СОВЕРШАЙ НЕВОЗМОЖНОЕ.
Я повторял их, вбивая их себе в голову, не отводя глаз от искаженного болью лица любимой женщины.
49
Я наблюдал за Малышом в бинокль. Одетый в лохмотья, в одном рваном ботинке, с рюкзачком за плечами, сползавшим почти до колен, он, прихрамывая, ковылял вокруг домика с нарисованными окнами. Вся его понурая фигура свидетельствовала об усталости.
— Парнишка, настоящий артист.
— Микаэла для него почти как сестра, — заметил сидевший рядом Тони. — Чтобы помочь ей, он готов на все.
Из-за кустов выполз Зак.
— Ну, как?
— Пока ничего.
— Малыш болтается там уже два часа. Ты уверен, что тот парень в бункере видит его?
— Наверняка, — шепнул я. — И видит, и слышит. Думаю, он просто осторожничает, присматривается, чтобы убедиться, что тут нет никакого подвоха. Так что переговаривайтесь только шепотом. — Я посмотрел на Зака. — Бен готов?
— Он на дороге, примерно в миле отсюда.
— Шершней нигде не видно?
— Вроде бы нет, но лес-то ведь большой. Там можно укрыть целую армию, и никто ничего не узнает.
Мы прятались за кустами на самой опушке леса. В бинокль я видел, как Малыш подошел к главному входу в бункер. До сих пор он в точности следовал моим инструкциям. Изобразил удивление, обнаружив большой загородный дом с лесной глуши. Проверил нарисованные окна и двери. Поглазел на искусственный газон. И, наконец, сел на землю, как человек, у которого нет больше сил. Небо потемнело. Несколько раз начинал идти дождь. Деревья стонали и перешептывались, как обеспокоенные, чувствующие приближение бури животные.
Я не сводил глаз с худого, перепачканного грязью лица Малыша, но передо мной снова и снова вставало лицо Микаэлы, неестественно бледное, словно слепленное из воска. Такое, какое я увидел его сегодня утром, когда уходил из домика. Дыхание было ровным, но она так и не оправилась после нападения. Мне даже показалось, что сон ее стал еще глубже. Я смотрел на Микаэлу, а в голове уже вертелся тревожный вопрос: что если она впадает в кому? Как отличить естественный сон от летаргического? Должен признаться, мне стало страшно. Конечно, Зак со своей работой справился отлично. Срезав с головы девушки немного волос, он аккуратно зашил края раны, благодаря чему кровотечение прекратилось. Остальное, как говорится, зависело от воли богов.
Время медленно. Но верно приближалось к полудню, и я снова начал подумывать о той стальной двери, через которую мы с Микаэлой выбрались на крышу пристройки. Конечно, это был легкий путь в бункер, но только мне не верилось, что Феникс не принял уже необходимых мер. Наверняка, он закрыл люк и. скорее всего, каким-то образом запер стальную дверь. Попытка проникнуть в бункер. Через шахту не пройдет незамеченной и насторожит Феникса. Кроме того, у меня вовсе не было уверенности в том, что я справлюсь с крышкой в одиночку.
Тони переложил рюкзак, устраиваясь поудобнее.
Зак снял шляпу.
— Осторожнее с мешком, приятель. Взрывчатка — штука капризная.
Тони кивнул и поправил рюкзак так бережно, как будто в нем лежали куриные яйца.
— Грег, ты точно знаешь, как этим пользоваться?
Я даже не повернулся.
— Мы проверяли…Длина шнура — десять футов. Один фут сгорает за две секунды.
— Думаешь, хватит?
— У тебя будет двадцать секунд на то, чтобы убраться.
— Плюс-минус несколько секунд, — добавил Тони. — Так что не задерживайся у огонька.
Зак мрачно усмехнулся.
— Не беспокойся, я только с виду неповоротливый, но не зря же меня называли Мистер Молния.
Тони покачал головой.
— Когда это тебя так называли? Старик, нам приходится тушить сигареты о твои пальцы, чтобы вытащить утром из постели.
— Неужели?
— Представь себе.
Я понимал, что им надо спустить пар, и не вмешивался. Мы все нервничали, потому что знали — если у Малыша не получится, то второй возможности уже не будет. Взорвать бетонную стену толщиной в три фута, для этого надо кое-что посильнее, чем три фунтов динамита.
— Да у тебя мох на подошвах, а ты говоришь Молния.
— Пусть на подошвах. А вот у тебя мхом сучок в штанах оброс. Ты же им если и пользуешься, то только затем, чтобы тесто проверить.
Оба приглушенно рассмеялись, зажав рты. Что ж, каждый снимает напряжение, как может.
Тони щелкнул Зака по лысине.
— Эй, напомни, чтобы я купил тебе к Рождеству расческу и щетку.
Зак усмехнулся.
— Кончай подначивать.
— А то что?
— А вот что. У меня в кармане маленький котенок. Еще одна тупая шуточка насчет моей шевелюры, и я там его прижму так, что у него глаза на лоб полезут.
— Значит, так?
— Вот так. И еще…
— Парни, — прошептал я. — Началось.
Они мгновенно умолкли и повернулись к бункеру. Малыш поднялся и теперь пытался закинуть за спину рюкзак.
— Надеюсь, сварные швы не подведут.
— Выдержат.
Я не спускал глаз с Малыша. Он стоял, наклонил голову, как будто слушал чей-то голос. До нас не долетало ни звука. Потом Малыш кивнул.
— Идет к пристройке, — прошептал я. — Нас Феникс тоже туда направлял.
— Сработало?
— Надеюсь. — Я перевел взгляд на второй, вспомогательный бункер, замаскированный под гараж. — Там все устроено на пневматике. У Малыша будет около двадцати секунд.
Тем временем наш разведчик устало побрел к пристройке. Казалось, рюкзак тянет его к земле. Впрочем, особенно стараться Малышу не приходилось. В рюкзаке не было ничего, кроме стальной рамы, точно подогнанной под его размеры. Над созданием этой рамы Тони трудился полночи. Оставалось только молиться, чтобы конструкция оказалась достаточно прочной.
— Вот, — шепнул я. — Смотрите, дверь бункера открывается.
— Черт, да она должна быть в фут толщиной. — Зак удивленно покачал головой.
— Как только Малыш поставит рюкзак, — напомнил я. — И, ради Бога, не ступайте на газон. Там противопехотные мины. Зак!
— Да?
— Не передумал? Возьмешь динамит?
