хотя значительная доля правды в нем имеется. У этого «везения» было две основы: мастерство летчиков и великолепные защитные свойства «илов». Вот один из многих примеров.
В конце июля 1942 года летчик 621-го шап старший лейтенант Сироткин в составе эскадрильи одноместных Ил-2 штурмовал переправу через Дон в районе станицы Цимлянская…
«Мессершмитт» зашел сбоку, и его снаряды повредили моторную установку «ила» и пробили боковую задвижку фонаря кабины летчика. При этом осколок разорвавшегося в кабине снаряда угодил Сироткину в голову. Кровь из раны заливала глаза, голова кружилась, летчик потерял возможность вести активную оборону и развернул машину в направлении на свою базу. Летит, а «мессер» продолжает бить по штурмовику из пушек и пулеметов, заходя для атак с разных сторон…
Сироткин чувствует, что мотор его машины тянет на пределе. Еще несколько атак — разрывом снаряда с левого крыла вырывает большой участок обшивки. На правом крыле уже не одна такая зияющая дыра. А штурмовик все летит…
Вот «мессер» еще раз заходит сбоку, длинная очередь по фюзеляжу — и самолет Сироткина вдруг резко клюнул носом вниз.
«Перебита тяга руля, теперь конец, — проносится мысль в голове летчика. — Хотя, стоп, ведь есть еще триммер…»
Лихорадочно крутит Сироткин штурвальчик управления триммером, отклоняя этот маленький «рулек», укрепленный на задней кромке руля высоты, и самолет снова летит горизонтально…
А где же фашист?
Израсходовав весь боекомплект, Ме-109 последний раз подошел к «илу», подстроился близко — крылом к крылу. Сироткин видел, с каким любопытством разглядывал его вражеский летчик, потом он отвернул свою машину и удалился.
Теперь у Сироткина задача поскорее посадить машину, сберечь мотор. Шасси выпускать пришлось аварийно. Долго крутил лебедку. А когда приземлился в степи, то по сильной тряске на пробеге почувствовал, что оба колеса у него пробиты.
Но «ил» все выдержал, привез летчика к своим…
Через несколько дней, выйдя из медсанбата и прибыв в свой полк, Сироткин увидел свою голубую пятерку (хвостовой номер самолета) стоящей в строю. Трудно было поверить, но это был факт: машину готовили к очередному боевому вылету!
А ведь после того боя Сироткин уже и не надеялся встретиться со своим любимцем и спасителем. Тогда на самолет страшно было смотреть: крылья во многих местах разрушены, сорванная обшивка висит лохмотьями, фюзеляж и хвостовое оперение иссечены пулями и снарядами, боковина фонаря разбита, выведены из строя несколько приборов в кабине, прострелен маслорадиатор. Даже лопасти воздушного винта и то имели по нескольку пробоин…
Александр Иванович Сироткин, несмотря на свой приветливый, душевный нрав, не отличался особой сентиментальностью.
Год войны ожесточил и этого, недавно благодушного, русского парня. А тут он не выдержал — растрогался. Обошел свою «пятерку», подошел к фюзеляжу самолета, прижался к нему…
Прибежал авиатехник, молоденький сержант.
— Вот и отремонтировали ваш самолет, товарищ старший лейтенант. Нам здорово повезло: в соседнем полку была ремонтная бригада с завода. Они и помогли. Комэск машину уже облетал, все в порядке. Сейчас идет подготовка к боевому вылету, — уже почти по форме закончил свой доклад сержант- авиатехник.
Чрезвычайно насыщенными, вместившими большие и разнообразные события, были месяцы 1942 года для всех коллективов, трудившихся в новом авиационном промышленном комплексе.
Строительно-монтажные специализированные организации, успешно завершали свои работы то на одном, то на другом участке, передавая их в эксплуатацию.
Коллективы заводов, практически параллельно со строителями, осваивали эти участки, начинали на них производственные процессы, направленные к одной, главной, общей для всех цели, — дать фронту как можно больше «илов»!
И хотя на огромной территории этого промышленного района, и особенно в его жилой зоне, еще оставались немалые объемы строительных работ, но в целом дела, совершенные строителями, были поистине впечатляющими.
Оценивая работу, проделанную строителями, областной комитет ВКП(б) в докладной записке, направленной в Центральный Комитет партии, отмечал:
«Благодаря героическому труду коллектива строительства за год с небольшим выросли в степи гигантские корпуса заводов, уже начавшие полнокровную жизнь… Люди этого коллектива проявили высокую степень сознания и своей ответственности за судьбы Родины в грозное время войны…»
29 марта 1942 года Указом Президиума Верховного Совета СССР орденами и медалями были награждены 334 работника строительства.
Полностью строители завершили свою деятельность на площадке нового промышленного района в 1943 году. Тогда же большая группа строителей была вторично награждена орденами и медалями.
Глава пятая
Завод № 18 со своими смежниками, превзойдя в мае 1942 года максимальную воронежскую выдачу штурмовиков, продолжал неуклонно наращивать темпы их строительства. Так же успешно действовали и другие заводы, строившие «илы».
Во второй половине 1942 года переходящее Красное знамя ГКО вручалось заводу № 18 шесть раз — ежемесячно. И всякий раз это было праздником для коллектива. Кроме почета и всенародного признания заслуг работники завода получали и существенное материальное вознаграждение: денежные премии, ордера на промышленные товары.
Всеобщее признание завоевывали и основные смежные предприятия — участники строительства «илов» и прежде всего — авиамоторный завод № 24 и завод № 207 бронекорпусов. Эти предприятия обеспечивали своей продукцией работу двух, а позднее — трех самолетостроительных заводов, коллективы которых непрерывно наращивали выпуск штурмовиков.
Выше рассказывалось, что тонкий броневой лист из стали АБ-1 для бронекорпусов изготавливал завод «Красный Октябрь» в Сталинграде. До своей эвакуации этот завод успел выдать подольчанам значительную партию бронелиста, которая и обеспечивала бесперебойную работу завода № 207 в первой половине 1942 года. Это было очень удачно, но в Сталинград затем пришла война…
Кто и где будет продолжать изготовление бронестали и катать тонкий лист? Этот вопрос по инициативе директора завода № 207 В. И. Засульского обсуждался у наркома черной металлургии И. Ф. Тевосяна в середине 1942 года. Тогда выполнение ответственного задания поручили Новокузнецкому металлургическому заводу.
С помощью сотрудников ВИАМ в Новокузнецке довольно быстро освоили варку новой для завода стали и прокат тонких листов из нее. Уже в ноябре 1942 года завод № 207 получил первую партию бронестали из Новокузнецка. Но теперь это была сталь АБ-2, с меньшим чем прежде содержанием никеля из-за его острого дефицита. Бронезащитные свойства стали АБ-2 из-за этого не ухудшились. А вот технологический процесс ее штамповки стал строже, для производственников сложнее. Впрочем, завод № 207 был уже в состоянии справиться с этими трудностями без потерь на выпуске продукции.
Дружный коллектив завода № 207, его передовые рабочие: слесарь-сборщик А. Елистратов, фрезеровщик Е. Попелышев, прессовщица Т. Миронова, старейший кадровик К. Ширяев и сотни других, сплоченные партийной организацией и при умелом техническом руководстве Б. Дубровикова, Ф. Захаркина, В. Михалевой, В. Келехсаева, в июне 1942 года уже выдал 500 бронекорпусов. Рост производства неуклонно продолжался, и в 1943 году завод стал стабильно выпускать по 40 бронекорпусов в сутки, причем это еще не
