– Вообще-то не прочь. Губы вроде возвращаются к нормальным размерам. Да в глайдере это и не заметно.
– Отвезешь Акимова, а потом покрути спираль. Все-таки интересно найти другие селения. Где-то они должны быть под боком. А вечером заберешь Анатолия и вернешься на транстайм.
– Второй Главному. Высадил Акимова на площади. Джинсы пришлось снять.
– Главный Второму. Какие джинсы? Кому? Начальнику СКБ?
– Акимову. На техсовет в штанах пускать не велено.
– Больше ничего не произошло?
– Все нормально. Отношения дзяпиков с Акимовым ровные, спокойные.
– Главный Второму. Тогда покрути спираль.
– Второй Главному. Вас понял.
…В маленькой угловой комнатушке с одним окном стояло два канцелярских стола, один старый и ободранный, другой – новенький, полированный, за ним и сидеть-то еще было страшно, царапнешь невзначай; шкаф для бумаг, громоздкий сейф и с десяток стульев. На стене, за спиной Вяльцева висел лист ватмана, на котором была изображена странная конструкция, напоминавшая гигантский автобус, но без колес. На второй стене, рядом с дверью, был прикреплен сетевой график выполнения темы, состоящий из разноцветных линий со стрелками, кружочков, квадратиков и треугольников. Сетевой график можно было уже выбрасывать в мусор, но Вяльцев упорно цеплялся за него, таская его с собой на планерки и совещания, совал его под нос начальникам других, смежных отделов, да и самому начальнику СКБ. Но все равно жирные линии нормального хода работ приходилось зачеркивать и обводить красным карандашом пунктиры запасных путей, которых уже и не оставалось.
– Курите, – сказал Вяльцев и вытащил сигареты. Акимов тотчас же сунул одну в рот. Виктор достал коробок спичек, но Анатолий жестом остановил его.
– Подожди, у меня зажигалка новая. Газовая. Смотри, какое чудо.
– Где взял?
– Подарили. Только не спрашивай: кто?
– И так ясно. А срабатывает, конечно, через раз.
– Нет… Зажигалка качественная.
Акимов с Вяльцевым закурили. Большинство же присутствующих было некурящими.
– Извините, но без курева просто сдохнешь, – сказал Вяльцев. – Я форточку открою.
– Да ладно, – сказал Чекин. – Чего там. Давайте начнем.
– Так, – кивнул Вяльцев. – Значит, стабильность настройки во времени у транстайма около четырех месяцев…
– К сожалению, не лучше, – ответил Вельский, снимая очки, чтобы протереть их.
– А каково распределение отклонений в последнем эксперименте?
– Эксперименты еще не закончены. Но, кажется, как и раньше, по нормальному закону.
– Протоколы испытаний обрабатывались на математической машине?
– Угу, – Акимов пустил кольца дыма.
– А меня сегодня Разов вызывал… – Вяльцев сделал паузу, которая как бы говорила: «Вот какие дела».
– Накачивал? – спокойно спросил Акимов.
– Да. Нечто в этом роде. Престиж науки родного города теряем. Оказывается, в Пензенском СКБ получили стабильность настройки в четыре недели.
– Ну и что? Ведь у них и предел прохождения в прошлое в десять раз ниже, – удивился Чекин.
– А Разову на это начхать! В Пензе четыре недели, а у нас четыре месяца.
– Но ведь можно получить и четырех сотых секунды, если пропутешествовать только во вчерашний день!
– Но с четырьмя месяцами мы тоже далеко не продвинемся.
– И то достижение, – сказал печальный Вельский. – Памятник должны нам поставить.
– Попробуй докажи ему, что это действительно достижение.
– Тогда давай соберем технический совет СКБ, – предложил Акимов.
– И будем говорить, что у нас нет конденсаторов с нулевой утечкой квантов времени? – спросил Вяльцев с тоскливой усмешкой. – Чепуха! Все это знают. Даже Разов.
– Ну тогда попробуй родить эти конденсаторы.
– Остроумно, ничего не скажешь.
– Так какого черта! Все знают и все молчат. Если что-нибудь нельзя сделать, зачем лоб расшибать?
– План есть план. И его нужно выполнять.
– Можно, я буду записывать твои афоризмы?.
– Мемуары писать собираешься?
– Возможно. Ну, а все-таки?
– Да я на ушах плясать согласен, лишь бы не слишком отставать от плана. От плана, понимаешь?!
– Чего там… Понимаю. – Акимов излишне осторожно сдул пепел со стола себе на брюки, но вряд ли это заметил. Вяльцев крутил пепельницу пальцем.
– Ладно, выкладывайте, что там изобрели?
– Про анализатор места выхода в трехмерное пространство или систему стабилизации во временим? – спросил Чекин.
– Сначала про стабилизацию.
Акимов замялся, помолчал, потом все-таки сказал:
– На транстайме можно было бы уже пройти в прошлое. Ну… попробовать пройти.
– Вот это ты ахнул! Гениально! И как же?
– Если будешь слушать без иронии, то узнаешь.
– Отлично! Никаких шуток. Слушаю.
– Период флуктуаций у нашего транстайма составляет одну тысячную от максимальной амплитуды нестабильности. От четырех месяцев это будет составлять около трех часов. Получается, что за три часа времени в транстайме, когда он будет находиться в прошлом, за его пределами пройдет около ста двадцати дней. Находясь внутри, ничего, конечно, не успеешь заметить. Но можно ведь для начала установить на транстайме фотопулемет.
– Это идея, Толя. Но должен сразу отметить, что не слишком гениальная, – разочарованно сказал Вяльцев.
– Идея не гениальная. Согласен. Но кинофильм из двенадцатого тысячелетия до новой эры получить все-таки было бы недурно. А?
– Весьма недурно. Особенно для историков.
– Ведь это уже кое-что.
– Да. Кое-что. Хотя нашей теме это не очень поможет.
– Нельзя же разрабатывать тему ради темы. Важно получить информацию об этих самых… предках или обществах. В общем, о цивилизации древних. Так ведь?
– Не горячись. Принимаю. Попробую посоветоваться с Разовым. Посмотрим, что он скажет. Но согласись, что это только десятая часть дела, сотая.
– Это ясно и мне.
– Но ведь транстайм может попасть в такие дебри, что там не только людей, но и зверей не будет, – сказал Силуэтов. – Глайдер с фотопулеметом из транстайма не пошлешь.
– Верное замечание, – согласился Вяльцев. – Надо все обмозговать.
– Я бы все равно сделал попытку, – сказал Акимов. – Одновременно можно было бы проверить и надежность всех других систем.
– Посмотрим. Большой риск.
– Стоять на месте, конечно, риску меньше.
– Ладно. Заметано. Что еще? Где же безумная идея?
