выживу. Если понадобится, сделаю все. Но я выживу!'
А Карен... Что ж... Габриэлла не сомневалась, что для ее кузины настали последние деньки!
***
- Мы должны об этом сообщить!
- О чем? - двадцатилетний Демитрий, с мягкими женственными чертами лица, только-только ставший жрецом, растянулся на траве, жуя колосок, будто самый настоящий пастух.
- О Кристофе, Микхале и Дерни. Они оболгали невиновную!
- Что? - от удивления парень едва не подавился. - Ты для этого меня сюда пригласила?! А я-то думал...
- О чем? - не поняла Карен, ни капли не изменившаяся с того дня, как покинула родной дом. Невысокого роста, но подвижная, с ладной фигуркой, которую так и хотелось обхватить руками да привлечь к себе. Длинные рыжеватые волосы обрамляли красивое, немного простоватое лицо. Дополняли картину большие глаза болотного цвета да курносый нос. В общем, не красавица, но и глазу есть за что зацепиться. - Я к тебе-то пришла, потому что ты еще не увяз в этом...
- Болоте, - подсказал парень, глядя на глаза собеседницы и мечтая... Впрочем, нет, не мечтая, жалея. Жалея о тех временах, когда любая рыжая девушка считалась ведьмой, жалея, что сам родился не тогда - двадцать лет назад - когда епископом был настоящий Светоч, а не мягкотелый, дряхлый старикашка, что сейчас занимал его место. Так и эта Карен. Родись она двадцать лет назад, не нужно было бы выслушивать всю ее глупость, нелепые обвинения...
- В грехе! - отрезала девушка. - Ты ведь только стал жрецом, твои руки чисты. Но вот остальные, - она покачала головой. - Они убийцы! Мне говорила об этом... - ее голос дрогнул. - Мама. Она тогда последний раз домой приезжала. Давно это было. Я еще совсем маленькой была. Но помню, как сейчас. Белую кожу, впалые, усталые глаза. Она все время кашляла и заслоняла рот платком. А потом служанки пытались его отстирать от кровавых пятен. Одна из них тоже заболела, а потом исчезла. Помню, повариха долго рыдала, что ее дочери пришлось уйти. Меня к маме в комнату не пускали, я только из окна могла и глядеть на ее поникший силуэт, худые, словно высохшие руки, дряблое лицо. Я все хотела поговорить с ней, рассказать, как жила во время ее отсутствия, помечтать о том, как мы заживем теперь, когда она вернулась насовсем... - девушка помолчала. - А она умерла. И поговорить с мамой удалось только раз. Да и то не разговор. Мама все шептала, что болезнь - это кара за грехи ее, что они все грешники. Отправляют на костер невиновных. Что Господь отступился от детей своих. Что и Микхале, и Дерни, и Винс, чье место ты, Демитрий, занял, убийцы! А Кристоф... Кристоф хуже всех! Мама говорила: он понимает, что делает. Понимает, что поднимает руку на невиновного... И все равно созывает людей на новый костер!
- Это большое обвинение. В ереси, - Демитрий сел на траву и прищурил глаза. - Карен, ты ведь обвиняешь Кристофа в том, что он не верит в силу Господа. Ты понимаешь это?
- О чем ты? - девушка отшатнулась от Демитрия, как от прокаженного. - Я сказала, что все трое наших братьев - убийцы! Мы все... Мы не спасаем заблудшие души, мы убиваем невиновных!
- Это ложь! - Демитрий встал и холодно кивнул девушке. - На епископе, на нас, на карателях... - с каждым словом он говорил все громче. - Держится весь мир! Мы не можем сомневаться в наших братьях, в нашем деле. Больше мне нечего добавить!
Парень вскочил с насиженного места и поспешил в замок, который грозной тенью возвышался над полем в версте* от пары. Прошел в парадные ворота, не глядя на сторожевого. Так же быстро миновал лестницу, а затем без стука ворвался в покои.
- Кристоф, может, хватит проверок?!
