„щенком“. В их отношениях он был малышом, а Слизи — мамочкой, но Бэланс всегда создавал вокруг себя атмосферу тайны. Он говорил, что у них со Слизи есть таинственная комната, куда они водят парней и колют их палками для скота! Еще он сказал, что я довольно часто возникаю в их фантазиях, и я тогда подумала: „Бог мой! В какой же роли они меня представляют?“»
12 октября Zos Kia — Бэланс, Гозлинг и Мин, — играли в лондонской Recession Studios. Гозлинг был на MDMA и на протяжении всей записи издевался над скрипкой. В следующем месяце на Берлинском фестивале Atonal Zos Kia выступили на одной сцене с PTV. Судя по записи, группа была в своей агрессивной фазе звучания, представив композицию «Sicktone», настоящую атаку на уши аудитории. Однако другие вещи граничили с индустриальным попурри. Худшей оказалась «Truth», где использовались записи Мэнсона. Насмешливый тон Гозлинга в начале шоу подозрительно напоминал голос Пи-Орриджа: «Мы — свидетели ваших многочисленных и разнообразных форм контроля. Они эффективные, они замечательные». Было ясно, что им предстоит пройти большой путь, чтобы выбраться из тени своего учителя. Однако несколько композиций предсказывают будущее направление Coil, особенно версия сингла «Rape». Этот тяжелый трек, замышленный как первый материал Coil, предвосхитил зловещую хоровую основу, которую можно услышать на
Попав в Берлин, Слизи и Бэланс большую часть времени проводили в городских гей-саунах, а Пи- Орридж и его жена Пола общались с Кристианой Ф, школьницей-наркоманкой, чья биография была экранизирована, став международным кинохитом. На фестивале Бэланс и Гозлинг сыграли в составе Psychic TV; концерт записали и выпустили на диске
Официально Пи-Орридж утверждает, что в первую ночь оставался в сквоте, но потом действительно переехал к Кристиане. «У нее были тяжелые времена, и она нуждалась в компании и поддержке. Это никак не было связано с общей комнатой, — утверждает он. — Вы думаете, мне так надо уединение? Да ладно, меня волновала только верность дружбе».
«Приехав в Нью-Йорк, мы отомстили, поселившись в апартаментах Мадонны, — продолжает Бэланс. — Я встречался с ее лучшим другом Мартином Бердженом, который рано умер от СПИДа. Мы общались с ним в Лондоне, а жил он в Нью-Йорке. Самой Мадонны не было, и мы трое спали в ее постели. Я даже пользовался ее зубной щеткой».
Первый сингл Zos Kia, отредактированную версию «Rape», продюсировал Пи-Орридж, но после разрыва Бэланс на запись не пришел. Завершив турне Psychic TV 1983 года World Detour с концертами в Манчестере, Исландии, Америке и Берлине, Слизи и Бэланс решили, наконец, покинуть группу. «Нас просто бесил Дженезис и его отношение, — вспоминает Бэланс. — Он считал себя на две головы выше нас. Он купался в лучах славы, а мы делали всю работу. Но у Дженезиса всегда была удивительная способность двигать себя вперед. Не знаю, откуда она взялась, но, в общем, мы решили, что нам сложно оставаться вместе. Помню, как я сказал ему по телефону о нашем уходе. Слизи не мог или не хотел это делать, так что выслушивать его мысли по этому поводу пришлось мне».
После разрыва Бэланс больше не принимал участия в Zos Kia, поскольку Гозлинг остался в Psychic TV.
