джиидай. Но то, что ты описал… – Рапуунг скривился. – Я когда-то знал формовщицу, которая говорила о чем-то подобном – о воинах, которые думали, будто они могут выполнять работу формовщиков, как ты сказал. Но ломка – это не формовка. Это детская пародия. Пойми, формовщики делают наши корабли-миры. Они делают йаммосков. Они не будут пытаться сломать твою джиидай – они ее переделают.
По спине Энакина пробежал холодок. Он вспомнил привидевшуюся ему взрослую Тахири.
Он знал, во что они ее превратят. И они добьются успеха, если его постигнет неудача.
Предложение Рапуунга могло быть жестоким обманом, частью долговременного плана; но Энакин все равно пошел бы на этот риск. Без Силы, что вела бы его, он никогда не будет знать с уверенностью, что йуужань-вонг не говорит правду. Сейчас было не до раздумий. Любой курс, который приведет его к Тахири, стоило прокладывать, даже если нужно доверить некоторые расчеты подозрительному постороннему.
– Ладно, – сказал Энакин. – Вернемся к предыдущему вектору. Ты что-то говорил о дамютеках…
– Священные пределы, в которых живут и работают формовщики.
– Сколько их там? Сколько формовщиков?
– Точно не знаю. Около двенадцати, если учитывать инициатов.
– И это все? Это все вонги в этом мире?
Рапуунг буркнул что-то невразумительное. Он не выглядел настолько разгневанным, как при неподдельном потрясении.
– Не… Никогда нас так не называй, – прошипел он. – Как ты можешь быть таким невеждой? Или ты хотел нанести оскорбление?
– На этот раз нет, – сказал Энакин.
– Использовать одно лишь слово “вонг” без приставки – это оскорбление. Тем самым подразумевается, что лицо, о котором идет речь, не имеет покровительства богов и семьи и родства с ними.
– Извини.
Вместо ответа Рапуунг стал всматриваться в лес.
– Нам надо идти, – сказал он. – Я скрыл наш запах от охотников, но они нас отыщут довольно скоро, если мы здесь задержимся.
– Согласен, – сказал Энакин. – Но сначала – сколько всего йуужань-вонгов на этой луне, как ты думаешь?
Вуа Рапуунг на миг задумался.
– С тысячу, наверное. Остальные в космосе.
– И мы будем пробиваться через всю эту толпу?
– Разве не это был твой план? – спросил Рапуунг. – Разве число врагов что-то для тебя значит?
Энакин покачал головой:
– Только в смысле тактики. Тахири там. Я найду ее и заберу оттуда, независимо от того, сколько йуужань-вонгов мне придется положить по пути.
– Очень хорошо. Ты уже можешь идти?
– Я могу идти. Скоро я смогу бежать. Наверное, будет больно, но идти я смогу.
– Жизнь есть страдание, – изрек Вуа Рапуунг. – Мы идем.
ГЛАВА 20
Вуа Рапуунг скрежетнул зубами.
– Нет, невежда! – рявкнул он. – Не туда!
