9:6–7), мы живем в страхе — страхе утраты, срыва, вины, чьего–то неодобрения. Никто не может расти и расцветать в атмосфере страха, где нет места для любви, ибо «совершенная любовь изгоняет страх» (1 Иоанна 4:18).
Это ложное убеждение пренебрегает цельностью человеческой личности
Если мы слушаемся исключительно ради послушания, мы не только уходим от любви, но и становимся жертвами внутреннего расщепления. Душа распадается на отдельные фрагменты, отъединяясь от Бога. Мы желаем одного, а делаем другое. «Этот народ приближается ко Мне устами своими, и языком своим чтит Меня, сердце же его далеко отстоит от Меня» (Исайя 29:13).
Мы задуманы цельными, интегрированными телом и душой, с Богом и другими людьми мы должны вступать в контакт как цельные личности, любя Бога всем сердцем, разумом, душой и силою.
Случалось ли вам встречаться за ужином с человеком, которому не хотелось находиться в этой компании? Вы ведете вполне приятный, даже интересный разговор, но чувствуете, что ваш сотрапезник далеко от вас. Следствием расщепления становится охлаждение отношений, препятствующее подлинной близости. Вот почему Бог предпочитает даже холодность такому недостатку сердечности: человек, в сердце которого царит холод, может осознать это как свою проблему и найти искупление. Прохладный же, наполовину участвующий в общении, наполовину отсутствующий человек не искренен с самим собой, а потому остается вне досягаемости для действия Божьей благодати, которая могла бы его исцелить.
«Повиновение ради повиновения» способствует такого рода расщеплению в душе. Мы не пытаемся исследовать, почему мы не делаем то, что следует, и проработать внутренние конфликты, а просто отказываемся замечать эту проблему.
Это ложное убеждение подрывает чувство ответственности
Какое–то время я консультировал Карен, разведенную женщину, только что возвратившуюся в мир свиданий (опасное место, как помнят все, кто в нем побывал). Она начала встречаться с Берни, несмотря на то что он часто подводил ее, срывал свидания. Правда, у него всегда находилась для этого причина.
Карен спросила меня, не могу ли я провести для них несколько совместных сеансов. Я согласился, но сначала мне нужно было встретиться с Берни, чтобы поставить диагноз.
На первый взгляд Берни производил приятнейшее впечатление — симпатичный парень слегка за тридцать, самый внимательный и готовый к сотрудничеству клиент, какого только может пожелать психотерапевт. К сожалению, скоро выяснилось, что он чересчур готов к сотрудничеству — «соглашатель» Берни так стремился мне угодить, что подхватывал любую мою фразу, прежде чем я успевал ее закончить. Когда я намекнул ему на это, он с таким же энтузиазмом признал: да, есть проблема!
— Поможете мне с этим, док? — спросил он. — Я сделаю все, что вы скажете, чтобы справиться с этим.
История болезни включала множество разрушенных отношений и ряд несостоявшихся карьер. Берни приступал к любому делу, пылая энтузиазмом, источая сверхъестественную энергию и готовность угодить. Но как только появлялась даже отдаленная угроза конфликта, Берни ускользал. Так окончился и его роман с Карен — однажды Берни бесследно исчез, и больше она ничего не слышала о нем.
Берни хотел — по крайней мере так казалось — сделать все как надо. Не сомневаюсь, что это желание было искренним, однако он так стремился угодить мне и другим людям, что не мог принять на себя ответственность и признать свои истинные эмоции по поводу сложившейся ситуации.
В этом заключается вторая проблема с верованием «делай, как надо, и все тут»: человек снимает с себя ответственность и за свои поступки, и за свои настроения. Он настолько сосредоточен на необходимости угодить внушающему страх авторитету — Богу, родителям, боссу, супруге, — что ему не до тонкостей.
Один из признаков зрелости — переход от бессознательного выбора к сознательному. Мы оставляем заученные до автоматизма способы осуществления предписанных Библией решений. Берни все еще сохранял тот внушенный страхом и тревогой способ отношений, к которому он привык с детства. Он не мог даже на минуту перестать угождать и разобраться, что же он на самом деле думает и чувствует в данной ситуации. Его поступки (опоздания на встречу, периодические исчезновения) позволяли, однако, догадываться о его истинных ценностях.
Однако, запретив задавать вопросы, это учение подрывает формирование ответственности в верующих. Взрослые люди хотят получить ответ не для того, чтобы ослушаться, а для того, чтобы учиться и возрастать духовно. Им нужно увидеть перспективу. Хотя вся перспектива ведома только Богу, в Писании Он разрешает Своим детям задавать вопросы. Задавая вопросы, мы учимся сотрудничать с Богом (см. Филиппийцам 2:12–13).
Хорошие менеджеры знают, что наиболее продуктивны среди их подчиненных люди, постоянно задающие вопросы, которые не удовлетворяются механическим исполнением обязанностей, а хотят увидеть перспективу, известную боссу, потому что это помогает им достичь своей цели. Они хотят знать, что будет хорошо для босса, для компании и для них самих.
В Писании вопрос «почему?» повторяется более четырехсот раз. Сам Бог спрашивает нас «почему?», чтобы заставить нас задуматься. «Почему ты сердишься? — спросил Бог Каина. — Почему опустил лице свое?» (Бытие 4:6). Бог хотел, чтобы Каин заглянул внутрь себя и разобрался, отчего он чувствует себя несчастным. Однко сторонники учения «делай, и все тут» едва ли понимают ценность такого прозрения.
Иисус и Сам отвечал на многие заданные Ему вопросы: «Почему мы и фарисеи постимся много, а Твои ученики не постятся?» (Матфея 9:14); '«Почему мы не могли изгнать еГо (беса)?» (Матфея 17:19); «К чему такие траты?» (когда женщина вылила драгоценные благовония на голову Иисусу — см. Матфея 26:8). Он отвечал и на эти вопросы, и на многие другие, зная, что такая информация помогает взрослым достичь большей ответственности.
Берегитесь авторитетов, которые требуют немедленного и безусловного послушания. Они не только не являются представителями Бога, но и скорее всего боятся что–то утратить (например, контроль над вами), если вы получите нужную вам информацию.
Это ложное убеждение поощряет ложь
Помните историю маленького мальчика, который не желал выполнить указания отца и сесть? Как отец ни пытался его убедить, он не соглашался уступить ему. Рассердившись, отец сгреб сына в охапку и усадил его на диван.
— Вот, теперь ты сидишь, — сказал отец.
— Это снаружи я сижу, — ответствовал строптивый юнец. — А внутри я продолжаю стоять!
Этот мальчик из анекдота был честен в своем мятеже, но сторонники теории «делай, и все тут», напротив, призывают отрицать свои подлинные чувства. Мы часто испытываем сожаление, гнев или желание воспротивиться, когда приходится поступать правильно, — это часть нашего наследия, доставшегося нам как потомкам Адама и Евы. Если мы вынуждены внешне смиряться, наше бунтарство с открытого места, со света скрывается в темное убежище, где его гораздо труднее преодолеть.