Темноволосый черноглазый мужчина одних лет с Демитрием с загорелой кожей, немного резковатыми чертами лица и колючим от щетины подбородком поднял голову от своих записей и с удивлением посмотрел на гостя.
- О чем ты говоришь, Демитрий?
- О Карен, о ком же еще?
- Что с ней? - Кристоф заметно нахмурился.
- Это бы я и хотел знать. Ты используешь ее как марионетку, как подстилку, как...
- Думай, что говоришь! - Кристоф со всей силы врезал Демитрию. - Я твой старший брат, она сестра, дочь высокого рода. И ты посмел...
- Она приходила ко мне с еретическими суждениями, говорила, что мы убиваем невиновных.
- Я поговорю с ней! - отрезал Кристоф.
- Скажешь, что я прошел проверку на верность? - Демитрий едва не расхохотался. - Но знаешь, Микхале и Дерни может возмутить то, что ты считаешь себя старшим среди нас. У них ведь больше прав рассчитывать на эту должность, чем у тебя.
- О чем это ты? - встревожился Кристоф.
- Это ты приказал Карен устроить мне проверку. Иначе она бы не стала выделять тебя среди других жрецов.
- Я ничего никому не приказывал. Если не веришь, идем вместе с ней поговорим, - Кристоф отбросил в сторону бумаги и поднялся, вслед за Демитрием вышел из комнаты.
Замок жрецов никогда не славился роскошью. Длинные полутемные коридоры, висящая кое-где паутина. Тот, кто впервые видел их жилище, поневоле начинал сравнивать жрецов с аскетами, истовыми служителями, безразличным к телесному комфорту.
Только частые гости - те, кто удостаивались чести проникнуть в покои самих жрецов -знали правду. Мягкие ковры, скрадывающие движения, золотые подсвечники на стенах, огромные зеркала, столы из красного дерева с ажурными ножками, широченные кровати, на каждой из которых поместилась бы большая крестьянская семья.
Такими же были и те покои, что принадлежали Карен. Но не убранство комнаты интересовало ее братьев.
- Где она?! - Демитрий со злостью ударил по стене.
- Тебе лучше знать, - Кристоф еще раз окинул комнату взглядом. - Можешь точно повторить, что она тебе говорила?
- Ересь! Что наши жертвы невинны, что мы не слепое оружие в руках Господа, не карающие за зло клинки, а самые настоящие убийцы!
- Дьявол! - в глазах у Кристофа промелькнуло понимание, а затем он опрометью кинулся в коридор, моля про себя: 'Только бы я ошибался!'
Жрец не ошибся.
- Я принесла вам воды. Выпьете, - она поднесла бокал к кровоточащим губам старухи. С высокой ножкой, россыпью камней на прозрачном стекле, он совершенно не гармонировал с остальной картиной: огромной пыточной камерой, ржавым молитвенным крестом, к которому была привязана еще не сознавшаяся жертва и самой ведьмой в разорванной одежде, с седыми волосами, что грязными прядями лежали на сером от грязи лице. - Вам станет легче. Обещаю! - Карен погладила ладонью морщинистую щеку. - Выпьете, а затем я вас освобожу.
Пустое, невыполнимое обещание. Лишь только губы ведьмы коснулись воды в бокале, из тени выбрался Демитрий. Короткий взмах кнута. Карен закричала. Но разве мог какой-то жалкий крик остановить палача? Кнут со страшной силой полоснул девушку по руке, выбил бокал из трясущихся пальцев.
- Нечестивая! Тварь! - заорал Демитрий, замахиваясь для нового удара.
Кристоф перехватил руку брата, сдавил ее, причиняя боль.
- Что?! Она предала нас, предала Господа, отдалась Лукавому...
Кристоф, вгляделся в полубезумные глаза Дамиана, чистые глаза Карен, потухшие глаза ведьмы и скрипнул зубами.
- Бей сильнее!
**********************************************************
Я открыла глаза, вздрогнула, мгновением позже села на кровать и прижала колени к своему лицу. Страшные картины все еще стояли перед глазами. Губы дрожали, да и по телу, как от страшного холода,
