те, и другие подчеркивают, что люди еще очень и очень далеки от совершенства и космических норм.
Быть может, одной из неудачных сторон проведенных генетических экспериментов и последовавшего смешения цивилизаций стал аномально высокий уровень нашей агрессивности. Огромное несоответствие между темпами развития духовности и идей единства человечества, с одной стороны, и техническим и интеллектуальным прогрессом — с другой, привело к всевозрастающей нетерпимости на религиозной и межнациональной почве, непрекращающимся «холодным» и «горячим» войнам, ядерной угрозе и полномасштабной экологической катастрофе[186]. Так не потому ли наша Земля и привлекает к себе столь пристальное внимание НЛО, то и дело появляющихся при испытаниях новых средств связи, экспериментальных систем, летательных и космических аппаратов и видов вооружений?
Наконец, совершенно ясно, что если мы доживем до прямого контакта с высокоразвитой цивилизацией (анунаков или какой-то иной), это — если не поставит вопрос о конфликте — в корне изменит нас. Быть может, даже в большей степени, чем в прошлом. Нелишне напомнить, что при некоторых описываемых в уфологической прессе контактах с «пришельцами» цитируются многозначительные высказывания. В одном таком случае на вопрос землянина о том, какое инопланетяне имеют право вмешиваться в нашу жизнь, те заметили: «Мы имеем на это право потому, что мы вас создали».
В заключение хотелось бы сделать шаг в сторону от общей канвы и замысла этой книги и взглянуть на предлагаемую гипотезу как бы «сверху». Автор далек от склонности к религии с уфологическим оттенком. На мой взгляд, было бы глупо пытаться сводить всю историю уфологии к периодическим визитам на Землю «меркантильных» анунаков. Думается, в послепотопный период ВЦ видели свою задачу прежде всего в «цивилизаторстве». Однако если окинуть взглядом десятки тысяч лет, на протяжении которых люди видели и общались с пришельцами с небес, становится понятным, что эта модель лишена внутренней логики. Вместе с тем очевидно, что наши далекие предки видели практически то же самое, что и современные наблюдатели НЛО, и люди, получившие паранормальный опыт. И именно это — постоянное сосуществование рядом с человечеством целой паравселенной — и настораживает больше всего.
Бесчисленные описания наблюдений и контактов с НЛО и их экипажами за последние столетия оставляют у исследователей ощущение полнейшей абсурдности и сюрреалистичности как происходивших с очевидцами событий, так и переданной им информации. Если отбросить фактор мифологизации, создается впечатление о некоем чудовищном по своей нелепости глобальном розыгрыше с налетом глубокой военной тайны. Но для чего многочисленные ВЦ прикладывают такие усилия для маскировки своего присутствия, проведения бестолковых и глупейших по содержанию «контактов» и передачи огромного объема дезинформации? Ведь хорошо проверяемые и правдоподобные случаи вроде инцидента с супружеской четой Барни и Бетти Хиллов (1961) не дают оснований сомневаться в самих контактах. Однако сравнение содержания передаваемой в ходе общения с ВЦ информации, как правило, вызывает недоумение и скепсис.
Налицо полнейший разнобой, как по различным научным данным, так и по основополагающим концепциям. Впечатление такое, что единожды выполнив задачу цивилизаторов, ВЦ больше не желают всерьез иметь с нами дел и попросту «отшучиваются» и «острят». Вместе с тем отбор проб и образцов живой и неживой материи, производимый по всей Земле на протяжении столетий, свидетельствует о неизменном интересе огромного числа разных цивилизаций к нашей биосфере в целом.
В своей книге «Dimensions: A Casebook of Alien Contact» (1988) известный французский астрофизик Жак Балле попытался рассмотреть феномен НЛО с позиции «программы подкрепления», разработанной американскими психологами Б. Ф. Скиннером и Ч. Ферстером [58, с. 255–257]. Многочисленные опыты над животными привели ее авторов к выводу о том, что обучение чему-то новому наиболее эффективно при избирательном подкреплении действий подопытных. Установлено, что однообразие способов подкрепления приводит к пропаданию прогресса в развитии и даже деградации живого существа. Наилучшие результаты достигались при сочетании периодичности и непредсказуемости подкрепляющих воздействий.