В 1984 году Стэплтон все еще работал в гравировальной студии на Поланд-стрит, большую часть вечеров и иногда все выходные проводя в студии. Он уже начал создавать
Тем временем Роджерсон, наконец, услышала Nurse благодаря сырой записи Sylvie & Babs, беспрестанно крутившейся в Produktion. Когда приятель-продавец упомянул, что собирается занести Стэплтону немного гашиша, Роджерсон напросилась с ним, желая увидеть того маньяка, что скрывался за «Registered Nurse». Офис был закрыт, но Стэплтон просиживал в нем допоздна, работая над обложкой Sylvie & Babs. «Оксфорд-стрит всегда казалась мне невыносимой — слишком много народу, очень шумно, — говорит Роджерсон. — Но Поланд-стрит представляла собой замечательный контраст, и там был Стив, спокойно работавший среди этого внешнего хаоса, где все зациклены на своем имидже. Мы посмотрели друг на друга, и как будто зажегся свет, словно вы встретили человека, который обязательно вам понравится, хотя вы даже не знаете, почему. Внезапно в комнате стало светлее. Это было похоже на фильм „Голова-ластик“.
На следующий день Стэплтон позвонил Тибету и рассказал об удивительной женщине в ярко-красном парике на бритой голове и в облегающем резиновом платье, которая пришла к нему на работу и представилась как Кристал. „Я сказал ему, что она из группы Fistfuck, и Тибет едва не поперхнулся“, вспоминает он.
„Когда после этого мы встретились с Тибетом, он заявил, что я украла его лучшего друга, — говорит Роджерсон. — Также он сказал, что будь он девушкой, у меня бы не было шансов. Я знала Тибета очень давно, и он казался мне жалким типом, хотя и с хорошим чувством юмора. Позже я увидела, что он хитрый и непостоянный, что он сталкивает между собой людей и играет с ними в игры. Сегодня он стал гораздо сложнее. Сейчас я его действительно люблю. Когда я вижу человека с такой болью, я узнаю ее немедленно, поскольку практически вся моя работа посвящена боли. Он говорил о Кроули и подобных вещах, но дело было не в этом. С ним происходило что-то, что невозможно объяснить. Он был очень темным, этакий Леонард Коэн в группе“.
Роджерсон не могла поверить своей удаче. Всего несколько месяцев назад она практически забросила сцену, избавившись от большинства друзей из-за кризиса уверенности. И вот теперь она встречалась с парнем из Nurse With Wound, а кроме того, в лондонском журнале
Whitehouse постоянно ломали любые ожидания. Роджерсон вспоминает их удивительное выступление в Испанском анархическом центре Иберико на Харроу-роуд, куда они пригласили группу нео-натуристов, соблазнительных девушек с пышными формами, которые покрыли себя зеленой краской и вышли перед зрителями в таком виде. „Со стороны Whitehouse это было очень умно, поскольку они представили свою противоположность, — считает Роджерсон. — С одной стороны — богини, сексуальные, округлые, любящие готовить и кормить, с другой Whitehouse — ярость, отношение „пошли все на фиг“. Отличное чувство юмора“.
На первое свидание Стэплтон и Роджерсон отправились в гей-глуб посмотреть Эрту Китт, которая им очень нравилась. Выступление оказалось запоминающимся. Китт исполняла свои обычные музыкальные темы, когда внезапное шипение сломавшейся аппаратуры дало понять, что она поет под фонограмму. После пары секунд ужасной тишины зал взорвался аплодисментами и возгласами поддержки, а Китт фантастически пренебрежительно пожала плечами и продолжила с момента остановки, когда пленка заработала вновь. Пара пробралась за сцену, где Роджерсон спросила Китт, не хочет ли она спеть на следующей пластинке Nurse. Та вежливо отказалась. „Диана в то время была очень крутой, — утверждает Стэплтон. — Я вам столько всего могу порассказать… Когда мы только начали встречаться, то вместе с Джоном Фозергиллом решили сходить на один французский фильм. Маленький кинотеатр был набит до отказа, а какой-то парень уселся посреди четырех пустых мест. Мы хотели сесть втроем, и Дидо попросила его подвинуться, но тот заупрямился и отказался. Тогда она прошипела ему в ухо нечто такое, от чего он просто выпрыгнул с кресла и убежал. Дидо сказала, что если он не подвинется, она вырвет ему яйца“.
