С этими словами Ганецкий поклонился и шагнул под радугу. Отец Виссарион и могучий Иван Ильич последовали за ним.
Василий Васильевич приблизился к радуге, остановился и протянул вперед руку. Он знал, что почувствует преграду и почему-то нисколько не удивился этому. Его «архаровцы» робко попытались повторить опыт хозяина. Незримая броня надежно защищала мир радуги. Они молча стояли и смотрели, как три фигуры не оглядываясь бредут по зеленому лугу. А потом залитый летним солнцем мир погас и перед их глазами вновь оказалась глухая стена в позолоченной лепнине.
8
Петрович отставил в сторону рубанок, стряхнул с себя завитки золотистой стружки и прислушался. Сидящий на одном из новеньких стульев черный пушистый кот перестал вылизывать себя и выжидательно уставился на хозяина. Под покровом огромной липы мерно гудели пчелы, а из-за угла хатки доносились певучие призывы хозяйки, кормящей кур. Петрович вышел из-под навеса мастерской на маленький дворик, с которого открывался вид на реку в зарослях верболоза, луга и поросшие лесом холмы. Он прикрыл глаза козырьком ладони и осмотрелся.
- Шо там таке, Андрию? Спивае, га? – спросила подошедшая сзади жена.
- Не пойму я – наче не спивае, а тильки голос пробуе. Та ще й не одна и не дви, вроде. Як ото цилый хор, когда готовится перед концертом, понимаешь. Николы й не чув такого – а ты шо скажешь, Галю?
Галина Николаевна переложила в другую руку решето, из которого кормила кур, и пожала плечами:
- Шо я тоби можу сказаты, Петровичу, когда сама глуха на это дело! Може, ты ще послухай трохи, а там и до Перепелихи чи до Гната сходы посоветоватысь – га?
Сергей сидел в саду под вишней, держа на коленях фанерный планшет с прикрепленным листом ватмана. Он щурился от дыма забытой во рту сигареты и уверенными движениями карандаша наносил на бумагу общие контуры будущего храма. Временами он останавливался, уставясь на сплетение стремительных и округлых линий и мерно покачиваясь. Потом карандаш занимал место во рту, по соседству с сигаретой, и по бумаге сердито порхала резинка. Затем все повторялось опять.
В беседке поодаль Ольга занималась с младшей группой детского хора. Последние звуки песни затихли, и Сергей поневоле прислушался. Высокий голос Ольги дал настройку на другую тональность, и дети запели о том, что «маленькой елочке холодно зимой». Сергей улыбнулся и выронил изо рта и карандаш, и сигарету. Спохватившись, он вскочил и стал стряхивать пепел с груди и колен.
Песня оборвалась.
- А они тоже собираются петь, как мы, я их слышу!
Сергей узнал голос Леночки.
- Кто «они», доча? – спросила Ольга.
- Я не знаю, мама. Я раньше их никогда не слышала.
- А я тоже сейчас их услышал, честное слово!
- И я! У них там тоже такой хор, как и у нас!
- Они, наверное, тоже репетируют, да?
- И голоса у них очень красивые и очень добрые.
Ольга внимательно окинула взглядом своих питомцев:
- Зайцы, а откуда вы слышите эти голоса?
- Оттуда!
- И оттуда!
- Нет, они там, там!
Дети вскочили и оживленно стали указывать руками в разные стороны.
Ольга посмотрела на Сергея, улыбнулась и пожала плечами. Сергей перевел взгляд на лист. Ряды арок, похожих на радуги, вырастали одна из другой, соединяясь в едином порыве ввысь.
***
- Смотрите, смотрите! Что это?
Прохожие останавливались и оборачивались. Вдоль тротуара стояла маленькая радуга. Пожилая женщина охнула и опустилась на мокрые ступени магазина, едва не выпустив из рук пакет с крупой. Падал и тут же таял снег, а из-под радужной дуги било яркое летнее солнце и зеленый луг в цветах ромашки начинался сразу у тротуарного бордюра.
- Слушай, Вика, это же оно! Мы же только вчера с тобой про это на ЮТубе ролик видели! А ты говорила, что фигня это все!
- Это та самая радуга, мне рассказывали! А я думал, что все это байки!
- Люди! Это правда!
- Эй, не напирайте! Хотите туда – ну так идите себе, я посторонюсь!
- А ну, потрогай, Бодя, не ссы!
- Себя за это дело потрогай, блин!
В глазах сидящей на ступенях пожилой женщины медленно загорелся какой-то свет. Она поднялась на ноги и двинулась вперед, как будто ничего не видя перед собою. Толпа машинально расступалась перед ней. Она шагнула с раскисшего тротуара на траву и пошла вперед, продолжая бережно прижимать к груди пакетик.
-Так! Ща заценим! – сказал обладатель цветущей физиономии и кожаной куртки на меху. Он бесцеремонно раздвинул людей и, по-бычьи наклонив голову, решительно двинулся вперед. «Ща- заценить» не получилось. Налетев с размаху на невидимую преграду, он потерял равновесие и со смачным звуком сел обширной задницей в снежную «кашу» на асфальте.
Молодая женщина остановила детскую коляску и зачем-то вынула оттуда младенца в теплом комбинезоне. Потом резво перепрыгнула через ноги сидящего в изумлении кожаного крепыша и побежала по лугу, поминутно оглядываясь назад.
В Крещатом парке, точно под серой металлической Аркой Дружбы Народов, стояла радуга. Под нею вместо вида на Днепр открывалось желтое море подсолнухов, расступившееся по обе стороны прямой дороги. Впереди по ней уже шли люди.
Мужчина и женщина зачем-то сбросили с себя мокрые куртки у входа и, обняв детей, тоже ступили на полевую дорогу. Вслед за ними потянулась длинная вереница инвалидных колясок. Сидящие в них люди напряженно смотрели вперед и спешно крутили руками колеса. Вокруг растерянно метались несколько человек в милицейской форме. В толпе раздавались невнятные выкрики.
На ступенях у входа в здание Администрации стоял пан Президент под двумя зонтиками, которые с обеих сторон держали над его головой истуканы в черных плащах. Перед ним стоял ряд микрофонов на стойках и несколько видеокамер, прикрытых прозрачной пленкой.
Излучая уверенность при помощи властных поворотов головы и энергичных жестов ладони, Президент нес какую-то околесицу о великой исторической миссии Украины, ее богоизбранном и «спивучем» народе и о великом шансе, который выпал на долю «славных нащадкив козацького роду». Временами он срывался и грозил карами небесными анонимным врагам, которые хотят разорвать на части единую и неделимую Украину, вырвать у ее народа завоеванную в тяжких «вызвольных змаганнях» незалежность и призывал всех «ще тиснише згуртуватысь навколо свого Президента».
- Ага! – громко и глумливо раздалось из толпы. – Вставай, холоп, на защиту господского добра! Грудью, бля…
Рядом с главным входом в здание Администрации Президента Украины полыхнуло - и в радужном вырезе заплескалось солнце на широкой глади озера. Дуга песчаного пляжа уходила в тень раскидистых лип, под которыми поблескивали свежей желтизной сосновые срубы коттеджей.
Толпа колыхнулась и отхлынула от своего Президента. Воинственно топая берцами, набежала когорта при шлемах и щитах и попыталась создать заслон перед радугой.
Президент растерянно кричал в микрофон о предательстве неньки-Украины, о суде истории и проклятиях потомков. Его никто не слушал.
