развертываются дела, он заявил им, что, наверное, они оба там сейчас нужнее, чем тут и предложил побыстрее собраться и вылететь на новое место. Повез их летчик К. Рыков на самолете Ли-2.
На Белянского при этом было возложено дополнительное задание. Ему выдали целый чемодан денег — около миллиона рублей. Многие работники завода уехали с эшелонами, не успев получить подъемных денег, многим уже полагалась очередная зарплата, а завод еще обеспечивался Воронежским банком, вот эти деньги и поручили ему доставить в кассу завода на новом месте. Рыков ранее летал по этому маршруту, поэтому благополучно доставил их и посадил самолет на поле будущего аэродрома завода, хотя было уже довольно темно.
На следующее по прибытии утро все руководство собралось на заводской площадке. Ранее прошедший здесь обильный снегопад сменился оттепелью, все растаяло, образовалась непролазная липкая грязь… Недостроенные корпуса цехов, оборудование, лежащее в грязи в разных местах заводского двора, больше всего в районе разгрузочной эстакады. Примитивная транспортировка вручную на катках… Все это резало свежий глаз. А главное, что поразило Белянского, — это сравнительно небольшое количество людей, работавших на перетаскивании станков и другого оборудования.
— Где же люди, ведь их уже порядочно должно сюда приехать? — спрашивает Белянский.
— Многие повезли семьи по деревням, устраивают их там, — услышал он в ответ.
Это было вопиющее несоответствие. В то время, когда каждая пара рук на счету, когда важны выигранные не только дни, но и часы, когда завод рассыпан по двору и недостроенным корпусам — в это напряженное время заводские работники разъезжают по деревням!.. При этом потерей времени на перевозку семьи в деревню дело не ограничивается. Вернулся человек из этой поездки, приступил к работе, надо идти после полуторасменной работы домой, а дома-то и нет. Кто и как устроит его быт, если семья далеко и не она о нем, а он о ней должен заботиться? Какой он работник в такой обстановке?..
Обо всем этом с жаром говорилось на первой летучке, которую собрал Белянский в то пасмурное утро в недостроенном корпусе агрегатных цехов.
— Ну а станки почему так робко расставляете? — вновь спрашивает Белинский.
— Потому что нет еще общей планировки от проектировщиков.
— Почему же сами не сделали планировку? Нам здесь жить и работать, мы здесь хозяева, с нас спрос, значит, нужно быть хозяевами во всем.
И тут же на одной из стен этого корпуса мелом начали рисовать эскиз генеральной планировки завода. Проработали несколько часов, но зато всем руководителям стало ясно, кто где располагается, кто его сосед, куда каждому тащить свое имущество. Посадили специалистов, чтобы они перенесли эту планировку на бумагу, оформили и направили ее на утверждение. А сами — действовать!
Но легко сказать — действовать. Для этого прежде всего нужны люди, а многие из них еще устраивались в деревнях. Едут и заводские руководители, но не в деревни, а к местным властям, как привыкли в Воронеже, в обком.
Перед поездкой в обком заводчане явились к своему непосредственному начальнику — в 15-е Главное управление наркомавиапрома — к Д. Е. Кофману.
— Вот, Давид Ефимович, так и так. Не можем мы согласиться с расселением наших работников по всей степи безбрежной. Поедемте с нами в обком, будем искать более приемлемое решение этого вопроса. Ведь дело-то идет о скорейшем выпуске нашим заводом грозного, очень нужного оружия.
— Давайте поедем, — отвечает Кофман, — но толку от этого посещения не будет, мы уже пробовали. Руководство здешнего обкома, как это ни странно, еще живет мерками мирного времени, не поняло обстановки, само ничего не решает. А вот сегодня приезжает сюда заместитель нашего наркома Петр Васильевич Дементьев, давайте подождем его и вместе будем действовать.
Д. Е. Кофман, к сожалению, оказался прав. Делегации во главе с П. В. Дементьевым не удалось найти общего языка с местным руководством. Возвратившись в Москву, Дементьев доложил о ненормальностях обстановки на новостройке. А еще через несколько дней руководители авиазаводов с новой площадки были вызваны в обком ВКП (б), где уже с ними решал все вопросы новый секретарь В. Д. Никитин, хорошо знакомый воронежцам по совместной работе.
