Энакин не обернулся, его блуждающий взгляд был направлен вдаль, за шелестящие деревья массасси – он высматривая тени, что двигались против ветра.
Они стояли на разделе горной гряды; один каменный хребет змеился вниз и влево от Энакина, другой шел вверх и вправо. Энакин вознамерился лезть дальше по крутой тропе.
– Почему? – спросил он. – Ведь поисковые аппараты вон там. – Он показал рукой на низину за левым отрогом.
– Они не “аппараты”, – прошипел Рапуунг.
– Ты знаешь, о чем я.
– Откуда ты знаешь, что они там, если ты не чувствуешь йуужань-вонгов и жизнь, сформированную для нас?
– Потому что я чувствую все, что для этого леса родное, – ответил Энакин. – Каждую птичку- пушинку[8] и каждого ранйипа[9], каждого стинтарила[10] и вуламандру [11]. И те существа, что в той стороне – они чем-то взбудоражены. Я улавливаю вспышки паники.
– Вот как? И сколько флайеров? Пять, да?
Энакин сконцентрировался.
– Думаю, да.
– Значит, они разделятся по схеме лав пек. Сначала в низине, потом по дугам, сходящимся к вершине. Если они обнаружат нас, то слетятся сюда и выпустят жуков-прядильщиков.
– Что такое жуки-прядильщики?
– Если мы не дадим себя запереть на этом холме, ты не узнаешь. Это не воздушный бой, джиидай. Если ты не собираешься окопаться на этой горе и драться со всеми воинами на луне, высота тебе ни к чему.
– Я хочу посмотреть сверху.
– Зачем?
– Затем, что из-за тебя мы заблудились, вот зачем. Ты не больше знаешь, где база во… йуужань- вонгов, чем майнок умеет играть в сабакк.
– Я могу найти дамютек формовщиков. Но если мы будем ломиться туда напрямую, то нас схватят.
– Я знаю эту луну, – сказал Энакин. – А ты – нет. – Он умолк и с подозрением уставился на воина. – А вообще, как ты меня нашел?
– Я следовал за поисковыми партиями, неверный. Ты ведь пер напролом, так? Да. Не будь меня, тебя уже схватили бы раз десять.
– Не будь тебя, я бы уже был на базе формовщиков.
– Да. Я это и сказал, – молвил Рапуунг. Он закрыл глаза, словно к чему-то прислушиваясь. – Что теперь тебе говорят твои джиидайские ощущения?
Энакин свел брови, концентрируясь.
– Я думаю, они разделились, – нехотя сказал он.
– Я их слышу, – сказал Вуа Рапуунг. – Не так, как раньше. Когда-то мои уши были… – он легонько прикоснулся к гноящейся ране у себя на голове, зарычал и уронил руку.
– Мы идем вниз, – сказал йуужань-вонг.
– Я иду наверх, – отозвался Энакин и начал подниматься по тропе. Он шел, не оборачиваясь, но где- то шаге на тридцатом послышалось нечто похожее на йуужань-вонгское проклятие и звуки шагов, догоняющие его.
– Ну и ну, – выдохнул Энакин. На глаза его навернулись слезы.
Юный джедай стоял на вершине горы, откуда было видно знакомый изгиб реки Унн. Он видел эту местность с воздуха, наверное, раз пятьдесят, и знал ее не хуже, чем другие места.
Вот только теперь все переменилось. Великий Храм – простоявший неисчислимые тысячи лет, видевший, как пришли и ушли те, что его построили, видевший джедаев темных и светлых, и уничтожение Звезды Смерти – исчез бесследно.
На его месте у реки стояло пять объемистых строений в форме многолучевых звезд. Стены их были толстыми, высотой примерно в два этажа; вероятно, в них располагались комнаты. Внутренние дворики были без крыш. Два из этих строений, похоже, были заполнены водой, третий – бледно-желтой жидкостью, на воду не похожей. В центральном пространстве четвертого виднелись какие-то сооружения – купола и многогранники различных форм, все того же цвета, что и большое строение. Пятый заполняли кораллы- прыгуны и более крупные космические корабли. Множество кораблей…
По-видимому, для связи между строениями от реки были проведены каналы.
– Мы должны спуститься, прежде чем они нас почуют, – настойчиво повторил Вуа Рапуунг.
– Я думал, та дрянь, которой ты нас натер, задурит нюхачей, или как их там.
– Она собьет их с толку. Это даст нам время спрятаться. Здесь прятаться негде, и они нас увидят. Тогда их уже ничем не задуришь. “Обычно для этого используются джедаи”, подумал Энакин. Но он мог затуманить разум йуужань-вонга не более, чем сплясать на поверхности черной дыры.
– Здесь можно укрыться, – сказал он. Холм порос кустарником и был лишен шатра высоких деревьев, что росли почти на всей поверхности суши, но заросли были в основном выше человеческого роста.
– Не от тепловых сенсоров, – возразил Рапуунг. – Не от жуков-прядильщиков. Здесь нет воды.
Энакин задумчиво кивнул, но на самом деле он продолжал изучать базу формовщиков, почти не обращая внимания на стоявшего за спиной йуужань-вонга.
– В стороне от больших строений – все эти маленькие строеньица, их как будто кто-то бросил на землю, и они проросли – что это такое? Похоже на какие-то трущобы.
– Я не знаю такого слова – трусчоп. Там живут рабочие, рабы и «отверженные».
– Вспомогательная колония. Они делают черную работу.
– Если тизовирм переводит правильно, то да.
– Рабочие и рабы – это мне понятно. Кто такие «отверженные»?
– «Отверженные» прокляты богами, – сказал Рапуунг. – Они работают как рабы. Они не достойны упоминания.
– Прокляты каким образом?
– Если я говорю, что они не достойны упоминания, что в моих словах тебе непонятно?
– Хорошо, – вздохнул Энакин. – Будь по-твоему.
– Если по-моему, то мы должны уйти с этой вершины, спускаясь по спирали в ту сторону, где заходит газовый гигант. И быстро.
– Это неверное направление! Нам осталось всего несколько километров!
– Весь лес оцеплен, – сказал Рапуунг. – Река тоже. Остается лишь один способ, и я его знаю.
– Ну, так поделись, – сказал Энакин. – Уверяю тебя… – он вдруг замолчал.
– Слушай.
Рапуунг кивнул:
– Я их слышу. Они разворачиваются в лав пек. Я свалял дурака, поверив тебе. Ты думаешь не головой, а чем-то другим.
Его изрезанные, покрытые язвами губы презрительно сжались.
– Нас еще не схватили. В их поисковой схеме есть какое-нибудь слабое место?
– Нет.
– Так мы сделаем его. Эти флайеры, что они используют…
– Цик ваи.
– Точно. Они того же типа, что мы видели раньнше?
– Да.
– Они летают только в атмосфере, да?
Рапуунг подозрительно посмотрел на него:
