подойдя к кровати, приподнял у изголовья тюфяк и под него спрятал свое сокровище. Но как будто чего-то устыдившись, он снова достал пакет из-под матраца и стал лихорадочно его разпеленовывать. И снова все посыпалось на стол, и он принялся в золотой груде отыскивать бриллиантины и по одной складывать их обратно в замшевый мешочек. И снова пакет с золотом лег под матрац, а бриллианты он отнес на кухню и утопил их в банке с черным перцем.
Утром, наведя в квартире нехитрый марафет, и попив зеленого чайку, он подошел к этажерке, где лежало несколько книг. Он взял ту, которую читал всю жизнь и которая никогда не казалась ему прочитанной до конца. Он лег на диван и зажег бра. Почти с упоением он прочитал заголовок «Воротилы финансового мира» и открыл книгу там, где она сама открылась. Ощущая в пальцах некоторую дрожь, он перевернул страницу и, поправив под головой валик, начал читать: «Один философ заметил, что красота могущественна, а богатство…всемогуще. В течение веков деньги выступали в качестве силы, подпирающей троны императоров, кредитора завоевателей и победоносных армий, спасителя художников, композиторов и титулованных вдов…Деньги, как война и философия, имеют свой собственный тип героев…»
Рощинский упустил момент, когда его сморил сон. Ему приснилось ночное небо, сплошь усеянное быстро перемещающимися по нему гигантскими самолетами. Они летели на огромной высоте и было в них что-то невыразимо зловещее, какой-то предвестник всеобщей гибели.
Проснувшись, он огляделся и его поразила отчужденность всего, что его окружало. Он вытащил из-под матраца пакет с золотом и отнес его в кладовку. Форд прыгнул ему на грудь и едва не сбил с ног…
Глава седьмая
Они собрались на квартире у Ройтса: сам хозяин дома, его сожительница Лелька Волкогонова и Пуглов. Лелька — вульгарно красива, но до тех пор пока, улыбаясь, не открывает рот. Вот тогда верхняя губа ее поднимается, обнажая розовую десну, что и делает Волкогонову по-детски беззащитной.
Ройтс с Пугловым принялись играть в двадцать одно. Альфонсу везло больше и он, чтобы не вспугнуть фортуну, по обыкновению суеверного игрока, убаюкивал бдительность партнера.
— У тебя, Таракаша, есть Лелька, квартира, машина, а у меня одна радость — мани, мани…
Пуглов беззлобно посмеивается над другом, а тот, возбужденный игрой, боялся смотреть в сторону Лельки, ибо не любил в ее глазах быть хоть в чем-то не на высоте.
— Ладно, — отсек улыбку Пуглов, — давайте перейдем к делу. Как тебе этот Симчик? — спросил он у Ройтса.
— Гусь с золотыми лапами, — ответил Ройтс, складывая в колоду карты. — Магазин, правда, у него небольшой и забит всяким барахлом, однако, я не думаю, чтобы та брошка находилась в его магазине…
— А почему ты в этом уверен?
— Потому что я заходил в магазин и у продавщицы поинтересовался — нет ли у них какой-нибудь броши с самоцветом? Мне показали несколько «жуков» и «сиреневых лепестков», но ничего похожего на то, что обрисовал Рощинский…А самое главное, ты знаешь под чьей крышей находится Симчик?
— Тоже мне секрет Полишинеля, — Пуглов взял фужер с коньяком. — Если это не Суслопаров, значит, и ты не Ройтс. Так, что будем делать с Симчиком?
— Расконторим, — спокойно изрек Таракан. — Надо попасть к нему на хату, обычно самое ценное они держат у себя дома.
— А ты узнал, где он живет?
— На Водораздельной, недалеко от бывшего КГБ. Жена и двое пацанов, кстати, близняшек. По утрам все разъезжаются — взрослые на службу, а пацаны с девяти до одиннадцати купаются в бассейне.
— Соседей много?
— На лестничной площадке три квартиры, включая Симчика. Но квартира на пульте, сам Симчик с работы ходит пешком.
Пуглов взглянул на Лельку.
— Придется подключить ее, — Пуглов взглядом указал на Волкогонову.
Она поняла.