Никитин, быстро разобравшись в обстановке, тут же обратился в ГКО и получил разрешение на разбронирование большого количества государственных помещений и жилых домов в соседнем с новостройкой городе. Туда и стали поселять эвакуированных заводчан с семьями.
Эшелоны из Воронежа прибывали регулярно. С каждым составом, привозившим оборудование цехов, материалы и детали самолетов, приезжали и работники завода с семьями. Они тут же включались в разгрузку транспортов и размещение оборудования в новых корпусах.
Безусловно, прибывающих интересовало новое место, и они забрасывали «старожилов» вопросами. Последних же продолжала волновать обстановка в Воронеже, дела на заводе. Для них по-прежнему родным домом оставался Воронежский завод.
Первая весточка оттуда, с родины, была трагична. Оказалось, что на второй день после отъезда первого эшелона — 12 октября — произошел очередной налет на завод. Крупная бомба попала в крыльевой цех, были жертвы… Но завод работает, «илы» взлетают с заводского аэродрома и уходят на фронт. Основная идея плана эвакуации завода — не прекращать выпуск самолетов при перебазировании — успешно реализуется, и это очень здорово!
Ответная информация прибывающим товарищам была не столь утешительна. Огромный корпус агрегатных цехов и такой же корпус главной сборки самолетов еще не имеют крыш. Правда, расположенные в два этажа вдоль этих корпусов бытовки почти готовы, и в них разместились технические отделы, администрация и цеховые службы. В корпусах для заготовительных цехов не закончено возведение стен. Для кузницы, компрессорной еще только закладываются фундаменты, то же и для ряда других корпусов. Отсутствуют складские помещения. На аэродроме не закончено строительство летного поля, нет хранилищ бензина и масла. В корпусах нет воды, отсутствует канализация, не закончена электропроводка. Нет жилья для работников завода.
Словом, мало что могло порадовать людей на новом месте. А тут зима начала все более активизироваться. При этом оказалось, что для здешних мест характерным является ветерок, усиливающийся по мере того, как крепчает мороз.
А «конвейер» эшелонов, перевозивших оборудование и людей из Воронежа, действовал непрерывно. И для заводчан, собравшихся на новой площадке, главной задачей было принять оборудование, расставить его по цехам в новых корпусах и привести в действие.
Так же, как и в первый день, грузы катились по заводскому двору на обрезках труб и бревнышках. Правда, появился еще один вид транспортного средства — металлический лист с привязанной к нему веревкой или тросом. Станок устанавливался на лист, несколько человек впрягалось в тросовую петлю, один-два помогали сзади — и станок ехал по подмерзшей к тому времени, покрытой снежком дороге.
Работа изматывала всех до изнеможения. Вечером в бараки люди возвращались вконец обессиленные, грязные, голодные. Не было слышно обычных шуток и «розыгрышей» — все стремились забраться на нары и побыстрее заснуть.
На разгрузке заводского оборудования работали не только мужчины, но и женщины. Например, отлично трудилась дружная бригада женщин под командованием технолога ОГТ молодой, задорной Татьяны Сергеевны Кривченко. Эта бригада не только не отставала от многих мужских бригад, но и порой задавала им тон.
Приезжавший в те дни на завод № 18 С. В. Ильюшин вспоминает: «…Останавливались составы, и тяжелейшее, сложнейшее оборудование словно ветром сдувало с платформ…»
И не случайно произошло так, что при эвакуации из Москвы ОКБ Ильюшина было направлено именно в тот город, в районе которого разместилась новая площадка завода № 18. Конструкторский коллектив, автор штурмовика Ил-2 должны находиться поблизости от ведущего завода, выпускающего эту машину, чтобы помогать заводу в трудное время.
Под ОКБ Ильюшина отвели небольшой двухэтажный особняк с зеркальными окнами — бывший книжный магазин. Прежде чем начать перетаскивать в этот домик имущество с вокзала, где стояли товарные вагоны, в которых прибыли конструкторы, им пришлось основательно потрудиться над уборкой помещения — скрести, мыть, утеплять окна. В большой комнате на втором этаже установили печку- буржуйку, затопили ее бумагой, помещение стало прогреваться, повеяло жилым духом…