Если рассмотреть богатый информационный «багаж» уфологии, неизбежно приходится признать, что для феномена НЛО характерны оба фактора. Статистические исследования позволили уверенно выделить периодические пики максимумов наблюдений загадочных объектов и существ («так называемые фляппы (flaps)). Что же касается непредсказуемости, то уфологические и паранормальные явления можно отнести к самым непредсказуемым в природе. Вплоть до полного отрицания ими самих себя.
Разнообразие проявлений и параметрии феномена НЛО также говорит о запредельности для понимания и объяснения нами в рамках существующих наук и понятий целого комплекса свойств объектов, наблюдаемых в околоземном пространстве. К таковым можно отнести и гигантские размеры НЛО, достигающие десятков километров; и отсутствие преград и запретных сред для их передвижения; и немыслимые скорости и виражи, нарушающие элементарные законы физики; и мгновенное (или постепенное) исчезновение и появление; и деление на части с сохранением полной автономности этих частей; и необычные «твердые» лучи, способные «изламываться» или действовать по принципу лифта; и большая галерея самых причудливых портретов «энэлонавтов»; и вызывающие паранойю (у военных и спецведомств) технические и стратегические аспекты летательных аппаратов и их вооружения; и всевозможная псевдонаучная ахинея и апокалиптические тирады, выдаваемые контактерами за вершину вселенской мудрости, и многое, многое другое [см. например 123. с. 34—313).
Может ли кто-то или что-то стоять за всем этим? Балле усматривает в содержании феномена НЛО не человеческую логику, а металогику. Воздействие на нас идет не на привычном понятийном уровне, а на мифологическом и духовном. В последние десятилетия «летающие тарелки» стали для детей и подростков столь же привычными сказочными «персонажами», как и Баба Яга и Змей Горыныч. Для более взрослого населения тема пришельцев (чаще всего злых) представлена всевозможного уровня и качества книжной и кинопродукцией, и даже телесериалами.
Низкая скорость такого «метаобучения» оправдывается высокой устойчивостью достигнутых результатов. Металогика неизбежно подталкивает человека к изучению феномена (в соответствии с имеющимися для этого средствами), а с ним приходит постепенное изменение мировосприятия. То есть само это явление — способ воздействия на миропонимание человека. Этим, кстати, хорошо объясняется и мимикрия НЛО под новейшие технические достижения нашей цивилизации. Впрочем, консерватизм земной науки еще прочно удерживает на мировоззрении землян шоры представлений об исключительной редкости феномена жизни в космосе.
Здесь, наверное, уместно обратиться к научной фантастике. Вспомним, что в произведениях Ж. Верна, Г. Уэллса и А. Беляева были ярко описаны величайшие изобретения и события XX века. И они тоже в известной мере металогичны, так как подготавливали сознание современников и потомков к восприятию совершенно новых идей (достаточно вспомнить лавину удивительных открытий и ломку научных доктрин конца XIX — начала XX века и последовавшую научно-техническую революцию). Поэтому не исключено, что и некоторые догадки замечательных произведений братьев Стругацких о том, что Земля находится «под колпаком» давнего Эксперимента неких Наставников [210, с. 185–186], вполне могут оказаться недалеки от истины. Извинившись за длинные цитаты, предложу вспомнить некоторых из них.
«На самом деле нет никаких пришельцев и никаких древних мудрецов, а есть нечто третье, какая-то сила. <… > Человечество… вызвало на себя контакт и перестало быть самодовлеющей системой… Сами того не подозревая, мы наступили на мозоль некой сверхцивилизации, и эта сверхцивилизация <…> поставила своей целью регулировать отныне наш прогресс по своему усмотрению» [212, с. 59, 66].
«Однако контакт между гуманоидными и негуманоидными цивилизациями чрезвычайно затруднен… [Возможно, мы] имеем дело с попыткой применить принципиально новый метод-контакт — создать существо-посредника, гуманоида, в генотипе которого закодированы… некоторые характеристики негуманоидной психологии…»[211, с. 404–405].
«Любой Разум… проходит путь от состояния максимального разъединения… к состоянию максимально возможного при сохранении индивидуальностей объединения… Мы обнаруживаем для Разума лишь две реальные… возможности. Либо остановка, замыкание на себе, потеря интереса к физическому миру. Либо вступление… на путь к Монокосму… Он дарует неисчислимое количество новых граней восприятия мира… Понятие «дом» расширяется до масштабов Вселенной… Возникает новый метаболизм, и как следствие его — жизнь и здоровье становятся практически вечными. Индивид Монокосма не нуждается