— А если этот, ваш ювелир, меня трахнет? А может, я сама ему дам… в виде гуманитарной помощи. Как ты, Игорек, на это смотришь?
— Тоже мне фронтовая давалка, — Ройтс кисло поморщился.
Пуглов засмеялся.
— Да ты его, Леля, не слушай! У него только одно на уме.
— А у тебя как будто не так, — вяло огрызнулся Ройтс.
Альфонс расстелил на столе карту города.
— Леля, подсаживайся ко мне ближе, я тебе покажу точку, где ты нашего клиента встретишь.
— Ты лучше скажи, на какой улице вы эту клоунаду думаете разыграть?
— Вот здесь, — Пуглов авторучкой указал на скрещение двух улиц. — На углу Мирной и Монтажной.
— Я этот район знаю вдоль и поперек. Когда-то работала в гостинице «Виктория», так что говори, я пойму и без твоей карты.
— Как скажешь…Симчика надо перенять возле парикмахерской. Но сделать надо так, чтобы он к тебе подошел сам. Пойдешь медленным, прогулочным шагом и, встретившись с ним глазами, улыбнешься…
— Вот так? — Волкогонова изобразила нечто похожее на улыбку.
— Заткнись! — одернул Лельку Ройтс. — Ты должна посмотреть на него так же, как когда-то пялилась в кабаке на меня. Помнишь, как ты выдрючивалась в своем панбархате?
— Это было давно и не правда, — Лелька глубоко затянулась сигаретой.
Пуглов плеснул себе сухого вина.
— Вы как дебильные дети… Нашли время выяснять отношения. Ты, Леля, делай, что хочешь, но Симчик на тебя должен клюнуть. И на первый же его шаг в твою сторону, ты должна сказать…
— Ты, Алик, объясняешь мне такую элементарщину, будто не я, а ты женщина. Как его заклеить, меня учить не надо, лучше скажи, куда потом с ним топать.
— У тебя будет два варианта. Первый — он приглашает тебя в кафе, второй — после того, как обнюхаетесь, договоритесь о встрече. Скажем, на следующий день, в первой половине дня…
— Допустим, но чтобы я творчески подошла к работе, говорите, для чего он вам нужен?
— Не он нам нужен, а его ключи от квартиры, — не дал Пуглову открыть рот Ройтс.
— Могли бы и без ключа…через балкон.
— Балкон выходит во двор, и на него глядят окна четырнадцати квартир, — уточнил Ройтс.
— Это меняет дело. Не хотелось бы вляпаться с вами в дерьмо, — скривив губы, проговорила Волкогонова.
— Ничего особенного не произойдет, — возразил Пуглов. — Просто ты познакомишься с Симчиком и мы сходим к нему в гости.
— Алик, кончай базар! Нам надо уже быть на месте, через сорок минут Симчик заканчивает работу, — Ройтс поднялся и, подцепив со стола пачку сигарет с зажигалкой, отправился на кухню.
Там он открыл шкафчик и нашел упаковку «севредола». Одну таблетку расколол на две части и вместе с еще одной отправил препарат в рот. Запил стаканом воды…
…Когда Симчик подходил к своей улице, в машине находился только Пуглов и Ройтс. Лелька, как и договаривались, уже фланировала возле парикмахерской. Игорь, словно завороженный, смотрел то на приближающегося Симчика, то на отдаляющуюся свою подругу.
Лелька была на высоких каблуках, в джинсовом сарафане, соблазнительно облегающем ее красивую фигуру.
Симчик вдруг остановился перед парикмахерской, и Пуглов с Ройтсом увидели, как по ее ступенькам спускается какая-то фигура с замысловатым сооружением на голове. Симчик, при виде это фигуры, на мгновение замешкался, молча взирая на фифу и в этот момент Пуглов дал знать Лельке. Он просигналил и роты ринулись в бой…
После мгновенной растерянности и неловкости, которую Симчику доставил презрительный взгляд выходящей из парикмахерской незнакомки, ему нужна была какая-то компенсация. И таковой стала появившаяся из-за газетного киоска Волкогонова. Увидев ее, ювелир набычил шею и, подобрав на выдохе живот, игриво поинтересовался: где, мол, тут собор парижской Богоматери?
— Так нам же по пути, — мгновенно отреагировала Лелька.
